Путь Сумеречницы

Лайсве подобрала юбки и бросилась обратно в зал. Отец стоял у хозяйского стола и беседовал с дядей Кейлом. Она спешила к ним, протискиваясь между танцующими, но ее постоянно останавливали и лезли с расспросами.

– Плохие новости из Эскендерии, – мрачно сообщил Кейл, разворачивая какую-то бумагу. – Орден потерял Сальвани окончательно и бесповоротно. Заговорщики-пресветловерцы убили Императора и спалили столицу Констани.

– Зачем ты выдаешь вчерашние новости за новый пожар? – упрекнул его отец.

– Вы знаете, там… – вмешалась Лайсве, встав между ними.

– Не сейчас. У меня важный разговор, – отец отодвинул ее.

Кейл продолжил:

– Из Сальвани в северные страны идет огромный поток беженцев, причем не только лояльных ордену. Даже пресветловерцы удирают от ими же развязанной войны. На дорогах неспокойно.

– Уж сколько лет эта заварушка тянется! – упорствовал отец.

– У меня более насущные известия! – Лайсве еще раз попыталась привлечь их внимание, но на нее снова шикнули.

Кейл отвел взгляд, словно собирался сообщить огорчительную весть.

– Дослушай! Совет все силы направляет на подавление мятежа и наведение порядка на подвластных территориях. Тебе не смогут выделить ни одного воина.

– Но это не ради моего развлечения! – возмутился отец. – Гулей надо добить сейчас, иначе снова расплодятся, и все наши жертвы будут напрасны.

Кейл бессильно развел руками.

Почему отец не мог хоть на миг забыть о делах ордена, чтобы позаботиться о близких? Ведь завтра их может и не стать!

Сжав кулаки, Лайсве закричала:

– Вельва у ворот!

Пламя свечей померкло. Стемнело и похолодало, точно на кладбище. Утихли музыканты, плясуны испуганно замерли, разговоры истлели. Все взгляды устремились на Лайсве. Даже неунывающий Вейас побледнел и подобрался ближе.

Раздались тяжелые шаги, отражаясь эхом в высоких каменных сводах. Скрипнули двери. Присутствующие обернулись к выходу.

На пороге показалась невысокая коренастая фигура в темном балахоне. Капюшон отлетел на спину, взметнулись жидкие седые волосы. На изрезанном морщинами лице полыхнули слепые белесые глаза.

Гости словно по команде сдавленно выдохнули и посторонились. Старуха продвигалась вперед точно улитка, шаркая и отбивая узловатой клюкой монотонный ритм по полу. Никто не смел преградить ей дорогу.

Отец неестественно выпрямился, закрыв Лайсве собой и схватив Вейаса за руку.

– Артас Веломри, почему твои стражники не пускали меня на праздник? – прохрипела вельва, остановившись у возвышения для хозяйского стола. – Неужто совсем старые порядки забыли? Или возгордившимся охотникам уже и дела нет до божественной воли? Она нас породила – она и убьет.

Как хорошо, что вельва не слышала их святотатственные речи. Богов, может быть, и нет, но горевестницы способны такую судьбу напророчить, что потом вовек не расхлебаешь.

Отец вздрогнул.

– Чего ты хочешь, старуха?

Кейл подался вперед, намереваясь встать между другом и вельвой, но стоило ей лишь поднять на него слепые глаза, и он отшатнулся.

– Как и всегда: огласить волю богов.

Отец оттянул воротник и сглотнул.

Голос вельвы возвысился и бичом хлестнул по каменным сводам:

– Ветер велел, чтобы твой сын отправился в Нордхейм и добыл клыки вэса.

Вейас едва слышно присвистнул.

Нордхейм? Но из ледяной пустыни на краю света никто не возвращался. И что за вэс?

Лайсве взяла брата за свободную руку, приободряя.

Гости не смели даже шелохнуться, не то что заступиться за Вейаса. Вельвы всегда появлялись в преддверии лиха – не обыденной смерти, а голода, засухи, нашествия или мора. Поэтому их прозвали горевестницами и боялись даже сильнее Жнецов – костянокрылых сборщиков душ.

Лайсве хотела было выйти вперед, чтобы защитить брата, но отец толкнул ее обратно.

– Мой сын отправится в Чернолесье и добудет шкуру белого варга. Так назначил орден.

Отец перевел взгляд на Кейла. Тот пожал плечами и понурил голову.

– Подкупленный твоим золотом орден не властен над божьим промыслом, – злостно каркнула карга. – Судьба твоего сына в Нордхейме, не в Чернолесье. Такова воля даровавшего вам силу Ветра.

– Ветер безумен, если такова его воля. Мой сын не станет служить безумцу!

За окнами сверкнула молния. Громыхнуло так, что зазвенели оконные стекла. Дождь зашелся барабанным боем по крыше. Как будто бог слышал, все понял и разозлился.

– За гордыню свою, Артас, наказан будешь, – белесые глаза вельвы грозно сверкнули. – Прервется твой род: не вернется сын с испытания. И сокровище свое тоже не сохранишь. Дочь увянет, как и ее мать, на родильном ложе.

Шея отца побагровела.

– Как смеешь ты, горевестница, являться в мой дом без приглашения и вещать о смерти моих детей?

Он подался вперед и взмахнул рукой, будто собирался ударить.

Кейл повис у него на плечах и крикнул:

– Остановись, так нельзя!

– Лайсве! – вскричал Вейас и метнулся к ней.

Все поплыло у нее перед глазами. Громадное клыкастое чудище раздирало брата на ошметки. Лайсве – истерзанная и в поту – истекала кровью на белых простынях. Демоны хохотали у ее ног и уносили так и не глотнувшее воздуха дитя в ледяной ад.

Стемнело.

Глава 7