Если Господь призовёт тебя…

– Это ничего не меняет, Бережной! – строго сказала она. – Мы пишем самостоятельную!

– Ну, Надежда Иванна, это нечестно! – продолжал протестовать Андрюха.

– Бережной, что честно, что нечестно – предоставь решать мне! – возмутилась математичка.

Пока они препирались, я успела выслушать возбуждённый шёпот Марины и Ксюши о том, как я здорово напросилась в гости.

– И вовсе я не напрашивалась, само как-то получилось! – безуспешно оправдывалась я, но они не верили.

– Представляешь, ты будешь с ним вдвоём в тёмной комнате, совсем рядом! – хихикнула Маринка. – Не упусти момент!

– Да ну тебя! – обиделась я и отвернулась, тем более что Надежда Ивановна и Андрей прекратили ругаться, и она начала раздавать задачники.

С одной стороны это было хорошо: ведь я не сделала домашку, с другой – плохо: алгебры было два урока, и на втором я точно попадусь… Но, видно, небеса благоволили мне в тот день: второй урок алгебры прошёл спокойно, последним был ОБЖ, а это, как известно, не предмет, а так – недоразумение.

После того как уроки закончились, мы разошлись по домам, потому что вторник был очень напряжённым днём: две литературы – сочинение, геометрия, в которой я разбиралась отвратительно, две истории и биология – вот такой нехилый наборчик. Дурака валять было некогда, мне уже сегодня повезло – второй раз так не подфартит, поэтому мы очень скупо поболтали – минут тридцать – и разбежались.

Настроение моё опять поменялось: мне нравился мир вокруг, люди, птицы, деревья, даже бездомные собаки были очень симпатичны! По дороге домой я заметила маленького котёнка и не смогла удержаться, чтобы не погладить его. Котик был такой милый, рыжий, он так умильно смотрел мне в глаза и тёрся о мою ладонь, что я решительно притащила его к своему подъезду и вынесла на блюдечке молока. Он, мурлыча, выпил всё молоко, принялся вылизываться и улёгся клубочком под лавкой.

– Пока! – сказала ему я и побежала наверх.

***

Вся следующая неделя прошла как во сне, я чего-то постоянно ждала: то ли звонка, то ли встречи (встречи, конечно же, были! Попробуйте не встретиться, если вы учитесь в одной школе! А ведь я ещё каждый день проверяла по расписанию, какие у него уроки и невзначай оказывалась рядом с этими кабинетами!), но Димка не торопился ни с тем, ни с другим: столкнувшись со мной, он здоровался или просто кивал головой и уносился по своим делам, которых у него, как у президента, было множество. Что делать, у нас не было точек соприкосновения… Если бы мне как-то удалось найти с ним общее занятие… Но какое?! В концертах я сроду участие не принимала, на сцене блистать не собиралась, да меня никто и не приглашал… Я никак не могла найти выход из этой ситуации. И учёбу умудрилась запустить, нахватала троек, причём учителя только диву давались: настолько глупыми они были!

Несколько дней я блуждала, как ёжик в тумане, но решение проблемы пришло неожиданно, и оттуда, откуда его никто не ждал: на одной из перемен ко мне подошла Юлечка, с которой у меня сохранились нежные отношения и сказала:

– Поля, у меня к тебе важное дело!

– Да, Юлия Александровна! – я обратилась в слух: если Юлечка что-то затевала, успех был обеспечен, поэтому я с огромной охотой принимала участие во всех её начинаниях.

– Мы собираемся выпускать школьную газету, – энергично начала она. – Нам необходим штат сотрудников. Я, естественно, буду корректором, Дима Березин берёт на себя функцию фотокорреспондента, главным редактором будет Катя Ежова из 11 А, есть художник, наборщик, распространители, дело остаётся за самым малым, но существенным – корреспонденты. Мне бы хотелось, чтобы на каждой параллели у нас был свой юнкор: от первых классов, вторых и так далее, так вот, я думаю, что ты сможешь освещать события сразу десятых и одиннадцатых классов. Ты ведь так хорошо пишешь! Вместе с Димой у вас получился бы прекрасный тандем! Что скажешь? – она с надеждой смотрела на меня.

– Наталья Пална вовсе не считает, что я так уж хорошо пишу, – я решила пококетничать и не показывать, что готова визжать и прыгать от восторга.

– Но так считаю я! – с нажимом произнесла Юлечка и посчитала, что вопрос исчерпан. – Итак, договорились?

– Договорились! – милостиво согласилась я.

