Тайны Великой Эрдинии: Оборотная сторона власти

– Почему Крим? – удивился брат Феон. – Мы сами можем съездить за Вилоном.

– Крим попадёт туда быстрее! – объяснил Арон. – В особенности, если гномы покажут ему дорогу. Но обратно, – на этот раз Арон повернул голову в сторону Крима. – Обратно вы поедете на повозке или лошадях. Вилон не настолько хорош, чтобы выдержать такой путь, который тебе кажется развлечением, – Арон снова посмотрел на Верховного Жреца. – Это можно устроить?

Тот кивнул.

И взгляд Арона переметнулся к гномам.

– Если хоть один из вас… – грозно начал он, но Юдик перебил его речь:

– О нет, маленький господин, мы не посмеем и близко подойти к твоему слуге. Мы только укажем направление.

– Только направление! – взглядом пригвоздил Юдика к полу Арон, тот даже немного присел со страху.

– Только направление, маленький господин! – закивал, словно глиняная кукла, гномий магистр.

Крим вскочил и быстро спустился по лестнице в подземелье, куда за ним немедленно проследовали гномы. Пол пополз вверх, скрыв ступени, словно их тут никогда и не было.

– Интересно, – брат Феон всё ещё смотрел на пол, который только что открывал неизвестный ему доселе проход, а теперь вновь казался идеальным. – Интересно, такие двери есть во всех комнатах храма?

– Не удивлюсь, если да! – улыбнулся Арон. – Гномы древности были очень изобретательными.

Мальчик поморщился, меняя положение своего тела.

– Так как это случилось? – спросил у воспитанника брат Феон. – Ты сказал, что великий дракон не трогал тебя.

– Нет! – Арон отрицательно покачал головой. – Нет! Я сказал не это. Я сказал, что ни этот зверь, ни кто-либо ещё не имел намерения разодрать меня, – Арон взял в свою ладонь руку Великого Жреца, немного её сжал и продолжил: – Ты думаешь, если бы чёрный дракон захотел моей смерти, я бы сейчас разговаривал с тобой?

– Но тогда… – брат Феон заглянул в глаза мальчика. – Что же могло случиться?

Ответ мальчика ошеломил оставшихся в комнате Феона, Симона и Белла.

– Он меня спас!

Примерно минуту стояло полное молчание, пока целитель не решился продолжить разговор:

– От чего спас?

Арон пожал плечами.

– Я был не очень внимателен и упал с огромной высоты. Мало того, я был настолько глуп, что, когда изумрудный дракон подставил мне свою спину, я вместо того, чтобы уцепиться в него обеими руками, снова свалился. Чёрный дракон подхватил меня буквально возле земли, и времени, чтобы прятать когти, у него не было. Вот я и поранился.

Арон оглядел открытые рты присутствующих.

– А что, бывают изумрудные драконы? – подал робкий голос послушник Белл.

– И изумрудные, и золотые, и красные, и синие, и даже жёлтые! – рассмеялся Арон, в тот же момент лицо его покрылось бисеринами пота от боли.

Брат Симон взял салфетку, протёр лицо мальчика и, вздохнув, тихо сказал:

– Надо бы у него сменить примочки с мазями…

– Но… – брат Феон с ужасом посмотрел на Арона, видно было, что тому больно даже смеяться. – Сколько времени мы не можем применять обезболивания? – внезапно спросил он.

– Сутки! – прозвучал ответ.

– Не-е-ет! – брат Феон ухватился обеими руками за спинку кровати Арона. Казалось, ещё чуть-чуть, и Верховный Жрец сам свалится без чувств.

– Я выдержу! – твёрдо сказал Арон.

– Яд на когтях дракона… – попытался объяснить мальчику Симон.

– Я выдержу перевязки! – тон Арона был безапелляционным. – Я понимаю, что чёрный дракон отравил меня своим ядом. Я чувствую этот яд в своём теле, которое уже начинает неметь. Я понимаю, что перевязки необходимы. Я понимаю, что мне должны промыть раны. Я сам виноват в ситуации, в которую попал по собственной глупости. Я выдержу!

– Но боль будет неимоверной! – прошептал целитель, не в силах в полный голос произнести эту фразу. – Твоё тело отравлено ядом, намного усиливающим болевые ощущения.

– Это всего лишь боль! – ободряюще кивнул ему мальчик, как будто успокаивать нужно было тех, кто вокруг, а не самого больного.

Целитель кивнул и вышел, желая позвать подручных. Через несколько минут вслед за ним вошли два просто огромных монаха. Оба были пепельными блондинами со светло-голубыми глазами. Арон лишь несколько раз видел их мельком в храме и не знал их имена. И они совсем не напоминали кого-то связанного с лечебным делом.

– Брат Симон? – Арон постарался изобразить удивление. – Ты полагаешь, я в состоянии убежать, когда ты будешь менять мазь на моих порезах?

– Но… – целитель нерешительно остановился.

Арон перевёл взгляд на громил в монашеских рясах.

– Я – Арон! – представился он, ожидая, что и те произнесут свои имена.

Монахи склонили головы.

– Кёлин!

– Верн!

– Арон! – было ощущение, что брат Симон пытается объяснить пациенту непреложную истину. – Я уже говорил тебе, что боль будет просто невыносимой. Нечаянно дёрнувшись, ты сможешь навредить себе!

– Я постараюсь не дёргаться! – пообещал Арон.

– Арон, – целитель развёл руками. – Я не могу…

Мальчику не очень понравилось, что его будут сдерживать, словно быка на заклании, но делать было нечего. Всё тело уже неимоверно горело. Не было времени на споры, необходимо было незамедлительно делать перевязку.

– Хорошо! – недовольно поморщившись, разрешил Арон. – Только пусть не сильно цепляются за меня!

– Зажми это зубами! – целитель засунул в рот Арона какую-то деревяшку.

Тот, было, возмущённо зашипел, но взглянув в озабоченные глаза брата Симона, махнул на всё рукой и расслабился. Будь что будет! И пусть делают с ним всё, что хотят!

Брат Симон не преувеличивал, говоря о том, насколько болезненными будут ощущения от перевязки. В первый момент Арон резко напрягся, когда чистый ватный тампон стал снимать с первой из ран старый слой мази, но когда на его тело наложили обрезок ткани со свежей мазью, Арону показалось, что ещё чуть-чуть, и он закричит так сильно, что перепугает всех обитателей этого храма. Мальчик глубоко дышал, стараясь хотя бы немного отвлечься, слушая ритм своего дыхания, но внезапно он вспомнил. Он уже испытывал боль, намного превосходящую всё то, что чувствует в настоящий момент. Тогда было почти полнолуние. И он подошёл слишком близко к той, которая… Тело Арона расслабилось. Мальчик закрыл глаза. Он отпустил боль. Теперь он позволил ей полностью завоевать то, что она желала получить. Не было смысла бороться с болью, когда она была неотвратимой. Сейчас Арон купался в боли, вспоминая и ту ночь, и вторую – ночь, когда он в последний раз видел годовалую Лину. Ночь перед днём, когда её отняли у него, не успел он её обрести. Странно, но стало легче, когда он расслабился. Яд дракона медленно покидал его кровь и впитывался в те повязки, что накладывал брат Симон. Руки Кёлина и Верна, державшие его очень крепко своего подопечного, немного ослабили хватку. Вся процедура длилась около десяти минут, но казалось, что эти минуты никогда не кончатся. Одев мальчика в чистую рубаху, брат Симон жестом приказал помощникам отпустить его.