Пучок полыни

Ладомир повиновался и с болью, прожигающей все тело, опустился и сел на траву.

Марыся осторожно, стараясь, лишний раз не причинить страдание Ладомиру, осмотрела голову, но кроме слипшихся волос она ничего не обнаружила.

– Дай бурдюк, – велела девушка мужчине.

Ладомир повиновался. Отстегнул кожаный мешок от пояса и подал девушке. Марыся, решительно оторвала кусок ткани от своего подола, намочила его и принялась вытирать запекшуюся кровь на лице Ладомира. Осторожно девушка приложила влажную тряпку к волосам. Ладомир молчал, потупив взор, лишь изредка поглядывал на Марысю.

Опустившись на колени, и присев рядом с Ладомиром, Марыся принялась прикладывать влажный кусок материи к ранам на теле.

Ладомир, когда Марыся оказалась напротив него, смотрел на девушку, не сводя с неё своих глаз. Марыся старалась не глядеть в бирюзовые очи мужчины. В этот самый момент, что- то произошло в душе и сердце девушки. Она не знала что, но то, что ощутила, горячей струей полилось по жилам, бросая в жар. Не сумев удержаться, она взглянула и сразу же утонула в голубых, как море глазах Ладомира. Сердце девушки, словно птичка в клетке, билось и стучало так, что было готово выпрыгнуть из тела. Словно невидимая нить соединила два взгляда, которые не могли оторваться друг от друга.

Ладомир чувствовал то же самое, что ощущала Марыся. Ладомир с нежностью и страстью, не тайком, а прямо любовался девушкой, но уже через минуту, поняв, что позволяет себе лишнее, отвёл взгляд в сторону.

– Больно? – С дрожью в голосе произнесла Марыся.

– Почти нет, – отозвался Ладомир.

Прикладывая кусочек материи к груди, Марыся увидела странный мешочек, который свисал с шеи Ладомира.

– Что это? – И Марыся взяла его, но тут же пожалела о своём поступке.

– Не тронь, – Ладомир отбросил руку Марыси.

– Извини, – обиделась девушка.

Ладомир увидел огорченное лицо Марыси, и сердце сжалось железными клещами.

– Это память о родине и моей матушке, – нотки горечи были слышны в словах Ладомира.

– А, что стало с твоей матушкой? – Не удержавшись от любопытства, спросила Марыся.

– Она в плену, – коротко ответил Ладомир и, держась, будто за опору, за ствол осины, поднялся на ноги.

Марыся последовала за ним и тоже поднялась с колен.

– Твой плен – это ее свобода, – вдруг тихо и печально промолвил Ладомир.

Марыся смотрела на него с непонимающим взглядом.

– Что? – Прошептала Марыся.

– Она в плену у князя Сигизмунда Яровского, – облокотившись об осину, говорил Ладомир, – и что бы освободить матушку, я должен привести тебя к нему. Вот поэтому я выполняю эту грязную работу.

Марыся стояла, поражённая тем, что услышала. Теперь она поняла, почему могучий русин пленил ее и везёт к пану Сигизмунду.

Ладомир снял с шеи маленький мешочек, развязал его и достал печатный перстень.

– Вот, – протянул его Марыси.

Марыся, взяв перстень, начала рассматривать его.

– Это княжеский перстень, – произнесла Марыся, – на щитке изображён герб.

– Да, – ответил Ладомир и взял кольцо у девушки, – на гербе изображён волк. Это символ моего рода.

– Ты князь?

– Да, – убирая в мешочек перстень, молвил Ладомир и усмехнулся, – я князь, только без княжества.

– Разве такое может быть, – ничего не понимая, говорила Марыся.

– Может пани, – ответил Ладомир.

– Но как? – Не унималась Марыся.

– Разве панне интересно слушать чужую трагедию? —Прищурив один глаз, сказал Ладомир.

– Не хочешь, не рассказывай, – обиженно молвила Марыся, и через секунду добавила, но уже ласковым тоном, – я просто хотела знать.

Ладомир внимательно смотрел на девушку, которая опустила бархатные длинные ресницы и начал рассказывать свою историю.

– Я из княжеского рода. Мои родители владели княжеством, но родной брат моего отца обманом захватил землю. Убил отца.

– А ты и матушка? – Перебила Ладомира Марыся.

– Мою мать он продал, как рабыню князю Сигизмунду, а я…, – Ладомир сделал паузу, но через секунду продолжил, – а меня спасла нянька. Перед тем, как враг ворвался в княжеский терем, матушка передала меня няньке Ульяне. Прощаясь, она повесила мне на шею перстень с нашим гербом, чтоб я не забывал, кем являюсь. Нянька вывела меня из терема через потайной ход и увезла в глухую деревню.

– А сколько тебе было лет, когда все это случилось?

– Пять лет, – ответил Ладомир, – двадцать лет я рос с одной только мыслью: «освобождение матушки». Я учился драться, сражаться. И вот настал тот день, когда я явился к пану Сигизмунду, просить об освобождении матери.

– А что он?

– Он? Он согласился вернуть мне мать, но только если я приведу к нему тебя.

Марыся опустила голову, но тот час подняла ее и молвила:

– Отведи меня к князю Сигизмунду. Освободи свою матушку. За меня не беспокойся. Ему я не нужна, он против брака и союза между моим отцом и князем Бочинским.

Ладомир смотрел на Марысю, и сердце рвалось в клочья. Перед ним стояла хрупкая, беззащитная молодая девушка, но одновременно в ней столько было отваги и решимости, что ее мужественность могла соперничать с мужской силой. Красота Марыси пленила его. Всеми фибрами души и тела, он хотел защищать и оберегать Марысю. Ладомир без памяти, да и безнадежно влюбился в девушку.

Ни к одному мужчине Марыся не испытывала ничего того, что чувствовала к Ладомиру. Любовь поселилась в сердце Марыси.

Ладомир не отрываясь, смотрел на свою любовь. Марыся, не выдержав взгляда Ладомира, бросилась к нему. Ладомир схватил и прижал к себе Марысю. Поцелуй объединил их. Они стояли и тонули в нежном поцелуе.

– Я не могу, – промолвил Ладомир, целуя Марысю.

Марыся, закрыв глаза, окунулась в мир блаженства. По жилам побежала разгоряченная жидкость, разжигая все тело. Это был ее первый поцелуй и первый мужчина, к которому она прониклась любовью и теплотой.