Пять секунд до совершенства

– А-а, это ты. Я сразу поняла, что пришла за мной. Не стану скрывать, еще в подъезде заметила, – спокойно, но жестким тоном сказала Анна Макаровна кому-то, кого видела только она.

Женщина хотела выключить телевизор, попыталась взять пульт, но руки как будто одеревенели, не слушались. Она разволновалась, сделала один-другой глубокий вдох, но застиранные маски не давали свободно дышать. Задыхаясь, Анна Макаровна попыталась хотя бы плечом сдвинуть их в сторону. В глазах сначала все поплыло, потом помутнело. В какой-то момент рот слегка приосвободился, но было уже поздно. Руки безжизненно повисли плетьми.

Глава 10. Нападение

Уже на верхнем этаже хрущевки у меня появилось плохое предчувствие. Что-то темное надвигалось и представляло опасность. Зуев ловко переметнул бутылку с виски в правую руку и начал открывать замок. Неудобно же левой рукой, подумал я. Хозяин квартиры буквально с силой втолкнул меня в открытую дверь.

– Эй, поосторожней! Ты чего, выпить так спешишь?

Дальнейшие события пронеслись перед глазами в одно мгновение – удар по голове, яркая вспышка в глазах, пол и темнота. Все это было, как наяву. Надо же, интуиция меня не подвела.

– Ну все! Больше не будешь считать меня придурком и смеяться надо мной! – злобно прорычал Зуев. Похоже, конкретного адресата не было. Просто в данном случае рядом находился только я.

Фраза послужила сигналом. Хорошо, что она вообще прозвучала. Я моментально пригнулся и отклонился в сторону. Воздух в том месте, где только что находилась моя голова, разрезала рука с бутылкой. Как же сейчас пригодилась ранее выученная пара уличных приемов – они помогли уложить друга-дылду на пол. Однако он все-таки сильнее меня и мог еще вырваться. Что ж, не суждено виски быть выпитым. Предназначавшуюся для меня бутылку я разбил о голову Зуева. Прости, дружище, по-другому тебя не вырубить.

Павел потерял сознание. Нужно было что-то делать, пока он не очнулся и не накинулся снова. Связать руки и ноги было самым верным решением в такой ситуации.

В ящиках находившегося в комнате серванта нашелся широкий скотч. Как же, интересно, в кино всегда быстро отклеивают невидимый край этой липкой ленты. Повертев абсолютно гладкий рулон, я рыкнул с досады. Под руку попались ножницы. Чертыхаясь, сделал насечку, быстро отмотал скотч и в первую очередь связал руки лежащему на боку Зуеву. Затем практически запеленал его ноги. Все – теперь не рыпнется.

Разлитый виски под его головой принимал бурый оттенок – из раны на голове шла кровь. Павел стонал. Его внезапная агрессия была необъяснима. Здесь явно было что-то не так. Он вел себя как безумный. А значит, не стоит его сразу осуждать, не зная причину. И хотя пришлось жестко защищать себя, я все равно чувствовал вину за нанесенную травму. Неизвестно, как она в дальнейшем скажется.

Порывшись в рюкзаке приятеля, я нашел смартфон и вызвал скорую. Бригада медиков прибыла в марлевых «скафандрах», правда, без противогазов, но зато в лыжных очках на лице. Видать, туговато со снабжением.

– Вызывали? Кто больной? Как получил травму? Распивали спиртное? – посыпались дежурные вопросы.

– Это мой коллега. Внезапно стал вести себя агрессивно, разбил о голову бутылку, потом хотел покончить с собой. Представляете, решил, что заразился, ну и сильно расстроился. Вот, пришлось скрутить, чтобы не навредил себе, – сбивчиво на ходу придумал я более-менее правдоподобную историю.

– Внезапная агрессия, говорите? – фельдшер подумал и кивнул остальным. – Забираем. Видимо, еще один признак инфекции. Уже три года как к основным добавляются новые. В последнее время агрессивность все чаще стала встречаться.

