Не бойся Жнеца

Одна из игр, в которую Баннер любит играть с Эдриен на полу гостиной перед ужином, сводится к тому, что он – супергерой, Невероятный Халк. Он трясется, брызжет слюной, «преображается» и распахивает на груди рабочую рубашку.

Эх, если бы…

И все время, что Лета на кухне готовит ужин, на плоском экране бессмысленно крутятся фильмы ужасов. По ее словам, так она успокаивается.

Баннер считает, что знает, в чем тут дело: Лета расплачивается за то, что не слушала Джейд – Дженнифер, Дженнифер! – в те времена, когда та была девочкой-ужастиком. Баннер пытался объяснить, что слэшерами Дженнифер бредила еще с младших классов, но Лета все равно чувствует себя виноватой.

И вот она крутит фильм за фильмом, будто машина, и Баннер уверен: доля во владениях отца нужна ей не для того, чтобы получить максимальную прибыль, а чтобы сохранить права на ту или иную группу ужастиков, чтобы она могла смотреть их на кухне, смотреть, как убийцы в масках режут школьников, пока сама она точно таким же ножом режет цукини.

Скорее всего, так и есть.

Только что все это значит?

Мысль о том, чтобы Лета посидела на телефоне в отсутствие Мэг, пришла в голову вовсе не Баннеру; ее предложила сама Лета. Она сказала, что единственным убийцей, вошедшим в двери полицейского участка, был Терминатор. Ну ладно, еще один тип из «Хэллоуина». Поэтому она и Эдриен здесь будут в большей безопасности, чем сидя на привязи дома.

Только… значит, здесь она будет без него?

Конечно, сумка с пеленками позволит им продержаться долго, если понадобится, но вдруг Терминатор и правда решит на какой-нибудь угнанной машине протаранить дверь полицейского участка?

Баннер качает головой и, стараясь укрыть Эдриен от ветра, толкает плечом первые двери. За ним идет Дженнифер, придерживает дверь для Леты.

Прежде чем войти в участок как таковой, они отряхивают с себя снег. Они в стеклянном тамбуре, похожем на телефонную будку, но кончики пальцев плохо слушаются.

Наконец, когда они более или менее отряхнулись, Баннер ступает внутрь, ботинком придерживая дверь, и быстро оглядывает помещение: всё ли на месте? Сначала высокая стойка, на которой, по словам Рекса Аллена, настояла Мэг, чтобы посетители останавливались там, а не вламывались и не нависали прямо над ней. За стойкой боком стоит стол Мэг: возможно, чтобы показать, как это неудобно – поворачиваться к каждому новому посетителю. Дальше, в левом углу, около копировальной машины и кулера, – еще один стол, за которым сидят он и Фрэнси. Но когда Мэг нет, он устраивается за ее столом. Единственное условие – ничего на столе не трогать.

Короче, здесь все в порядке. Это самое главное.

От тишины Эдриен начинает плакать, кулер приветственно булькает, и вдруг начинают звонить все телефоны, будто звонки только и ждали, когда кто-то здесь появится.

– Где она? – сразу спрашивает Дженнифер, крутя головой по сторонам, потом зовет: – Синнамон! Синнамон Бейкер!

Баннер показывает головой направо по коридору, мимо кабинета Рекса Аллена.

– В кладовке? – спрашивает Лета с обидой в голосе.

– В архиве, – отвечает ей Баннер и пожимает плечами, потому что знает: архив тоже не самое подходящее место. – Напротив женского туалета.

Дженнифер кидается мимо него, прекрасно зная, где находится архив – ей ли не знать?

– Ты же здесь убиралась, да? – спрашивает Баннер ей вслед.

– Мог бы и не напоминать, – ворчит Лета. Она сзади, вытащила Эдриен из переноски; девочка держит маму за руку, ноги едва достают до пола; она уже не всхлипывает: наверное, чувствует, что сейчас не до нее.

– Вот блин, – говорит Дженнифер, стоя возле двери в архив.

Дверь открыта, чего не должно быть, а койка пуста: Синн там нет.

– И одежду забрала, – против воли замечает Баннер.

– Одежду? – все равно переспрашивает Лета.

– Гал привезла, а то она была…

– Почти голая, из мотеля? – спрашивает Дженнифер, оглядываясь по сторонам. Потом добавляет: – Раньше тут лежанки не было.

– У Фрэнси на семейном фронте были проблемы, – поясняет Баннер, зачем-то награждая черной меткой Сета Маллинса, ее мужа.

– Галатея… Пэнгборн? – спрашивает Дженнифер, стараясь вникнуть в происходящее. – А при чем тут?..

– Может, она в… – Лета кивает в сторону туалета, возле которого они столпились.

Дженнифер без стука открывает дверь, Баннер на всякий случай берется за рукоятку пистолета, Лета поворачивается, оставляя Эдриен у себя за спиной, но…

– Так и не починили, – говорит Дженнифер, потому что окно из туалета распахнуто, жесткая пластиковая лента, крепившая его, беспомощно болтается, а налетевший снег успел собраться в раковине.

– С чего бы ей бежать? – спрашивает Баннер.

– Наверное, испугалась, – дает явное объяснение Дженнифер.

– Потому что полицейские, которые охраняют последнюю девушку, всегда умирают, – добавляет Лета, глядя на мужа во все глаза. – Не обижайся, помощник шерифа. Возможно, она спасла тебе жизнь.

– Зачем ей меня спасать? – удивляется Баннер. – За старшего Рекс Аллен оставил меня, а не ее.

– Давай не будем мериться сам знаешь чем, – говорит Дженнифер. – И если она – последняя девушка, то ты в проигрыше, Бан, извини.

– Она – последняя девушка? – В голосе Леты звучит и надежда, и сожаление.

Дженнифер еще не ответила, но Баннер видит, что тонкая кожа вокруг ее глаз вдруг натянулась, совсем чуть-чуть. Это не намеренно, но полностью ее выдает: она в ужасе.

Та, кем она когда-то была, пришла бы в полный восторг, обрадовалась не на шутку.

Но сейчас она другая. И то, что происходит, ее больше не возбуждает. Наоборот, ужасает, как любого нормального человека.

– По крайней мере, должны быть следы, – говорит Баннер, и Дженнифер с Летой осаживают его суровым взглядом.

«Зачем тебе это», – говорит себе Дженнифер, но она уже впряглась: несется в ратраке Баннера, крепко вцепившись в обшарпанную ручку у себя над головой, губы оттопырила подальше от зубов, чтобы не прикусить их, когда в следующий раз окажется в невесомости.

Они стараются держаться следов, которые быстро скругляются и вообще исчезают. Езда по городу напоминает кросс по пересеченной местности: они не едут по улицам, а пыхтят прямо по траве, клумбам и прочей растительности. Этому противоправному и явному уничтожению городской собственности есть одно оправдание: речь идет о жизни и смерти, потому что Синн в такой холод долго не продержится.

– Сюда. – Дженнифер показывает Баннеру, чтобы взял чуть левее.

Он послушно направляет ратрак влево.

– Если раздавишь скамейку или еще что, – говорит Дженнифер, – меня, чур, не вмешивать. Уничтожать собственность мне временно запрещено.

– Что запрещено?

– Меня освободили условно-досрочно.