Разрушенная клятва

– Куда едем? – спрашивает он.

– В «Амюз буш», – говорит Риона.

– Там подают великолепные морепродукты, – дружелюбно говорит водитель.

Риона игнорирует его, впрочем, как и меня, и смотрит в окно, пока мы пересекаем реку.

– Так расскажи мне про этого Дина, – обращаюсь я к девушке.

– Зачем?

– Потому что я должен знать всех людей в твоей жизни. Всех, с кем ты взаимодействуешь.

– Дин никак не связан с… – она бросает взгляд на водителя, который слушает песню в стиле кантри, барабаня пальцами по рулю. – Не связан со случившимся, – заканчивает она.

– Но мы этого не знаем. Потому что мы понятия не имеем, что именно произошло и почему.

– Это просто нелепо. Дин – хирург. Он не…

– Что за хирург? – спрашиваю я.

Риона медленно выдыхает, явно испытывая раздражение.

– Он торакальный хирург, – отвечает она.

– И давно вы встречаетесь?

– Три месяца.

– Как вы познакомились?

– Это действительно…

– Просто ответь на вопрос. Это проще, чем спорить.

Риона вздергивает голову, перекидывая свой длинный огненный хвост через плечо. У нее самые яркие волосы, что я когда-либо видел, – не просто рыжие или рыжеватые, а по-настоящему красные. При этом ее брови и ресницы гораздо темнее, словно черные пятнышки на носу и ушах у лисицы.

В Рионе нет ничего нежного или девичьего – она настоящая женщина с головы до ног. У нее прямой длинный нос, широкий рот, сильные скулы и прямая, как у игрока в покер, осанка. Она высокая и не стесняется носить каблуки, чтобы быть еще выше.

– По-твоему, я делаю что-то потому, что это проще? – спрашивает девушка.

– Разумеется, – отвечаю я. – Умные люди не ищут сложных путей.

– А ты знаешь не многих умных людей, правда? – ехидно говорит она.

– Почему ты из кожи вон лезешь, чтобы задеть меня? Мы не враги.

– Но и не друзья, – фыркает она.

Я лишь хмыкаю и качаю головой, что бесит ее сильнее, чем если бы я рассердился.

Может, Риона и выглядит как лиса, но по характеру она напоминает мне породистую лошадь – такая же нервная и неприступная. Не думаю, что она злая по своей натуре. Просто ее доверие трудно завоевать.

Я умею обращаться с породистыми лошадьми – в конце концов, я вырос на ранчо.

– Да ладно тебе, – мягко говорю я. – Расскажи мне, как ты познакомилась с этим Дином. В «Тиндере»? Можешь мне признаться.

– Нет, – без тени улыбки отвечает Риона. – Не в «Тиндере».

– А где тогда?

– На дне рождения подруги. Я открывала бутылку вина, штопор соскользнул и поранил мне палец. Дин помог мне его перевязать.

– И после того, как он не выставил счет, ты поняла, что это судьба.

– Нет, он просто пригласил меня на следующий день на чашку кофе.

– Кто ваша общая подруга?

– Ее зовут Аманда, мы вместе ходили в школу.

– А откуда Дин ее знает?

– Он играет в ракетбол с ее женихом Грегом.

Мы уже подъезжаем к ресторану. Риона говорит:

– Доволен? Надеюсь, его ты не собираешься допрашивать?

– Ни в коем случае, – ухмыляюсь я. – Я буду сидеть тихо как мышка. Вы меня даже не заметите.

Риона

Дин ждет меня у стойки хостес. После работы мужчина принял душ и переоделся, и теперь на нем бледно-голубая рубашка, подчеркивающая светлый оттенок его волос. Похоже, перед встречей он побрился еще раз, потому что я ощущаю его идеально гладкую кожу, когда Дин тянется поцеловать меня в щеку. Я чувствую запах его геля после бриться и профессионального антисептика, оставшегося на его руках и ногтях.

Дин без труда смог бы косплеить Кена. Он высокий, стройный и красивый, с ямочкой на подбородке. Мужчине уже под сорок, но черты его лица обладают особой мягкостью, благодаря которой он выглядит юно даже в свои годы.

Радость на лице Дина при виде меня улетучивается, когда он осознает, что мужчина, вошедший следом за мной, также идет с нами до самого столика.

– Рейлан Бун, – говорит Рейлан, не дожидаясь, пока я их представлю. Он хватает Дина за руку и пожимает ее. – Приятно познакомиться.

– Рейлан отвечает за мою безопасность, – поясняю я. – Его наняла моя семья, чтобы не спускать с меня глаз ближайшие несколько дней.

– Или недель, – вставляет Рейлан.

– Ясно… – говорит Дин, отвечая на рукопожатие Буна, правда, с куда меньшим энтузиазмом. – А почему?

– Прошлой ночью кое-что случилось, – говорю я. – Ничего особенного, но мы подумали, что предосторожность не помешает.