В поисках шестого океана. Часть первая. Безмятежность

– С этим обормотом всё понятно, а мадемуазель Софи что здесь делает?

Я начала сбивчиво отвечать, что очень хотела посмотреть на белых китов и что это я уговорила Сэма провести меня на «Буян».

Поворачивать обратно из-за нас было невыгодно, поэтому капитан маршрута не изменил, только по рации сообщил на берег о «безбилетных пассажирах».

На нас с Сэмом надели спасательные жилеты и, пока не начался сам промысел, разрешили остаться на палубе. До этого дня я никогда не была на таких больших кораблях. Папа брал меня с собой на яхты своих друзей. Но даже самая большая из их яхт не могла сравниться с небольшим траулером.

Странное дело, хотя Нил Найколайски обращался с Сэмом сурово, мне почему-то казалось, что он доволен, что Сэм вышел вместе с ним и братьями в море. Вообще, в море Нил был совсем другим, чем на суше. Его кураж и балагурство сменили сосредоточенность и целеустремленность. Может быть, если бы Сэм почаще видел отца таким, то и сам бы делался на него похож.

В тот раз мы так и не увидели белых китов вблизи, но я узнала, как море меняет людей. Море не терпит трусости или лени. Так же, как острые камни оно превращает в округлые и гладенькие, так и люди становятся совсем другими. И чем севернее, чем суровее море – тем быстрее происходит этот процесс.

Я побывала уже в четырех океанах и теперь думала, что с такими людьми, как Нил Найколайски, я пошла бы даже в пятый, самый суровый – Северный Ледовитый океан. Ведь именно Нил, шериф и спасатели из Датч-Харбора организовали нашу защиту. И с того новогоднего покушения нас и нашу «Нику» охраняли как национальное достояние. Всех туристов, прибывающих в Уналашку, проверяли ещё в аэропорту в Джуно, а когда в Датч-Харбор входили незнакомые суда, в порту их всегда встречал шериф с добровольцами.

Дружба моего папы с Нилом Найколайски крепла точно так же, как наша с Сэмом.

18. Дружба

Было так холодно, что самодельная печка уже не спасала. К тому же ветер выдувал любые намеки на тепло. Мы сидели в «нашем месте», прижимаясь друг к другу от холода. Снег в этот раз выпал глубокий, поэтому велосипеды мы не взяли. Прожорливый огонь стремительно поглощал запасы дров, и я подумала, что в следующий раз нам надо будет притащить с собой ещё веток.

Мне нравилось смотреть на огонь. В нем есть что-то загадочное.

Мы сидели и молчали. Так часто бывало. Я не всегда хотела вести монологи с рассказами о дальних странах, иногда хотелось просто помолчать. Я называла это «поговорить внутри себя». Сэм чувствовал это и не перебивал.

– Я хотел тебя спросить, – начал Сэм и вдруг закашлялся.

– Ну вот, простудился, – заворчала я. – Это потому, что ходишь без шарфа.

Я стянула с себя белый шарф и хотела замотать шею Сэма.

– Не поэтому, – пробубнил Сэм, отталкивая мою руку. – Я спросить тебя хотел. Ну, это… Как там… Тебе нравится кто-нибудь из мальчиков?

Мне почему-то было стыдно отвечать ему, но мы договорились с Сэмом ничего не скрывать друг от друга, и я произнесла:

– Да.

– И кто он?

– Джастин.

– Какой Джастин?

Я возмутилась:

– Как будто в Уналашке сто пятьдесят миллионов Джастинов! Джастин Харрис.

– Джей-Эйч?

– Можешь называть его и так, но всё равно он Джастин. Так же, как и ты – Сэмуэль.

Тут Сэм засмеялся.

– Ты чего? – опешила я.

– А я вовсе и не Сэмуэль. Я – Семен. А это ближе к Саймону.

– А откуда у вас такие забавные имена?

– Отец по старинным русским книгам смотрел: как называли наших предков при крещении. Вот и получились: Фрол, Ставр, Степан и я.

– Семен, – повторила я необычное имя. – Забавно…

– А ты не отходи от темы. Значит, тебе нравится Джей-Эйч?

Это стало похоже на допрос, и я уже чувствовала себя виноватой.

– Ты – спросил, я – ответила. Если бы я знала, что ты будешь так… так реагировать, ни за что бы не сказала!

– Значит, Джастин… – задумчиво проговорил Сэм, барабаня пальцами по колену.

Я разозлилась:

– Какая тебе разница, кто мне нравится? И зачем было спрашивать? Мне это всё неприятно! – в голосе у меня предательски зазвенели слезы.

Джей-Эйч был старше нас с Сэмом, ему уже исполнилось шестнадцать, и он был похож на Дика Сэнда. Как я его себе представляла. Особенно хорош был Джастин, когда небрежным взмахом головы откидывал с лица длинную челку. И становились видны его глаза. Сине-голубые, как океан.

А ещё он бегал. По утрам, в любую погоду. И делал упражнения на берегу залива. Так он воспитывал свой характер. Когда мы случайно сталкивались с ним, я необъяснимо трепетала и становилась полной дурой. Всё моё красноречие и знание нескольких языков мгновенно испарялось, и я могла только безмолвно вздыхать. Странно, что Сэм не заметил моего состояния раньше.

– И что в нем тебе нравится? – продолжал допытываться Сэм.

Как только заговорили о Джастине, меня снова поразило косноязычие.

– Ну, он высокий…

– Принимается, – подбодрил меня Сэм.

– Он держится уверенно…

– Ладно.

– У него голубые глаза…

Сэм поджал губы и ничего не сказал.

– И ещё он пропорциональный…

– Пропо… Что? Про – пор – циональный? – переспросил Сэм и захохотал.

Я покраснела. Ну, как ещё объяснить Сэму, что у Джастина красивое тело? Мне и без этого было ужасно стыдно. И я решила улизнуть от разговора о Джастине.