предвестник перемен вовне,
но не во мне,
внутри нет даже сил бороться
с ползущей сыростью вдоль рук –
в строках невыразимою печалью…
Не смог унять словесных вьюг,
но для гранита всё ж оставлю:
«Невыразимая, как лесть,
липка… Увы, с тобой не разминулись».
Ушёл февраль, куда невесть.
– Как жаль…
– Как есть, –
сухой ответ промокших улиц.
Во время вскрытия
– Объект?
– Мужчина, тридцать лет.
– Причина смерти?
– Отравленье.
– Грибами?
– Нет.
– Печеньем?
– Нет.
– Так что же? Яд?
– Да, несомненно.
– Убийство?
– Нет.
– А что тогда?
– Похоже сам.
– Опять таблетки?
– Да нет… Такие нынче редки…
– Какой-то страшный яд?
– О да!
– А где достал такой?
– Внутри.
– Как так?
– Гниение.
– Не понял… Ведь органы чисты, смотри.
– Душевным был недугом болен…
– И умер?!?! Что же с ним стряслось?
– О чём мечтал – всё не сбылось.
На этой почве зародились
процессы самоотравленья,
и день за днём, без промедленья,
по капле выделялся в кровь
смертельный, очень страшный яд.
– А как лечить? Что говорят?
– Увы. Никак.
– Переливанье?
– Впустую. Даже их страданья
ничем не удаётся снять.