– Тогда я побежала искать дальше! А Березина к тебе пришлю! Первое, о чём вам надо будет написать – это спектакль, который он, кстати, и готовит! Жди! – она убежала вверх по лестнице, а я посмотрела ей вслед и подумала:

«Я уже очень долго жду!!! (под «долго» я подразумевала целых три дня!) И, кажется, дождалась!»

Юлечка выполнила своё обещание: на следующей перемене Дима подошёл ко мне:

– Привет! Юлечка уже всё тебе рассказала?

– Она сказала, что я буду корреспондентом по десятым-одиннадцатым классам, а ты – фотографом, больше ничего! – я обнаружила, что уже могу смело смотреть в его глаза и почти не смущаться!

– А насчёт спектакля?

– Тоже.

– Тогда после шестого урока приходи в актовый зал; мы уже начали репетировать – посмотришь! Пока!

– До встречи, – бросила я ему уже вслед, он обернулся и на ходу кивнул головой.

Естественно, после шестого урока я, как штык, явилась в актовый зал. Актёры и режиссёр были уже на местах, мне даже показалось, что они воспользовались этим предлогом, чтобы не пойти на последний урок. Если б я знала, я бы тоже так сделала…

Я вошла и тихонько села на одно из кресел третьего ряда, стараясь особо не привлекать внимания, но Дима тут же заметил меня и провозгласил:

– А вот и представитель свободной прессы, Полина Борькина! Она будет освещать текущие события!

– Здравствуйте! – поздоровалась я с ребятами.

Все они были из одиннадцатых классов, каких-то я знала, с некоторыми общалась, так что меня никто не стеснялся. Когда они продолжили прерванную репетицию, я с удивлением обнаружила, что это фрагмент из пьесы Фонвизина «Недоросль», тот, где Митрофанушку экзаменуют на предмет знания русского и географии. Я присмотрелась: Митрофаном был Витя Байченко из 11 Б – он был известен всей школе тем, что собирался поступать на актёрский факультет и чуть не с первого класса был непременным участником всех концертов и конкурсов самодеятельности. Простакова – Альмира Хабибуллина из колледжного одиннадцатого класса, я знала, что она курит и не отличается примерным поведение, словом, «хабалка», как неодобрительно говорила моя мама о таких девушках, но недалёкая и злая помещица из неё получалась очень неплохо! Стародума играл мальчик, которого я не знала, мужа Простаковой – Илюха Мамин, по прозвищу Сибиряк, в роли няньки Еремеевны был Саня Прозоров из Димкиного класса!

– Вот это корки! – подумала я и решила, что это будет главная интрига в моей статье!

Правдин и Милон – тоже были ребята из 11 А. Нельзя сказать, чтобы все были на уровне, но, как я поняла, это была одна из первых репетиций, у актёров оставалось ещё около восьми дней, поэтому они и не надрывались. Ещё часа полтора они издевались над Фонвизиным и его бессмертной пьесой, после чего разошлись. Я дождалась, пока Дима запрёт зал и сдаст ключи на вахту и спросила:

– А Валя Ковриг почему не играет?

Если Байченко был признанным актёром нашей школы, то Валя Ковриг давно и заслуженно снискала себе лавры певицы. Пела она очень хорошо и собиралась поступать в Гнесинку, уже целый год Валя занималась с педагогами по вокалу из Москвы, и они прочили ей великое будущее! Не знаю, кто сможет заменить её через год, когда она уйдёт из школы…

– Что ты! – фыркнул Димка. – Не царское это дело! Ей, видите ли, надо связки беречь! Тоже мне, примадонна нашлась! Она даже в концерте принять участие не хочет: педагог не разрешает! Ты домой?

– Да.

– Тогда подожди меня, я мигом! – он куда-то умчался.

Конечно, я подождала его! Неужели он думал, что я скажу «нет»?!

Мы вышли из школы, и он опять проводил меня до дома: просто так, по-дружески, но я и этому была рада!

Около подъезда меня ждал Марсик: он привык, что я каждый день кормлю его и радостно выскочил навстречу, но увидел рядом со мной незнакомого человека – и мигом юркнул под лавку.

– Марсик, Марсик, иди сюда! Не бойся, глупый! – присев и протянув руку, позвала его я.

Он долго обнюхивал мои пальцы, потом всё-таки чуть-чуть подался вперёд – и я смогла ухватить его за лапу. Вытащила из-под скамейки и взяла на руки:

– Смотри, какой!

– Твой? – Дима осторожно погладил его, котик выгнул спину и замурчал.

– Фурлычет! – улыбнулся он.

– Не мой, мама не разрешает… – с сожалением сказала я.