Красные нити времени

Лифион не сразу осознал все страшное, что несли в себе эти два слова. Он еще раз осмотрел мертвые тела и в попытке найти хоть какую-нибудь подсказку. Прелый запах их грязных одежд поднимался из земли и бил в нос волной отвращения. Лифион, не обращая внимания на пару, стал обшаривать тела в попытках найти необходяимые нити, которые привели бы его к объяснению происходящего. Карманы всех трех были пусты. И тут он понял смысл слов.

– «Они повсюду» говоришь? – спросил себя Лифоин вслух. – Проклятье!

Он бросился бежать со всех ног к дому арраванта, который был не так далеко.

Выбежав из уютного дворика с пышным садом, он увидел все то, что таило в себе сегодняшнее утро. Трупы бледнокожих охотников были разбросаны по улицам в перемешку с убитыми горожанами. Гомон плача, страданий и криков гнался за Лифионом весь путь до дома Эйлигера. Изредка на его пути попадались люди, которые тут же прятались в кустах или подворотнях, принимая Лифиона за одного из недоброжелателей. Город за одну ночь стал неуютным. Всюду были разбросаны поломанные ветки, доски, железные трубы, будто на город налетел ураган, но это было не далеко не так. Молистиновые трубы, опоясавшие весь город, сегодня не гудели.

Он забежал за угол на другую улицу и увидел как несколько мужчин отбиваются от толпы чужаков, не пуская их во двор домов. Слышались одновременно глухие удары палок о головы чужаков и треск костей. Лифион на бегу подобрал весомый кусок арматуры и понесся дальше. Арматура была липкой от чей-то крови, но сейчас это не имело никакого значения для него. Он был уверен, что Эйлигер в опасности и ему нужна его помощь.

«Хоть бы он был еще жив», – пронеслось в голове у Лифиона.

Через квартал он увидел здание арраванта. Семнадцатиуровневое строение напоминало странную конструкцию, сложенную из треугольников. В стеклянном фасаде отражалось все то, что происходило на улице, и ничего, что происходило внутри здания. Большими шагами Лифион приближался к одинокому зданию и его удивляло отсутствие людей. Мусор и следы борьбы были видны повсюду, но никого из живых не было. Лифиону стало не по себе.

Страх в нем смешался с беспомощностью. Он не мог до сих пор поверить, что не увидел ничего в глазах чужака. Пустота до сих пор стояла в его глазах словно наказание. А ведь его дар в прошлом и стал для него настоящим наказанием, которое разлучило его с семьей.

Лифион был старшим из трех. Когда мать перебралась с его братьями из Нисклаама в Лимессу, то на его плечи упала вся мужская работа в их семье. Поселившись на окраине Эйзулура в небольшой холодной каменной хижине, его семья направила все силы на выживание. Каждое утро Лифион уходил в порты для того, чтобы выйти в океан в надежде поймать рыбы или поработать помощником на рыбацком судне.

Так проходили индикты и ходы его пребывания в чуждой для него стране. Он и не заметил как его младшие братья выросли, а былая красота его матери значительно увяла. Лифион уже не был вольным портовым рыбаком, он открыл несколько лавак на рынке Эйзулура недалеко от Энндуары. Братья стали постепенно помогать ему в торговых делах, но часто до поздна задерживались на улице с дворовыми ребятами.

Постепенно Лифион стал замечать, что Гион и Фудо стали гулять порознь. Фудо всегда приходил домой раньше, а Гион задерживался. Лифион списывал это на возраст Гиона, все таки он был старше Фудо. У него могли появиться иные увлечения, чем у младшего брата. Но как оказалось позже, беспокойство Лифиона было не без основательным.

Причиной для беспокойства стало исчезновение молодой девушки, дочки одного крупного торговца и к тому же близкого друга Энндуары, а это говорило о том, что если кто-то и похитил ее, то расправа будет не только с преступником, но и с его семьей. После того как шокирующая новость разлетелась во все уголки Эйзулура, у Лифиона внутри возникло кислое чувство тревоги. Лифион, на чьих плечах до сих пор держалось все домашнее хозяйство, необъяснимым образом стал беспокоится за Гиона.

Однажды в праздничный день, он застал Гиона в саду. Тот сидел и сидел и занимался созданием небольшой подделки из кожи.

– Что делаешь?

– Небольшую куколку для мамы. – Гион продемонстрировал маленького человечка со смешной головой старшему брату.

– Хорошая затея. Кстати, ты же слышал об исчезновении той девушки?

– Да, – несколько нехотя и нервно ответил Гион, не поднимая глаз на брата. – Про нее все говорят…

– Может быть ты видел ее перед исчезновением?

– Ее много кто видел. Ведь ее отец торговец. Он часто с ней прогуливался по рынку.

– Может, ты видел ее с кем-то, кто мог бы ее похитить?

– Она всегда с отцом. Он с нее глаз не сводил и никому не позволял до нее даже дотрагиваться.

В этот момент у Лифиона возникло странное внутренние состояние, которое твердило ему, что Гион недоговаривает. Следую своему ощущению Лифион продолжил задавать вопросы брату в надежде выведать хоть какую-нибудь зацепку.

– А тебе она нравилась?

Гион явно не был расположен давать искренний ответ. Он пропустил его мимо ушей и продолжил дальше возиться с куклой.

– Гион, ты меня слышишь?

Гион резко поднял на брата глаза и раздраженно спросил:

– Что тебе нужно?

