Маленькие секреты дальнего зарубежья, или Исповедь президента

Я с дебильной улыбкой прошёл внутрь, и увидел, что за столом сидит жена Феди Алина, с каким-то парнем их возраста.

Думаю, что им было к тому времени лет по тридцать пять.

Судя по всему, это была тайная вечеря. На столе стояли одноразовые тарелки из японского ресторана, с рыбными дорогими блюдами, и лежали палочки для еды.

Алина, с трудом скрывая недовольство, встала из-за стола и предложила мне занять её место, я же совершенно намеренно сел и захватил её тарелку, то есть больше порций не было, и я специально не отказался и не ушёл домой, хотя не люблю японскую кухню, и все эти китайские церемонии с палочками, да и Федю я уже к тому времени не любил, но остался, потому, что меня очень вдруг заинтересовало меню этих веганов.

Да и к тому же хозяева мне уже давно задолжали в гостеприимстве, они много раз приходили ко мне домой на застолья, но, когда я приходил к ним, Федя угощал меня зелёным чаем, который я не люблю, и широким жестом подавал мне миску с изюмом, приговаривая, – ешь, не бойся, это всё равно для гостей.

После этого приглашения я боялся пить чай и тем более есть изюм, мне сразу казалось, что в эту миску он с женой козявки из носа бросает, ведь сам то не ест, а гости у него выходит на втором месте после домашних животных.

Не мене интересным для меня было и то, ради чего такое не свойственное гостеприимство, ведь за несколько лет нашего общения, я неоднократно отмечал про себя не просто жадность моих друзей, но и можно сказать, патологию в отношении к материальным ценностям.

Гостем оказался приятный мужичок из Москвы, который учился с хозяевами в МГУ, и вот перед ним, то и проходил стандартный спектакль однокашников под названием «Вот так вот мы здесь живём!»

Надо признаться, что однокашник был слегка в шоке от поведения Феди и его жены Алины, он сидел с отвалившейся челюстью и выпученными глазами, но Федю, обычно очень комбинированному и чувствительному к перемене в настроениях собеседника уже несло, и он явно был не в силах притормозить.

Московский гость был очень рад, что появился ещё один человек с которым можно будет разделить всю непомерную ношу такого рода гостеприимства, от которого хочется медленно отползти на животе к двери и потом бежать в ближайший аэропорт, от куда взять билет на необитаемый остров, где прожить несколько лет зализывая душевные раны.

Федя представил меня гостю не как тренера по боевым искусствам, а как лекаря услугами которого он пользуется, и действительно, я всё еще продолжал работать по двум специальностям, лечил травмы и всякие хвори, которые не брались лечить западные врачи, и в арсенал лечения входили, акупунктура, су-джок терапия и вибрационная медицина.

Тут, москвич, что бы получить хоть какую-то передышку от хлещущих коричневым фонтаном речей Феди спросил меня, а что правда есть такая точка на пятке, что если поставить на неё иглу, то может пройти головная боль?

В это время Федя, видя, что внимание гостя уходит в сторону от рассказов о его достижениях, тут же пожаловался на то, что у него прямо сейчас болит голова.

Я же продолжил ответ на вопрос москвича, и объяснил ему, что самые эффективные точки находятся на руках, и прямо взял и показал на большом пальце Феди точку соответствия его точки боли на голове, которая в данный момент он страдал.

В тот момент я практиковал не прерывно, и поэтому носил с собой специальный инструмент для нажатий на точки.

Я достал этот прибор и нащупав кристалл в пальце моего буйного пациента с силой его раздавил.

Федя взвыл и захныкал, дело в том, что я действительно поступил с ним немного жестоко, но только немного, я знал, что будет очень больно, ведь на самом деле надо просто показать пациенту точку где находится солевой кристалл и уже он сам может его размассировать, ну, например, тупым кончиком шариковой ручки.

Но в данный момент я просто хотел прекратить этот спектакль, где все гости видели, как Федя теряет лицо, и вернуть его в нормальное состояние.

Но Федя был явно не в восторге от моей помощи, он сидел, качаясь от боли и плача пьяными слезами выговаривал мне, что я такой жестокий, так ему больно сделал, а ведь он ещё и выпивши!

Тут жена Алина решила немного поддержать своего мужа и отвлечь его и нас от того тягостного зрелища, которое из себя представлял пьяненький Федя, и предложила выпить ещё по одной, да под бутерброды с красной икрой.

И она неосторожно для полной веганки открыла с гордостью холодильник, который должен был символизировать своим залитым светом нутром, стопроцентный жизненный успех хозяев дома.

Я думаю, что удивить ей удалось только меня, и то частично, дело в том, что тем содержимым холодильника можно было удивить только тех тётенек, которые уехали из СССР в 70-х прошлого столетия, и которые прославились тем, что теряли сознание в обычных суперсторах при виде колбасы и сыров.

Меня же удивило только несоответствие между рассказами о том, что они веганы, и содержимым холодильника.

Сейчас уже не помню, чем она нас там хотела довести до обморока, но точно помню огромную стеклянную кастрюлю с размороженной красной икрой, я потом всё время думал, что ведь в этой кастрюле было минимум пять литров икры, а ведь съесть такое количество икры до её порчи вдвоём невозможно?