Медики с трудом уволокли длинного Зуева. Я даже успел поймать взгляд друга, который едва начал приходить в себя и глядел на меня совершенно непонимающе. Дверь закрылась. Теперь можно было перевести дух.

Я зашел в зал и включил бра. Над светильником висели настенные часы, которые показывали одиннадцать часов ночи. Присев на солидное мягкое кресло, которым вечно гордился Пашка, мне захотелось закрыть глаза, заснуть и проснуться в своем времени, забыть про все, что сегодня произошло.

– Да, беда. Но что оставалось делать? Выбора просто не было, – сказал я вслух, успокаивая себя.

– Выбор всегда есть… У вас есть, – внезапно прозвучало из коридора. Голос был как у молодого человека или женский, непонятно.

Вот так новость. Оказывается, я был не один. От прихожки отделилась тень, которую до этого я воспринимал за странную темную куртку на вешалке.

– Твою ж мать! Да что за фигня сегодня происходит! Ты еще кто? – ошалел я от такого внезапного появления и вскочил с кресла.

На средину комнаты вышла, скорее, даже выплыла двухметровая фигура в черном балахоне с плотным капюшоном, скрывавшим лицо. Только косы не хватало в руках, которых тоже не было видно, а так образ мог получиться вполне такой известный.

– Чего?.. Е-мое! Мне что, пора ласты склеить, то есть коньки отбросить? – у меня внутри все опустилось.

– Правильнее будет, завершить очередной цикл, – поправила фигура назидательным тоном, голос будто звучал у меня в голове. – Но тебя это пока не касается. Там внезапно передумали, – рукава балахона плавно вытянулись вверх. В этот момент от моей ладанки пошло ощутимое тепло.

Глава 11. Наблюдатель

Ну вот, каким еще могло быть завершение столь странного вечера, подумал я, стараясь отогнать подступивший страх. На галлюцинации явно не похоже. Хотя именно сейчас очень жаль, что это не они. Меня кто-то заказал, а потом передумал? Но зачем? Какая-то ерунда. И что мне сейчас делать? Метнуться отсюда подальше? Можно, но, наверное, бессмысленно. Это существо точно везде меня найдет, даже ванговать не нужно.

– Можешь называть меня наблюдателем, – как будто подслушав мои мысли, сказала фигура. – Ты должен понять, нас много, но все мы разные. Вы бы удивились, узнав, сколько глаз постоянно за вами наблюдают. Но тот, кто видит нас, видит в последний раз. Обычно это бывает к концу существования. Мы не вмешиваемся в вашу жизнь, но учитываем все поступки и последствия. В создаваемых ситуациях вы сами делаете свой выбор, то есть проходите своеобразный тест и получаете по заслугам. Ну, оценки или баллы, если так будет понятнее. Кстати, за ругань они снижаются. Это к тебе относится.

Наблюдатель замолчал. Похоже, он принимал решение, говорить со мной дальше или перейти сразу к делу, за которым пришел.

– Тебе надо знать, что некоторые из нас могут подселяться в ваше тело, чтобы придать нужное направление, – продолжил он свой потусторонний ликбез. – Твой друг это уже испытал.

– Так, получается, это не Пашка напал на меня, а ты? – сообразил я.

Стало понятно, почему у моего друга было такое недоуменное выражение лица, когда его забирала «скорая». Видать, после моего удара он избавился от «гостя», который им завладел на некоторое время. Интересно, я ведь заметил некую странность в поведении Зуева, но разговаривал-то он нормально, как говорится, был в своем репертуаре.

– Ты меня не слушал. Повторяю, мы не вмешиваемся в вашу жизнь, только в нужный момент подталкиваем события, порой вашими руками. И да, я читаю твои мысли, – пояснил наблюдатель, предваряя вопрос, который хотел уже сорваться с моих губ.

– Ну и почему же ты не довел начатое до конца, господин наблюдатель? – зло съязвил я. – Раз ты показался, значит, мне по-любому кранты, да? И Зуеву, получается, тоже.

