Измена. В его власти

Возможно, вот он, наш шанс на счастье? Ведь эта Агата не от него беременна. Сердцем чувствую. Не может так себя вести та, кто уверена в своих силах. Нет. Она чувствует, что положение шатко, вот и играет так грязно, подбивает на нужные поступки.

А Мирон, он ведь живой человек. Имеет право оступиться, поверить в ложь, ведь так хотел сына. Эта змеюка просто играет на его желаниях и выставляет меня никчемной. Просто давит.

– Так ты не читал сегодняшнее письмо? – надежда так и сквозит в моем голосе, а Лиза хочет схватить телефон, чтобы я молчала.

Но я, как сумасшедшая, хватаюсь за единственную соломинку, что может спасти нас. Я хочу все вернуть, ведь мы были семьей. Хорошей, дружной, любящей. Он просто оступился. Когда он узнает всю правду, то обязательно вернется и все будет, как раньше. Я верю в это.

– Конечно, нет! – смеется в трубку, заставляя сердце предательски сжаться. – Ты пустоцвет, Алён. Зачем мне лишний раз получать этому подтверждение? Я не мазохист. И еще.

– Что? – перебиваю его, а сама душу подкатившие слезы.

– Верни деньги за последнее ЭКО. Все равно неудачное. Клиника обещала, что вернет, если попытка будет неудачной. Давай, не присваивай мои деньги. Мне ничего не прилетело, значит ты решила поступить, как крыса, попросив перевести все тебе.

Не верю собственным ушам. Это не его слова. Не его! Это все она! Настропалила его, настроила против семьи. Хочет растоптать меня. В горле ком, мешающий сделать нормальный вздох. Предательская слеза все же катится по щеке, и я решаюсь использовать единственный шанс, вскрыть самый главный козырь, и будь что будет.

– Нечего возвращать, Мирон.

– Не ври мне, Алёна. Если ты не вернешь всю сумму до копейки, я ведь в клинику пойду и устрою разнос. Стребую свое обратно, а с тобой они уже через суд пусть разбираются, – шипит в трубку, жаля в самое сердце, но я слышу, как эта любовница шепчет ему, какая я плохая.

– Я не вру тебе. Клиника не возвращала деньги никому из нас, потому что…

Глава 4

Радмир

Слушаю разговор девочек, и даже забавно становится. Вы посмотрите, как возмущается, что такой нехороший я, ей угрожает и ребенка забрать грозится. И заберу, дорогая. Просто условия предложу достойные. Заслужила своей невиновностью.

Но и планы менять не собираюсь из-за какой-то девицы, что нагло навязала мне судьба. Она же, как ослица. Остается только надеяться, что моему сыну не передастся эта глупость.

– Забавная девочка. Уверен, что не хочешь себе оставить? Вроде и не пустышка, – с усмешкой говорит Рэм, пригубив напиток.

– Ты сейчас так пошутил? Ты ее не видел просто. Там же ветром сдувает, только что подержаться в нужных местах есть за что. И то, так себе, – лукавлю, потому, что фигура, должен признаться, у Алёны очень даже.

И это несомненный плюс. А вот то, что я это оцениваю, несомненный минус. Надо будет потом вытравить медовый голосок и запах ванили из головы, до добра не доведет.

– Тогда не против будешь, если я к девочке загляну, как родит? По твоим словам, все в моем вкусе, – говорит, а сам в глаза внимательно смотрит, делая очередной глоток. – Чего цветочку пропадать. Если еще и смазливая, может сделаю выгодное предложение. Мужика быстро своего забудет.

– Совсем ошалел? – с грохотом ставлю бокал на столик по правую руку, с гневом смотря на Рэма.

– Да тише ты, тише. Чего так завелся, раз не заинтересовала тебя девка? Хоть себе не ври.

Хочу ему ответить, но тут до слуха доносится возмущенный мужской голос. Не понял, что там мужик делает? Пишу сообщение своим бойцам, те утверждают, что в квартире чисто, только девчонки. Так, уже легче. Слушаю внимательно, что говорит этот му… мужик.

Кулаки непроизвольно сжимаются от гнева, и не только у меня.

– Ты пустоцвет, Алён. Зачем мне лишний раз получать этому подтверждение? Я не мазохист. И еще.

Ах, ты, гнилая душонка. Видел я вашу карту. Мало того, что змеюку на груди пригрел и рогами оброс, так еще и мать моего ребенка доводишь. Да, мужика ты выбрала себе не очень, Алёна. Это же так, жалкое подобие. Не зря природа позаботилась, чтобы такое не размножалось.

