Последняя тайна тамплиеров. Рыцари Бургундии

– Слушаю, господин учитель.

– Вы очень хорошо плаваете, но, вам нужно научиться рассчитывать свои силы.

– Я постараюсь, господин.

– Этьен, я вижу, что вы стараетесь. Продолжайте так и дальше. Не ленитесь, и из вас получится рыцарь. Мальчики, в основном, я вами доволен. А теперь – в путь.

Учитель и ученики оделись и отправились обратно во дворец. Жозеф шел впереди, разговаривая с Отоном и Гастоном, так, ни о чем. Следом за ними шли Анри, Рене и Этьен; Робер, Тибо, Филипп и Рауль слишком устали, поэтому отстали от остальных. Но всю процессию завершал Готье. Он шел один, еле волоча ноги. Нет, не от усталости, а от разочарования и злости. Готье чувствовал себя обиженным – ведь учитель ничего, совершенно ничего не сказал ни ему, ни о нем. А ведь он плавал ничуть не хуже Анри. Граф Анри! Как же Готье ненавидел его. Пока Анри не появился в замке, Готье был лучшим. А сейчас все внимание достается этому графу. Что же такого сделать, чтобы Анри наказали? Ах, какое удовольствие он получит, наблюдая, как Анри будет плакать, и просить пощады у учителя, корчиться от боли и кричать под ударами розог!

Всю дорогу Готье думал, что же ему предпринять против Анри, чтобы того наказали, но так ничего и не придумал.

VI

Наступила осень. Баронесса де Муаре, по-прежнему, преподавала Святое Писание. Она прививала мальчикам любовь к Богу. Эта любовь должна быть сильнее страха за свою жизнь. Так же она преподавала чтение и правописание.

Барон де Муаре по-прежнему обучал своих воспитанников фехтованию, верховой езде и плаванию. Он решил не нагружать мальчиков и преподавать все рыцарские науки постепенно.

Был обычный день. Пажи сновали туда-сюда в тронном зале дворца, исполняя поручения вельмож. За этот день Анри выполнил немало распоряжений, и чувствовал себя усталым. В зале собралось много придворных, поэтому Анри было душно и хотелось на свежий воздух.

– Эй, паж! – окликнул его один из придворных.

– Что прикажет ваша светлость? – спросил Анри.

– Прикажи-ка конюху седлать мою лошадку и подать к боковой двери. Я – виконт де Сурье.

– С удовольствием, виконт! – и Анри побежал на конюшни. Он был рад поручению. Хоть ненадолго, но он вырвется из этого дворца. Анри любил бывать на конюшне, любил лошадей, и ему нравилось ухаживать за ними. Несмотря на различие в сословиях, Анри подружился с главным конюхом Гийомом.

– Гийом! – позвал Анри главного конюха.

– Сейчас! – ответил ему конюх, и, через некоторое время, Гийом вышел. – Господин Анри! Рад вас видеть! По поручению?

– Да, виконт де Сурье просит подать его лошадь к боковой двери.

– Сию минуту будет исполнено. Эй! – крикнул Гийом одному из своих помощников. – Лошадь виконта де Сурье к боковому входу, и живо.

Пока конюх исполнял приказание, Анри остался возле конюшни. Он нерешительно переминался с ноги на ногу, его сердце сильно колотилось в груди – Анри собирался совершить неблаговидный поступок. Наконец он тряхнул своими непослушными волосами, набрал полную грудь воздуха, и обратился к главному конюху.

– Гийом, я могу покататься на Буране?

– Конечно, ваша светлость. Я его сейчас оседлаю.

– Спасибо, Гийом.

Гийом не вникал во внутренние распорядки дворца. Он выполнял лишь свою работу, и выполнял её хорошо. Когда пажи, оруженосцы и вельможи, просили его оседлать того или иного коня, он с радостью выполнял распоряжение. Поэтому Гийом не знал, что Анри должен быть в это время во дворце, в распоряжении герцога и его придворных, а не кататься на коне. Анри же хорошо знал, что нарушает правила. Но, на свой страх и риск, он взобрался на Бурана, и помчался быстрее ветра туда, где его не увидит ни господин де Муаре, ни его воспитанники. Анри надеялся, что он успеет к обеду, и никто не заметит его отсутствия.

