Измена. В его власти

Говорит, и я понимаю, он настроен серьезно. Он знает, чем козыряет. И отпускает неспроста. Чего он добивается.

Глава 3

Радмир

– И ты ее реально отпустил? – Рэм усмехнулся, усаживаясь в кресло напротив.

– Отпустил, – киваю словам друга.

– Я чего-то не догоняю, да? Или ты от Дамира заразился? Тот вроде тоже своей дал в первую встречу сбежать.

Хм, а вот с новым другом я параллель и не провел. У меня свой интерес. Эта Алена чем-то меня зацепила. Не дерзостью и глупыми нападками в мою сторону, не вызовом, который попыталась бросить прямо в лицо. Нет. Она зацепила искренностью и тем, что не побоялась пойти против более сильного противника ради того, кто даже не родился.

Мне казалось, что, если бы продолжил разговор, девчонка бы кинулась на меня за ребенка. И вот за это мое сознание зацепилось. Именно этого мне и не хватало, когда я искал суррогатную мать. Что может передать ребенку вот такая вот девка, ищущая денег? Да, я циник.

Можете кидать в меня тапками, говорить, что такие женщины могут помогать отчаявшимся парам, или быть в отчаянном положении, нуждаясь в деньгах. Но. Для меня это не поводы отдавать своего ребенка другим. Сколько должно быть в женщине цинизма, даже если весь материал от чужой пары, носит-то его она, живет с ним она, чтобы забыть о крошке?

Мне этого не понять.

Я своего от любой девки бы не оставил. Если никакая, ветреная, значит потеряется из нашей с ребенком жизней. А вот эта девчонка. Другая, что ли. Но пока не понимаю, умело играет, или реально не замешана в афере. Судя по тому, каким взглядом она смотрела на меня, сидя за рулем дешевенькой машинки, пока я давал своим команду вести ее до места остановки.

Она, как тот олененок, выпучила голубые глазищи, и не знала, что ей делать. Страх я научился чувствовать давно, иначе сдох бы в какой-нибудь канаве, лет …дцать назад. Да и не только страх. В моем мире не выжить, если не умеешь определять, кто перед тобой.

Милая блондинка, голубые глаза, наивный взгляд. Она была растеряна, и не только из-за моего появления. Поэтому сложно понять, что скрывают ее колючки. План раскрыли раньше, или ее подставили.

– Рад? – голос друга вырывает из собственных мыслей.

Да, углубился я что-то в рассуждения. Давно такого не было, чтобы мысли крутились вокруг одной бабы больше нескольких секунд. А тут добрую половину дня все только о ней. О блондиночке с характером и милым вздернутым носиком.

– Да, Рэм. Мне нужно, чтобы она показала себя. Хочу услышать своими ушами, что происходит. А для этого она должна убежать, почувствовать мнимую свободу. Мне нужна ее правда, понимаешь?

Друг смотрит на меня, как на умалишенного, и, если мне еще хоть кто-то это скажет вслух, я ему поверю и даже соглашусь. Потому что да, я сумасшедший. Когда дело доходит до моего ребенка, я превращаюсь в зверя, потому что однажды я его уже потерял.

Телефон пиликает сообщением, и я понимаю, что время пришло.

– Сейчас все сам услышишь. Попалась, девочка.

Алёна

– Так, ещё раз. Твой долбосвинтус заделал ребёнка на стороне и заставляет развестись? – Лизка смотрит на меня, выпучив глаза, и ничего не понимает.

Похоже, ей, как всегда, нужно все самой повторить, чтобы шок прошёл. Жаль, мне эта техника не помогает.

– Выдра тебя опустила. А потом ещё и какой-то тип бандитской наружности сказал, что ребёнок его? Я ничего не упустила?

– Нет, – киваю головой, желая подтвердить слова жестами, сама не знаю зачем. – Ничего не упустила.

Обнимаю пузатую трубку обеими руками, желая согреть заледеневшие от страха пальцы. Ничего не выходит. Дикий страх съедает меня изнутри, мешая хоть немного осмыслить произошедшее. Слушая подругу, все кажется каким-то театром абсурда.

Особенно этот незнакомец, который несмотря на пугающий внешний вид, чем-то привлёк моё внимание. Да. Мне хотелось сбежать, спрятаться на необитаемом острове, лишь бы он не нашёл и не забрал моего малыша, или чего похуже не сделал.