Значит это были заранее заготовленные декорации к спектаклю перед московским гостем!

Обалдеть! Подумал я в том момент, а оказывается веганам можно все морепродукты, да и колбасы, копчённые тоже вполне веганское блюдо!

Но сдержал своё удивление, все же хозяева не виноваты в том, что я не вовремя пришёл, ведь этот спектакль и декорации были приготовлены для московского гостя, а ему о том, что они веганы ничего известно не было.

В общем поковырявшись в сушах из дорогого японского ресторана и при этом всё понадкусывав, что мысленно оправдал своим хоть и частичным но отношением к одной из славянских национальностей, ничего не съев, я вполне довольный собой и теми открытиями которые преподнёс мне сегодняшний вечер отправился восвояси.

После этого события наши отношения с Федей и Алиной стали ещё более напряжёнными.

С одной стороны, Федя начал требовать к своей персоне повышенного уважения, ведь у него на счету в банке может лежал не первый миллион, а с другой стороны он был очень осторожен чтобы это показать окружающим.

Поэтому ему приходилось, как и подпольному миллионеру Корейке, находиться в двойственном положении, хотелось признания от окружающих, лести, расшаркиваний,

поклонов, восхищённого шепота в спину, а приходилось на работе давиться салатом из овощей, и только дома можно было намазать со вздохом облегчения нормальный слой икры на косо нарезанный французский батон, закатив глаза от наслаждения предаться сладостной неге кишкоблудия, ведь кто я, думал Федя:

«Тварь дрожащая или хоть на это маленькое удовольствие право имею?»

Естественно, хотелось Феде доказать своё превосходство и мне, ведь, по его мнению, кто я против него?

Да всё равно, что плотник супротив столяра!

Ну вот как это продемонстрировать, не раскрывая свои подпольные миллионы?

И тут Федя проявлял чудеса русской изобретательности, пока я и Федя жили в старых домах, и ездили на старых машинах, которым на день их рождения в торт надо было втыкать минимум по десять, пятнадцать свечей, Федя вёл себя, как и многие похожие на него люди, как настоящий советский студент.

То есть раньше всем своим поведением он демонстрировал своё жизненное кредо, в котором основными пунктами были: отрицание любви ко всему материальному, в том числе к обстановке в доме, питанию, деньгам, и естественно стопроцентная бессеребренность, высокая духовность, отрицание всего напускного, скромность, и вообще образ идеального строителя коммунизма, такого можно было хоть в обком партии брать на работу, хоть в церковный хор, ангельским голосом песни петь.

После увеличения доходов Федя начал вести планомерную работу по опусканию всех вокруг себя, ведь как уже было сказано раньше, показать на каком высоком месте он находится сам ему было опасно.

Тут буквально два слова о том, почему опасно, всё дело в том, что здесь тоже есть ребята, которые в два счёта могут научить таких заносчивых Федь, делится заработанным.

Так вот, Федя делает мне замечание, что мой японский новый внедорожник, это не машина, а так уазик, я человек не гордый и всегда стараюсь сгладить ситуацию, поэтому с удовольствием соглашаюсь с этим утверждением, но Федя с брезгливым лицом продолжает высказываться о качестве моей машины, я же наслаждаюсь тем, что наблюдаю за этой сценой со стороны, ведь я вообще холоден к машинам, для меня это только инструмент.

С виду Федя успокоился, я доволен, ведь мне приходиться проводить с ним каждый день не менее двух часов в бассейне, да ещё и в раздевалке, так, что нажить ещё одного буйно помешанного врага мне совсем не хочется.

Но Федя на этом не остановился, как раз в это время моя жена разбила в хлам свой старый Фиат, и я взял для неё в лиз тоёту.

Хорошая тачка, особенно для женщины, и приподняв гараж где-то до колена, я что-то делал у неё в машине, скорее всего наклеивал дополнительные зеркала.

И тут мне в гаражную дверь кто то стучит кулаком, и я слышу Федин голос, он привычным уже тоном председателя колхоза громко командует: «Открывай! Чё то увидишь!»

Я подымаю гаражную дверь и перед Федей открывается не радостная его взору картина, в гараже его оппонента стоят две новых Тойоты, цвета мокрый асфальт, у Феди ступор, и я решаю исправить положение и говорю: «Федя! Вот ты давеча говорил. Что у меня уазик, так ты в натуре был прав! Вот эта тачка действительно может считаться машиной, в ней аж голова падает на подголовник, когда притопшь!»

У Феди был такой вид как будто у него что-то украли. Собравшись с силами, он всё-таки обратил моё внимание на то, что он приехал показать мне свою машину, с поникшим голосом и явно проговаривая фразу, которую он бессонной ночью тысячу раз повторял в воображаемом поединке со мной.

Фраза прозвучала чуть ли не полушепотом: «Вот настоящая машина, а не…»

Тут до меня дошло, что я совершил грубую ошибку, оказывается зря я пытался его утешить, унижая свой внедорожник на фоне моей же новой машины!

Надо было вместо этого восхищаться его новой машиной!