Кто из вас еще пустоцвет?

– Верни деньги за последнее ЭКО. Все равно неудачное. Клиника обещала, что вернет, если попытка будет неудачной. Давай, не присваивай мои деньги. Мне ничего не прилетело, значит ты решила поступить, как крыса, попросив перевести все тебе.

Вот это финт. М-да, надо вспомнить ценник и самому ему деньги отдать. Вот только потратит он их на врачей другого направления, потому что ни одна вошь не смеет таким тоном говорить с той, кто вынашивает наследника Эрмирханова. Пожалеешь, что решился требовать деньги назад у хрупкой девушки, которую променял на какую-то тварину.

Еще и угрожаешь? Ох, мужик, даже интересно посмотреть на тебя. Вживую. И пару приветов передать.

И тут я понимаю, что меня смущает ее заминка. Она плачет там, что ли?

– Я не вру тебе, – голос дрожит, а мы с Рэмом переглядываемся.

Что она собралась сказать ему? Вообще с ума сошла, что ли? Ох, девочка, нарываешься. Не то чтобы мне страшно было. Возню не хочу устраивать. Муж твой – самый настоящий трус, с ним даже напрягаться не придется. От ужаса сам с радаров исчезнет.

– Клиника не возвращала деньги никому из нас, потому что…

– Потому что ты редкостный козел, а деньги не увидите. Пусть твоя любовница поумерит аппетиты. Считай, это отступные за сломанную жизнь, – ехидно отвечает подруга, и, явно сбросив вызов, начинает отчитывать Алёну. – Так, ты с ума сошла? – Зачем ты сбросила вызов? Ты понимаешь, что это был мой единственный шанс сказать, что мы станем родителями? Он мог бы вернуться в семью, – а вот и слезы пошли.

У меня все внутри затапливает черной злобой, хочется придушить эту безмозглую курицу. В семью! Нет у вас семьи. Есть он, его рога и ты с моим ребенком в животе! Стакан в руке рассыпается, раня руку, но мне сейчас плевать. Эта пустоголовая блондинка в душу плюнула своим упрямством.

– Так, я это выключу от греха, – Рэм выключает программу, но поздно.

Я услышал достаточно, чтобы переиграть все сценарии в своей голове, и выбрать единственный, достойный этой горе-беременной.

– А ведь я хотел по-другому, – стряхиваю с руки остатки жидкости и осколки стекла, рычу не хуже хищника.

– Рад? Не пори горячку. Лучше подумай, как быть с Зариной, – не вовремя он напоминает о ней, очень, потому что я совершенно о ней забыл, как о ненужном винтике в механизме.

– Для нее ничего не меняется. Хочет быть рядом, будет молчать и примет любое мое решение. Иначе, – и посылаю другу весьма однозначный взгляд, на который он реагирует неодобрением.

Плевать. Я взрослый мужчина, способный принимать решения и нести ответ за каждое из них.

– Пойду я, пока не договорились. Мой совет, подумай еще раз. Она в шоке, сделай скидку на это. Ты же умный мужик. До встречи.

Отставив бокал на столик и похлопав меня по плечу, выходит из кабинета, сталкиваясь в дверях с той, что почему-то сейчас раздражает.

– Ой, – фирменное удивление, пропитанное фальшью, сложно перепутать. – Рэм, уже уходишь?

Друг даже не отвечает ей, чем заслуживает привычную ухмылку в свой адрес, и уходит, пока женщина, цокая каблуками, подходит ко мне, обвивая шею руками со спины, и, целуя в шею, ладошками продолжает двигаться к уровню кожаного ремня.

– Привет. Ты злой. Я виновата перед тобой. Я готова искупить свою вину, – мурлычет на ушко, чем раздражает.

Не настроен я на эти фальшивые игры.

– Ну, так искупай, – и дергаю ее за руку, отчего она заплетается в ногах и приземляется весьма неграциозно, между моих разведенных ног. – Наполную, и только пикни.

Зарина понимает все без лишних уточнений, ловко справляется с ремнем и делает то, что у нее получается лучше всего. Не останавливаю ее. Она знает, как надо, даже скучно, что предугадываю, что и когда, а главное, как она сделает.

Все как обычно, но впервые чувствую себя не очень, хотя по телу и прошло облегчение. Вот только в финале я видел не шатенку, заглядывающую мне в глаза своими блестящими от удовольствия карими блюдцами, а блондинку со вздернутым носиком.