А он может. Почему-то я в это верю. Скажи мне это муж, отмахнулась бы, ведь у него мнение меняется слишком часто и зависит от ситуации. Но этот зеленоглазый не такой. Уверена, он точно слов на ветер не бросает и за каждое отвечает.

– М-да, вот вам и приветики-фигалетики, – устало вздыхает, и я понимаю, не в состоянии она думать, как, впрочем, и я. – Ладно, с мужем – это мелочи. Послал, ну, и скатертью дорога. Пусть живёт долго и счастливо. Мы тебе другого найдём. А вот что с этим типом делать?

– Если бы я знала, Лиз, – встаю и иду к окну.

Погода испортилась, даже мелкий дождик накрапывает. Знаете, такой, типа измороси. И зонт лень открыть, и отсыреешь насквозь. Опираюсь на подоконник и продолжаю.

– Он был настолько уверен в своих словах, что просто ужас. Но ведь это просто невозможно. И в тоже время… не знаю я. И отпустил он меня странно. Как будто поиграть решил. Вон. Даже псы его цепные стоят внизу.

Лизка видела это сопровождение в окно, когда я подъезжала к дому. Даже с порога спросила, куда я влипла.

– Уверенность уверенностью, но где доказательства, что тебе его головастиков подсадили? Я предлагаю наехать на клинику. Они же даже данные твои психу слили. А если он маньяк? Или. О Господи. А если они специально это сделали? Может, он аферист, и они в сговоре? Сейчас струсят с тебя по полной.

Смеюсь с её слов, потому что такому мужчине не нужны подобные аферы. Он выше этого. Чувствую.

– В понедельник прикроешь меня? Завтра мне ничего не скажут, буду устраивать разнос в понедельник, когда все на выходе. Я должна знать правду, чтобы понимать…

Но договорить не успеваю. Телефон на столе начинает звонить, и когда я вижу от кого вызов, глаза округляются от удивления.

На дисплее светится "Муж"

– Кто там? – спрашивает Лизка, и я показываю ей экран. – Что ему надо? Уже назад попроситься решил?

– Не знаю, – телефон в руках продолжает звонить, а мне страшно принять вызов.

Не улеглось ничего. Незнакомец еще больше навел беспокойство внутри. И снова муж. Вернее, бывший муж.

– Ответь. Посмеемся, что уж. На громкую только поставь, чтобы я ему рога ослиные обломала, – и рукой машет в сторону гаджета. – Давай-давай.

Мне бы хоть чуточку ее уверенности. Мне страшно услышать ее голос на фоне. Страшно, что это она могла набрать мой номер, чтобы уколоть побольнее. Даже живот начинает болеть от пережитого стресса. Но что-то внутри надеется, что дома был розыгрыш. Обидный, жестокий, но розыгрыш. Задеревеневшими от страха пальцами все же принимаю вызов.

– Какого ты так долго отвечаешь? Я что, ждать тебя должен? – возмущенно начинает Мирон, лишая меня призрачной надежды, что все может наладиться.

– Что ты хотел? – тихо спрашиваю у него, вызывая ещё большее раздражение.

Слышу, как Мир тяжело выдыхает, явно считает от одного до десяти. Знаю его фишку, когда злится. Сам успокаивается, а собеседник накручивается до предела, готовый сорваться в любую секунду. Раньше меня поражало это умение выводить людей на искренние, как мне раньше казалось, эмоции. Теперь же меня пугает эта его привычка.

Он же не наружу истинное лицо вынимает, он заставляет людей оступаться из-за переизбытка эмоций.

– Ты ничего не забыла, надеюсь? – спрашивает уже будничным тоном, словно ничего не произошло.

– Не понимаю тебя, – не скрываю своего недоумения, подруга так вообще челюсть на уровне пола ловит.

– Не включай дурочку, Алён. Мне на почту приходят сообщения из клиники, что ты не приходишь на консультации. И сегодня что-то пришло. Даже противно открывать очередное сообщение со счетом и неутешительными заключениями. Избавь меня от этого, – раздражается за считанные секунды и к концу монолога все же срывается на рык.

Хлопаю удивленно глазами. Ему приходит дубляж на почту? Я об этом не знала. Он никогда не говорил об этом. И еще больше не понятно, почему он не написал им давно, чтобы прекратили рассылку? Но спрашиваю у него совершенно другое.