– Для твоего приятеля время не пришло. Тебе стоит понять, для каждого существует свой сценарий. Вы вольны действовать в его рамках.

– Ага, конечно, вы уже все для нас прописали.

Ноги перестали быть ватными от страха, но по спине еще бегали мурашки. Вместе с тем появилось сильное любопытство. Я чувствовал, что смогу узнать ответы на важные вопросы, и упустить такой шанс не хотел.

– Да, и на каждого по-разному льет дождь. Так надо. Но вы можете остаться дома или взять зонт. И то, и другое будет мудрым решением. Нужно понять, не во всех мирах такой выбор есть. Рамки раскрываются, но для избранных, чтобы творить историю.

– То есть на каждого из нас там есть свои виды? – показал я пальцем вверх.

– О, ты даже не представляешь, какие. До завершения цикла. Оно тоже происходит по-разному. И если обстоятельства похожи, всегда найдутся маленькие нюансы. Они порой более важны. Тот, кто меня послал сюда, больше внимания уделяет именно маленьким деталям, потому что от них зависит многовековой порядок. Мы – наблюдатели – смотрим, чтобы все работало четко, замысел выполнялся без сбоев. Но появляются люди вроде тебя, они, как битые файлы на ваших примитивных компьютерах. Вы же регулярно их вычищаете? Моя задача похожа, – объяснил наблюдатель все тем же спокойным тоном.

– Меня, конечно, по-всякому обзывали, но так по-идиотски еще никогда. Но как это связано с тем, что я перепрыгнул несколько лет? И еще, могу ли увидеть твое лицо, наблюдатель? Мне было бы проще разговаривать.

Раздался тихий и при этом жутковатый смех. Во всяком случае издаваемые темным гостем нечеловеческие звуки были отдаленно на него похожи.

– Мы можем присесть, чтобы наша встреча походила на обычную беседу, – предложил он, и я согласился, заняв знатное кресло Зуева.

Наблюдатель плавно опустился на старый пластиковый стул, утащенный когда-то из уличного кафе. Вернее, он слегка парил над ним. Действительно, образ сидящего передо мной собеседника пугал куда меньше.

– Ты можешь в голове у себя нарисовать любой приемлемый образ, но увидеть меня… Этого не хотели бы миллиарды душ, отправленные на предназначенные им уровни бытия. Тебе надо понять, мой облик для вас ужасен, и проявляется лишь на границе перехода. Таково правило. Просьба твоя глупа и вместе с тем забавна. Выполнить ее не могу в вашем плотном мире. Скажу только, видеть нас удается кошкам и людям с измененным сознанием. Чаще это алкоголики, наркоманы, как вы их называете. Но такая способность губительна для них. На другой вопрос попробую ответить. Это все из-за возврата системы к одной из точек отсчета.

– Системы? Мы что, в каком-то компьютере живем?

– Правильнее будет, в испытательной лаборатории.

– Ого, так нас испытывают, значит? А возврат системы? Это что, со временем экспериментируете? А как же люди, события? Все повторяется? – вопросы меня переполняли. Но переборщить опасался – вдруг у темного гостя лопнет терпение.

– Скажу так, за вами наблюдает множество форм, и у всех свой интерес, – продолжил вежливо наблюдатель. – Не буду вдаваться в подробности. Но если бы вы только знали, сколько желающих уничтожить вас. Массовые страдания – их изобретение, чтобы получить свою прибыль.

– Прибыль…?

– Да, страдания. Это мощная энергия, которой они питаются. Отказать им нельзя, а ограничивать нужно, иначе ваша жизнь была бы сплошной войной, а целью – тотальное уничтожение. Это против высших правил. Но их желание настолько велико, что они пытаются его реализовать любым способом. Возврат к исходной точке помогает нейтрализовать их действия вместе с пособниками на земле в виде дорвавшихся до власти правителей. Все происходит филигранно, так что люди не замечают. Не должны замечать, – поправил себя наблюдатель и снова замолчал, дав возможность мне переварить все сказанное.