Исара

Вопрос такого уровня губернатор решить не мог, а президент мог. Взрывать посреди Томска, само собой, не очень удачная идея, поэтому небольшая группа лиц запланировала провести этот эксперимент на Плавниковых островах, которые по велению географии тоже оказались на восемьдесят пятом меридиане, но не обладали такой народонаселённостью, как злосчастный Томск.

Экстренное совещание у президента было закончено, журналисты, так и не попав на него, пытались в замочную скважину подглядеть и подслушать хоть какую-то информацию о «грани», особенно секретную.

Приказ озвучен, боеголовка купила себе билет в один конец и плавно погрузилась в самолёт.

Пилот вырулил самолёт на взлётную полосу. Операция началась, но в эту самую секунду ни пилот самолёта, ни президент, ни уж тем более губернатор и журналисты даже не могли предположить, что «стена», поменяв свой цвет с бежево-серебристого на голубоватый, двинулась…

Пошла… Ровно в двенадцать часов ночи по местному Томскому времени… Ровно в пять утра по Гринвичу…

Поплыла, как лёгкий лепесток по летнему бризу… Сначала медленно, чуть дыша, вбирая в себя деревья, дома, машины… Поплыла равномерно… разделившись на две части, в обе стороны, одна на запад от восемьдесят пятого меридиана, другая на восток. Размеренно… и именно в этот самый момент было всё равно… на какой стороне Томска вы находитесь…

***

Никто не смог бы сказать, что произошло сначала: «стена» пошла или у некоторых людей на запястьях правой руки появились радужные голубоватые браслеты…

Они стали появляться ниоткуда, как будто часть «грани», оторвавшись от неё, как от мамки, прилипала на руку человека.

Снять браслеты не получалось: они не прилегали плотно к руке, но в то же время не болтались, как ювелирная цепочка. Ощущение, которое испытали люди от браслета, были только положительными. Даже красиво смотрелось. Тонкий, элегантный, вроде плотного сгустка воздуха вокруг запястья, который абсолютно не напоминал о себе и ничем не мешал, ну если не считать, что в темноте он слегка подсвечивал нежным радужно-голубоватым, переливающимся светом.

Браслеты появились далеко не у всех. Выборочно и, казалось бы, абсолютно непредсказуемо. От линии «стены» в радиусе примерно ста километров люди стали присылать сообщения о незапланированных украшениях.

Лично у меня браслет появился поздно вечером. Появился осторожно, как будто спрашивая разрешения. Вот я встал из-за стола, чтоб подлить Пашке кофе и достать стратегический запас печенюшек, и вот я сажусь за стол, а на руке уже нежной, прозрачной радугой светится он.

Паша вскочил из-за стола, отпрыгнул и, указывая на мою руку, выдавил из себя:

– Это что за штука?

Я посмотрел по направлению Пашкиного указательного пальца и его сумасшедшего взгляда на своё запястье и, увидев браслет, в ужасе вскочил, отпрыгнув от своей же руки:

– Твою ма-а-а-ать! Это что?

– Ты ходил к «стене»? – испуганно спросил Паша. – Трогал её руками?

– Больной что ли? – я отчаянно пытался снять браслет. – Что я около неё забыл? Я с работы забрал тебя, Над…

– Да не ври ты мне! – почти истерично закричал сын.

– Да с чего мне врать-то?! – браслет не стряхивался, нож просто проходил сквозь него, как сквозь желе, не оставляя в месте разреза даже следа.

– Ну врали же с мамой, что у вас всё прекрасно, что вы образцовая семья! Чего тебе стоит и про «стену» наврать?!

– Паша! – в этот момент и меня начала накрывать паника и страх, но они почему-то были второстепенными чувствами. Основным чувством было облегчение от чего-то… Чего-то такого, что я не мог сформулировать. Желание снять браслет уходило, я стал его рассматривать и крутить рукой, следя за переливами…

Пашка засунул свою правую руку подмышку своей левой руки и тщательно закрывал место, где, гипотетически, должен был бы появиться браслет.

– Снимай его! – требовательным голосом на повышенных тонах приказал сын.

– Он мне нравится… – ответил я почти шёпотом, снова усаживаясь за стол.

– В плане нравится? Ты наврал мне про «стену»! Ты был там! – голос сына срывался на истерику.

– Не ори, – тихо сказал я. – Надю разбудишь.

