Не бойся Жнеца

– Я вполне дошла бы пешком. – Дженнифер кладет руку на дверцу. – Зачем Баннер вызывал подкрепление? Ребенка тащить на холод.

– Пруфрок перед тобой в долгу, – говорит Лета, глядя Дженнифер в глаза. – Тебе больше не надо никуда ходить пешком.

Дженнифер поджимает губы, быстро моргает и, отгоняя неловкость, спрашивает:

– Как ее зовут?

Она кивает в сторону заднего сиденья.

– Эдриен, – говорит Лета как можно более внятно, борясь со стеной зубов. – Она уже ходит.

– Эдриен, – повторяет Дженнифер и кивает: – Хорошее имя. Красивое.

Лета просто смотрит на нее:

– А ты изменилась.

– Правда? Как же?

– Раньше ты бы про это имя что-нибудь наплела.

– Что-нибудь семейное? – спрашивает Дженнифер то ли невинно, то ли делает вид, что невинно, – Лета точно не знает.

– Эдриен Кинг играла Элис в «Пятнице, тринадцатое». Ты не можешь этого не помнить. Это сидит у тебя в голове. В сердце. Точно знаю.

– Ты же не ее имела в виду?

– Извини. Просто… ты похожа на нее. И моя Эди может быть такой же.

Дженнифер смотрит в пол.

– То есть ты назвала дочь в честь Элис, – выдавливает она. – Хочешь сказать, что теперь на слэшерах помешана ты?

– Во всяком случае, домашнюю работу я наконец сделала как следует.

– Это… здорово. – Дженнифер смотрит на капот. – Возможно, предстоит большое испытание.

– Для кого? – спрашивает Лета. – Мы его уже прошли. Разве нет? Еще в школе.

– Может, для Синнамон Бейкер? – говорит Дженнифер. – Она пережила… первый тур. В мотеле, вчера вечером. И выглядит она… взгляд у нее… будто готова дать бой. Белая версия тебя четыре года назад.

– А была такая куколка.

– Ее друзья умирают, – объясняет Дженнифер. – Не наши. Ведь ты тех двоих убитых детишек даже не знала, так?

– Это не значит, что они для меня никто.

– А она… Что хочу сказать. – Дженнифер словно идет по минному полю. – У нее ведь и своих проблем хватает. Ее мама и папа… сама знаешь.

Лета мигает, стараясь не вспоминать ту ночь.

– Не может быть, чтобы это началось снова. – Она решительно машет головой. – Мы и так столько потеряли. Мне кажется, с Пруфрока достаточно… Не знаю.

– Эдриен, – повторяет Дженнифер, возвращая их в настоящее.

– Пока я ее носила, всякую медицину и хирургию мне запретили. И когда кормила. Поэтому на восстановление уходит столько времени.

Она легонько притрагивается к челюсти, показать, что имеет в виду.

– А-а, вот в чем дело. – Дженнифер почти улыбается. – А я думала, ты деньги копишь. Как соберешь, вот тебе и новая челюсть.

Обе смеются.

– Жаль, что так вышло, – говорит Дженнифер. – Ты этого не заслужила. Я должна была все это остановить. Надо было громче кричать, тогда бы услышали.

– Ну, я не одна пострадавшая. – Лета касается левой руки Дженнифер. Поворачивает ее, ищет следы зубов на пальцах, но видит только узловатую линию шрама на запястье – еще одна важная для них тема.

Дженнифер закрывает шрам закатанной манжетой куртки и дает Лете левую руку. Указательный, средний и безымянный пальцы буквально изгрызены между костяшками и первыми фалангами.

– Полностью не раскрываются, – говорит Дженнифер, показывая их нынешние возможности. – А красить ногти черным уже не надо.

– Зато ты можешь есть твердую пищу, – с усмешкой говорит Лета.

– То-то я и гляжу, ты стройнее, чем в школе. – Дженнифер почти улыбается в ответ. – Сначала подумала, йогой решила заняться.

– В Пруфроке?

– Ну да. Забыла, где мы находимся.

– Тут теперь открыли видеосалон. – Лета подбородком показывает на Главную улицу. – Прямо рядом с «Дотс».

– Я думала, видео пришел конец.

– Старшеклассники этим занимаются, – объясняет Лета. – Небольшой бизнес-проект.

– Они ничего не слышали о вечеринках у костра? – спрашивает Дженнифер с озорной улыбкой.

– Когда я была на такой в последний раз… – Лета останавливается, потому что не хочет вспоминать, как наткнулась в озере на утопленника.

– Я тоже там была.

Лета внимательно смотрит на нее, листает свой альбом памяти, но на той вечеринке Дженнифер не находит.

– Я наблюдала из-за деревьев, – объясняет та.

Лета понимающе кивает:

– Как думаешь, у нас с тобой отношения наладятся?