Когда Анри вбежал в столовую, то увидел, что барон де Муаре, его жена и воспитанники, уже приступили к трапезе. Он остановился, чтобы перевести дух, и твердым голосом произнес:

– Извините, господин учитель, я опоздал.

Барон положил ложку на стол и пристально посмотрел на Анри. Тот не отвел взгляд.

– Я вижу, Анри, – барон вздохнул. Ему не хотелось наказывать своего лучшего, как он считал, из пажей. Чтобы дать своему воспитаннику шанс, он спросил: – Почему же вы опоздали? Исполняли поручение?

Другой бы на месте Анри ухватился бы за подсказку, и ответил: «Да, господин, я выполнял поручение, и поэтому опоздал.» Ведь нельзя же наказывать за то, что исполнял свой долг. Другой, но только не Анри. Он давно себе дал клятву не лгать и не изворачиваться, поэтому, посмотрев прямо в глаза своему учителю, Анри твердо произнес:

– Нет, господин.

– Тогда почему?

– Я опоздал потому, – Анри сделал глубокий вздох и продолжил: – потому, что я катался на Буране.

В комнате возникла тишина: каждый переваривал то, что сказал Анри, но каждый понял, что Анри грозит наказание. Рене, Этьен, Отон и Гастон – с грустью, а Готье, Робер, Тибо, Рауль и Филипп – с радостью. Если бы можно было, то, от счастья, Готье пустился бы в пляс. Он так давно думал над тем, что сделать, чтобы Анри наказали, а тут он сам признается в нарушении распорядка.

Жозеф де Муаре посмотрел на Анри так, что тому стало нехорошо – столько холода и надменности было в его глазах.

– Если я вас правильно понял: вместо того, чтобы выполнять свои обязательства, вы отправились на конюшню, взяли своего коня, и катались?

– Я выполнял свои обязанности, господин. Но, когда меня послали на конюшню, то не удержался, и да, вы правы, я взял коня, чтобы покататься.

Барон де Муаре вспылил.

– Будь вы оруженосцем, я сейчас же послал бы вас на конюшни для порки! Вы будете наказаны, Анри! Пятнадцать ударов розгами и двое суток в темнице на хлебе и воде пойдут вам на пользу! Вы меня разочаровали, Анри, очень разочаровали! Садитесь обедать!

Лицо Анри покрылось красными пятнами. Он понял, что перешел все дозволенные границы. Анри подошел к учителю, посмотрел ему в глаза, и твердо произнес:

– Я прошу прощение за моё недостойное поведение и готов понести любое наказание. Но, господин учитель, самое страшное наказание для меня – это ваше разочарование. И я приложу все усилия, чтобы вернуть ваше расположение ко мне.

Взгляд барона потеплел. Ему понравились слова мальчика. Обычно воспитанники просят у него прощение с целью отменить наказание.

– Хорошо, Анри, садитесь обедать, – сказал барон уже мягче.

Анри сел на свое место. Прогулка на воздухе дала о себе знать – он был очень голоден. Никакое наказание не уменьшило его здоровый аппетит. За обедом Рене искоса поглядывал на своего друга. Ему было жаль Анри. Еще никогда барон не наказывал так сурово – пятнадцать розог место десяти, и двое суток в темнице на хлебе и воде.

– А теперь переоденьтесь, и я вас жду в фехтовальном зале, – сказал им барон, когда обед закончился.

– Господин учитель, – обратился к нему Анри, – а когда вы меня накажете?

– Вы так спешите быть наказанным? – усмехнулся барон, – всему свое время. Поспешите.

– Не люблю ждать наказаний, – вздохнул Анри.

В комнате, когда Рене и Анри переодевались, Рене пытался поддержать своего друга.

– Рене, все в порядке, я не боюсь.

– Правда? Но почему же ты так поступил?

– Не знаю. В зале было столько людей, и мне захотелось на воздух, хотелось свободы.