– Не разбудит, – сонно произнёс лохматый домовёнок, потирая глаза кулачками и топая к раковине. – Чё меня будить? Сама встану. Я пить хочу…

Тогда мы ещё ничего не знали о том, что «радужная твердь» начала двигаться… Что скоро исчезнут последние спутники на земной орбите и сотовые телефоны, что телевидение и радио уже перестают соединять нас всех тонкой линией надежды.

Глава 5. ЯДЕРНАЯ И БРАСЛЕТОЧНИКИ

Эхолоты молчали и непреклонно показывали, что «стены» нет, не было и вообще – чего панику то подняли?

Попытки подкопать «грань» уже забросили не только в России. Все главы государств ждали, что будет на Плавниковых островах. Кто-то в овальном кабинете за чашечкой кофе, кто-то, просто нервно блуждая по прямоугольному. Расчёты учёных о вреде ядерного взрыва и километрах убитой экосистемы не рассматривались. Убрать «стену» любой ценой!

Почему в те моменты никто не предложил просто подождать, сейчас уже не сказать. «Стена» расценивалась мировым сообществом, как преграда к нормальной и привычной жизни. Располовиненная планета, по сводкам новостей и обрывкам ромашкового радио, ждала информации от правительства. Правительство ждало прибытия нужного самолёта с боеголовкой на заданную точку. Боеголовка просто ждала, когда её наконец-то сбросят. Вести с полей не заставили себя ждать.

Взрыв мощностью двадцать килотонн дал зону полных разрушений в радиусе одного километра.

Было разрушено и стёрто с лица земли всё, что только могло быть разрушенным и стёртым. Всё. Кроме «стены».

С другой стороны Плавниковых островов тоже все ждали взрыва: и люди, и натыканные в землю датчики. Взрыва не было, как не было никаких шумов, никакой информации, никаких световых или тепловых эффектов. Люди решили, что раз «стена» пошла, то и взрывать её не стали, о чём и рапортовали в вышестоящие структуры.

В этот момент многое стало и понятно, и непонятно одновременно. Возникли вопросы, о которых даже не думали. Стали неважными вопросы, о которых думали много.

Движение «стены» ввергало в панику, оно было плавным, всепоглощающим, сначала медленным, потом всё быстрее и быстрее, к тому же смена цветов самой «стены» тоже давала понять о каких-то запущенных процессах… и запущены они были далеко не людьми.

Одновременно с этой информацией начали сбор сведений о скорости передвижения «грани» и свойствах браслетов.

С первым всё было понятно: натыкали датчиков, сели, покурили и вуаля. Скорость была измерена, и её значения различались на всём протяжении восемьдесят пятого меридиана. В районе экваториальной линии около восьмидесяти трёх километров в час, на двадцатой параллели – семидесяти восьми километров в час, а на пятьдесят шестой параллели – примерно сорок три километра в час.

С галактической точки зрения, передвижение радужной «грани» было крайне тихим. Для людей на экваторе – просто галактическим!

***

– Надя! Бегом хватай своего зайца! – командовал сын. – Пап, где твои документы?

– На полочке рядом с бельевым шкафом, – я пытался собрать последние стратегические запасы денег и печенюшек в дорогу. – Наденька! Оденься потеплее! Пашка, одеяла и куртки захвати!

Так быстро мы, наверное, последний раз собирались, когда опаздывали на самолёт до бабушки в Питер.

– Пап, а мы куда-а-а? Я чай хочу! Мы к маме? Пашааааа, нельзя зайца за хвост! Ему больно. Где мои туфельки новые? Я не поеду без туфелек!

– Надя-я-я-я! – перекрикивая друг друга, орали мы с Пашей. – Какой нафиг чай? Какие туфли? Бегом в машину!

– Голу-у-убенькие… – протяжно отвечала дочь, сидя на табуретке и махая ножками в воздухе.

Схватив в охапку Надю, Пашка намотал на руку поводок с прицепленной к нему Машей, той же рукой схватил поводок Стёпки и побежал к машине. Я на бегу выключил свет (мама так учила), присел на дорожку, закрыл дверь и, надевая на ходу кроссовки, выскочил за ними.

Куда ехать, даже не думали, пока просто подальше от «грани». О том, что она тоже начала движение, мы даже не подозревали. Пашина истерия по поводу браслетов передалась мне, он прям побелел от паники, я так себе… усердно делал вид, что очень страшно, хотелось реабилитироваться в глазах сына и доказать ему, что к «стене» мы с Надюшей не ходили. Надя на заднем сиденье спокойно обняла собак, зайца и, укрывшись одеялом, заснула.