Измена. В его власти

Я просто накручиваю себя раньше времени. Прохожу в кабинет, сажусь на стульчик для посетителей, жду, когда Светлана Леонидовна займет свое место, но она ходит из стороны в сторону, явно собираясь с мыслями. Точно Мирон нахамил, вот она и не знает, как спросить, все ли у нас хорошо, и не отразится ли ссора на беременности, которая чудом произошла.

– Алена Андреевна, вам необходимо срочно лечь в клинику, – остановившись около своего стула, резко тараторит женщина.

– Простите, – даже головой машу из стороны в сторону, киваю, не понимая ее слов. – Зачем? Со мной все хорошо ведь, – от волнения даже заикаться начинаю, а ладошки неприятно потеют. – Я не собиралась ложиться. Скорее, с вопросом пришла на счет крошки.

– Подождите с вопросами. Боюсь, мое требование обсуждается. Понимаете, у нас произошла ошибка, и, вместо материалов вашего мужа, были использован другой.

Она говорит, а у меня холодок по коже проходится, а вдоль позвоночника прокатывается капелька пота. Меня в жар бросает, кажется, что все тело пылает и красное сейчас.

– Так вот, настоящий отец устроил нам самый настоящий скандал. Вам придется лечь в клинику. Господин Эрмирханов принял решение относительно вашей беременности, и боюсь, что его решение обсуждению не подлежит. Позвоните мужу. Ой, Алёна Андреевна, что же вы так. Вам нервничать нельзя. Вот, выпейте.

Врач спешно подает стакан с прохладной водой мне в руки, а мне на все плевать. Нужно бежать. Не позволю никому забрать мою крошку. Особенно какому-то наглому красавчику, возомнившему себя хозяином жизни. Никакого аборта не будет! Главное – придумать, как отсюда сбежать.

– Сейчас, подождите, я санитаров позову, и сразу в палату поедем, – и набирает по внутреннему телефону кого-то. – Да что же это такое. Вечно занято. Минуточку подождите. Сейчас.

И Торсунова выходит из кабинета.

Нужно бежать. Срочно. Плевать на эту помощь. Для меня главное – малыша сохранить. Не будет же этот тип по городу меня отлавливать и силком тащить в клинику. Да даже если и поймает, не дамся.

На пошатывающихся ногах подхожу и выглядываю в коридор. Сердце стучит, как у загнанной птички, и готово вот-вот вырваться из груди. Осматриваюсь, никого из врачей не замечаю, выхожу из кабинета под удивленные взгляды пары. Да, вот такая я, сбегаю. Лучше Торсунову потом отвлеките, чтобы не гналась за мной.

Быстрым шагом спешу к выходу, но не к парадному, а к запасному. Не хватало еще в центральном холле с ней столкнуться. Тогда плакало мое спасение.

– Все хорошо будет, малыш. Мама тебя никому не даст в обиду, – поглаживая живот, шепчу, убегая прочь из больницы.

На парковке никого, поэтому спокойно сажусь в машину и уезжаю, но, увы, незамеченной скрыться не удается. Псы, которые сторожили меня у дома, и которые, как я надеялась, не поехали за мной утром, никуда не делись. Бандитскую машину сложно не заметить среди обычных легковушек.

Черт, обложил гад такой. За тонированными стеклами не видно водителей, но по незаведенному мотору понятно лишь одно: маленькая фора у меня есть. И неважно, что это обман. Здесь они меня нашли, значит достанут и в другом месте. Вопрос лишь во времени.

На нервах еду на работу на автопилоте. Не понимаю, что вообще происходит вокруг, не замечаю ничего. Я словно сомнамбула. И очень хочется проснуться. Остановившись около офиса, еще пару минут сижу в машине, пытаясь хоть немного прийти в себя, но не получается.

Этот незнакомец, Эрмирханов, нагло решил распоряжаться мной, но я не вещь. Надо будет обязательно зайти к нашему юристу на разговор тет-а-тет. Да, точно. Именно так и сделаю.

Решительно выхожу из машины и поднимаюсь на нужный этаж в наш шумный аквариум, как я люблю называть ужасно неудобный для меня open space с огромным аквариумом по центру. Прохожу к своему месту, и тут же ко мне подкатывается Лизка.

– Фух, ты вовремя. Витька Петькович сегодня очень жаждет тебя увидеть. Прямо злющий. Уже дважды спрашивал, – удивленно смотрю на нее, потому что не понимаю, с чего у старого друга за интерес ко мне.

Может, посочувствовать разрыву хочет? Не надо мне жалости.

– Не говорил, что хотел?

– Не, но срочно требует к себе. Если что, ты за бумагой ходила, и блузку от кофе застирывала, – шепчет, чтобы лишние уши не услышали.

Киваю ей и встаю с рабочего места. Кабинет Вити находится в отдалении, и, к счастью, у него именно кабинет, а не вот такое огромное поле, перенаселенное офисными сотрудниками. Дважды стучу по двери и вхожу в кабинет, предвещая поток жалости к себе, от которого заранее мутит, но делать нечего.