Когда их взгляды встретились, у Лифиона впервые случилось, то что он сам назвал «смотрением». Он не мог понять, что с ним на самом деле происходит. Весь мир потускнел и только глаза брата показывали ему то, что Лифион хотел узнать.

Лифион видел каждый шаг брата, каждое его движение. Все, казалось, настолько реалистичным, будто он сам сделал это с несчастной девушкой. Будто вся вина от содеяного была на Лифионе. Но что было дальше, он и подумать не мог, что это мог сделать его родной брат.

Все действия перед его глазами отматывались назад. И когда он закончил смотреть, то вся разум сложил всю картину в правильном порядке.

Он увидел как Гион похитил девушку, передавив ей горло желтой лентой. И подняв ее на руки, унес девушку прочь из города в безлюдное холмистое место. Он принес ее в небольшое укромное место, что-то на подобе хижины, часть которой была вделана в холм. Хижина была похожа заброшенное контрабандистское местечко, где можно было переждать ненастных событий или залечь на продолжительное время.

Пока девушка лежала на грубо сколоченной лежанке Гион осторожно перевернул девушку на бок и со всей силы в затылок под волосы вогнал железный штырь. В этот момент девушка дернулась – это было ее последнее движение в ее короткой жизни. На руках Гиона появилась кровь.

Но что было дальше для Лифиона было невообразимо. Гион раздел девушку и усадил ее перед собой за стол, загодя примотав ее к столу. Ее юное лицо с закрытыми глазами и пухлыми губками было отклонено немного в сторону и вниз. Длинные русые волосы падали на плечи и грудь. Гион сидел напротив нее и рассказывал ей истории, признавался ей в любви со слезами на глазах, пел песни, читал стихи. Это было полным безумием.

Лифион пришел в себя. Перед ним было лицо его брата, который со злостью сжимал куклу. Лифион выбил из рук брата кожаного человечка и схватил брата за грудки.

– Ты в своем уме!? – закричал Лифион. – Зачем ты ее убил, идиот?

Гион явно не ожидал такого поворота событий. Он все сделал тихо. Никто не видел его – это он знал точно. Но откуда это знал брат. Как он узнал? От такой досады у Гиона потекли слезы.

– Отпусти! – закричал Гион и стал бить по сильным рукам старшего брата, которые держали его мертвой хваткой.

– Ты знаешь, что теперь будет с нами всеми? Ты головой думал, нет?

– Отпусти! – продолжал кричать Гион.

Лифион хорошенько тряханул брата и бросил на землю.

– Ты все равно ничего не поймешь! – проговорил сквозь слезы Гион. – Она та, о которой я мечтал…

Лифион не стал слушать брат, а сел под орешину и схватился за голову.

С тех пор жизнь Лифиона и его семьи изменилась так, что он даже не проводил в последний путь свою мать, которою сильно любил и которой дорожил. Гион уничтожил все, что создал Лифион.

Лифион стряхнул с себя воспоминания и вбежал в холл дома. Украшенный в небесных тонах высокий потолок, отделанные дорогим камнем колонны, вазоны благоухающих цветов ожидали его в полной тишине. По полу были раскиданы щепки и куски земли, кое-где виднелись кровавые разводы на полу и стенах. Возле лифта лежало тело, по-видимому, консьержа или кого-то из технического персонала. Лифт не работал, поэтому Лифиону пришлось подниматься по лестнице. В нем все еще была вера в то, что Эйлигер еще жив.

Добежав до пятнадцатого уровня, он стал встречать одиноких чужаков, которые тоже двигались вверх. Догонав одного на лестнице, он ударил железным прутом по затылку. Серая жижа и вонь вырвались наружу. Лифион невольно закрыл нос рукавом. Тело рухнуло и безвольно покатилось по ступеням вниз, оставляя серые следы то ли крови, то ли болотной грязи.

На следующем уровне ему пришлось уже уложить четверых. Треск проломленных костей вместе с вонью разлетался эхом по всему пролету. Самое странное, что показалось Лифиону, так это то, что ни один из них не давал ему отпор. Они будто все были настроены на всех, кроме него. Ему оставалось лишь только подойти и пробить им голову.

Ноги Лифиона уже отказывались его нести. Добравшись до двери, ведущей в коридор семнадцатого уровня, он остановился на миг, чтобы отдышаться. Голова шла кругом. Воздух тяжелым дыханием проникал в легкие. Железный прут, изляпаный остатками плоти и серой жижи, словно прирос к руке. У Лифиона никогда не было такой зарядки как в это утро.

Отдыхать не было времени. Он вбежал в коридор, который вел к жилищу арраванта и обомлел от ужаса. Весь коридор был буквально забит чужаками. Они все настойчиво ломились к Эйлигеру, создавая толчею и беспорядок. Черно-белая река из чужаков заполнила весь коридор.

«Хоть бы он был жив» – надеялся Лифион.

Он занес прут и пробил пару голов. Двое рухноло на пол. И тут случилось то, чего он никак не мого ожидать. Толчея прикритилась и вся толпа замерла, словно все они были единым организмом. У Лифиона внутри тоже все замерло. Толпа стояла в молчании, в ожидании взрыва. Появилось небольшое движение и вся река чужаков вновь пришла в движение. Но они не продолжили ломиться дальше, он стали оборачиваться к нему. Лифион сделал осторожный шаг назад. Стоящие к нему чужаки сделали шаг вперед.