– Вить, привет, ты поговорить хотел? – спрашиваю, закрыв за собой белую дверь. – Не понимаю тебя, – Витя недовольно поджимает губы, и я тут же исправляюсь. – Вас, Виктор Петрович.

– Алёна Андреевна, ваши личные отношения с мужем меня касаться не должны, но он мой друг, я ему должен.

Витя говорит странные вещи, и я не понимаю, к чему он клонит, что хочет сказать. В голове вакуум. Неужели он узнал о разводе и хочет сказать, что, если это отразится на работе, то он меня уволит?

Но ведь это глупо: поднимать эту тему. Я никогда не пользовалась блатом. Он ведь сам меня позвал, никто не просил брать меня на работу.

– Я не понимаю, к чему этот разговор, – решаюсь спросить, потому что не выдержу повисшего напряжения.

– Вы уволены, Алёна Андреевна. Приказ уже готов. Можете забрать трудовую в отделе кадров.

– Ты серьёзно? – плевать мне на субординацию. Он с ума сошел? – Это месть такая?

– Я не понимаю, о чем вы. Мне не нужно, чтобы рабочее зависело от личных. Ваши проблемы, а что-то делать должен я? Нет, простите. Это было ошибкой, взять тебя в штат. Но он просил, потому что у тебя не было опыта. Я пошёл на уступки. Видимо, зря.

– Но ты не можешь меня уволить, – шепчу, потому что голос осип моментально.

Старый друг усмехается, ещё и бровь вскидывает, а-ля «Это почему это не могу? Очень даже могу». Хочется крикнуть ему в лицо за это, какой подлец. Такой же, как Мирон. Жалит в самое сердце, не забывая демонстрировать все тридцать два отдельных.

– Потрудитесь назвать хоть одну причину, почему я не могу это сделать? – сцепив руки в замок, кладет их на стол, ещё и вперёд подаётся в надежде запугать.

– Я беременна, а беременных нельзя увольнять, – на удивление, произношу чётко и громко.

Витя смотрит на меня с выпученными глаза и явно пытается осмыслить услышанное. Да, вот так. Я тоже умею показывать зубки и знаю свои права. Мне с малышом нужно на что-то жить, а беременную меня никуда не возьмут, поэтому я буду бороться за место до конца.

Сейчас мне даже не больно от того, как низко опустился муж в моих глазах. Но мне его искренне жаль. Не верю я, что сам до этого догадался. Это все она! Она его заставила!

– Алёна, это же чудо! Я рад за вас! Но решение не поменяю. Он ведь заботится о тебе, глупая. Ты что. Не смей ему противиться. Мир за вас теперь горы свернёт!

– Стой! – с трудом понимаю, что он хочет сказать. – Поздравляешь?

– Ну, не соболезнования приносить же? Дай обниму! – ещё и встаёт, разведя руки в стороны. – Какие вы молодцы, что не бросили пытаться. Теперь заживете, – говорит с мечтательной улыбкой на губах, чем окончательно добивает.

– Постой. Ты не в курсе? – Витя застывает, ожидая продолжение. – Он заставил меня подписать документы о разводе.

Глава 7

Алёна

Старый друг смотрит на меня, как на умалишенную, а мне абсолютно все равно, что он сейчас думает. Мне бы смириться с тем, что муж, хоть и бывший, но все же опустился до такой низости, потому что я отказалась переводить деньги, которых у меня и нет.

– Так, подожди, но тогда я тебя, тем более, уволю! Ты хоть понимаешь, какая нагрузка на организм? У нас куча проектов на носу, через месяц все начнут зашиваться, а вы итак не могли ребенка заделать. Теперь я его понимаю. С твоей-то упертостью и максимализмом тоже ведь будешь перегружаться.

– Вить, мне нужна работа. Ты меня сейчас не услышал? Мы развелись.

– Да услышал я, смешная шутка. На выходные с Иришкой заедем, поздравим вас, а то по телефону неудобно. Все, иди, Ален. Собирай вещи, броди по магазинам. Но так и быть, сделаю сейчас распоряжение выдать тебе зарплату твою, как за два года. Считай, подарок мой вам на рождение.

– Вить, мне не нужна зарплата за два года, мне мое место нужно. Я не шучу! – еще ножкой хочется топнуть, как маленькая.

– Слушай, Алён. Не люблю такие шутки. Вот позвонит мне Мирон сегодня и скажет оставлять тебя, значит оставлю. Нет, значит завтра получишь зарплату за полтора года. А пока иди и собирай вещи. Мне некогда твои истерики слушать.

Сев в кресло, отмахнулся от меня. За что мне это все? Он ведь реально упертый, как тот осел, еще и мелочный. Полгода отобрал в деньгах. Я могу кричать до посинения, грозить трудовой инспекцией, но ведь не поможет. Выживет.