Разрушенная клятва

– Мы уже проверили твою квартиру, – говорит мне Кэл. – Там никого нет.

– Тогда давай туда вернемся, – отвечаю я, бросая быстрый взгляд на Гринвудов. Им не стоит слышать больше того, что уже было сказано.

– Уму непостижимо, как грабитель попал в здание, когда на входе сидит Рональд! – взволнованно восклицает миссис Гринвуд.

Я сказала Гринвудам, что кто-то напал на меня в бассейне, но не вдавалась в подробности. Когда я попросила телефон, чтобы позвонить брату, миссис Гринвуд решила, что меня ограбили.

– Спасибо, что позволили остаться, – говорю я семейной паре.

– Можешь взять с собой, – говорит миссис Гринвуд, кивая на полосатое полотенце. Думаю, она отдала бы мне что угодно, чтобы выпроводить из квартиры.

Мы выходим в коридор и идем к лифтам, мои босые ноги беззвучно ступают по ковру, пока Кэл и Данте шагают по обе стороны от меня.

– Ты знаешь этого дайвера? – спрашивает Данте своим глубоким раскатистым голосом. – Видела его лицо?

– Нет, – качаю я головой. – У него были темные глаза – это единственное, что я увидела. Большая часть его лица была закрыта маской. Он был сильным…

Я непроизвольно вздрагиваю, вспоминая, как руки незнакомца сомкнулись вокруг меня и утащили под воду.

– На крыше есть камеры? – спрашивает Кэл.

– Понятия не имею, – отвечаю я.

Мы спускаемся на лифте с тридцать второго этажа на двадцать восьмой. Хоть Кэл уже осмотрел мою квартиру, воспользовавшись запасным ключом, Данте проверяет ее еще раз, прежде чем мы войдем.

– Я быстро приму душ, – говорю им я. – Угоститесь пока напитками, если хотите.

Я включаю настолько горячую воду, насколько только могу вынести, и вымываю запах хлорки из волос. Повернувшись лицом к душу, я внезапно испытываю еще один приступ паники, вспоминая невыносимую тяжесть легких, отчаянно жаждущих воздуха. Я выключаю воду, вытираюсь полотенцем нормального размера и переодеваюсь в лосины и свитшот.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Кэл и Данте обходят квартиру, проверяя окна и балконные двери на предмет взлома – не проникал ли кто-то ко мне сегодня.

– Все выглядит как обычно? – спрашивает Кэл. – Ничего не пропало?

– Я не вижу.

Я бы заметила. Моя квартира обставлена весьма минималистично, здесь чистота и порядок. Книги расставлены в алфавитном порядке по фамилии автора. На раковине ни пятнышка. Ни растений, ни животных у меня нет – я не хочу, чтобы от меня зависело какое-либо живое существо.

– Тогда пора пообщаться с Рональдом, – рокочет Данте.

Рональд – наш главный консьерж. Он делит смену с двумя другими охранниками, так что лобби находится под наблюдением круглые сутки, чтобы никто, кроме владельцев квартир и их гостей, не мог проникнуть в здание.

Это пузатый лысый мужчина средних лет, довольно добродушный и говорящий с едва заметным британским акцентом, который может быть настоящим, а может быть уловкой, которую консьерж использует, чтобы расположить к себе жильцов, довольных тем, что их охраняет швейцар международного класса.

Поначалу он колеблется, стоит ли показывать нам видеозапись с бассейном, не согласовав это с домоуправлением. Однако мой брат может быть очень убедительным, когда смотрит на тебя своими светло-голубыми глазами, способными прорезать насквозь, и невзначай упоминает о своей должности городского олдермена. Молчаливый, с внушительными габаритами, Данте тоже убедителен, но по-своему.

Рональд отводит нас в небольшую каморку, где есть лишь стол, стул и компьютерный монитор.

– Здесь вы можете посмотреть все видеозаписи, – говорит он.

– Нам нужно просмотреть камеры с крыши, – уточняет Данте. – Те, что снимают зону бассейна.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – отвечает Рональд, садясь за стол и начиная кликать мышкой. – Камеры установили только в этом году, так что я еще не совсем знаком со всей этой системой. До сих пор мне лишь дважды приходилось пересматривать записи, когда миссис Петерсон утверждала, что кто-то стучится к ней в дверь…

– К ней действительно стучались? – спрашивает Данте.

– Нет, – фыркает Рональд. – Это был какаду в ее собственной квартире.

Охраннику удается вывести на экран записи с камеры у бассейна и промотать их на два часа назад.

– Это единственная камера? – спрашивает Кэллам.

– Да. У нас по одной камере на этаж.

Камера установлена высоко в углу, так что в ней видно почти весь бассейн. Нам открывается вид на шезлонги по обе стороны бассейна, шкафчик, в котором хранятся все дополнительные полотенца, и дверь к лифтам, через которую входят и выходят люди. Однако левый нижний угол бассейна обрезан.

Мы смотрим зернистые кадры, на которых мать с двумя маленькими детьми купается в воде, затем группа подростков лежит на шезлонгах, а пожилой мужчина плавает кругами. После этого бассейн пустеет, и долгое время там вообще никого нет.

Наконец, я вижу знакомую фигуру – себя, идущую по кафелю, и наблюдаю за тем, как включаю музыку, которая льется из телефона в мои водонепроницаемые наушники, а затем кладу телефон на ближайший шезлонг поверх сложенного полотенца. Спокойная и не подозревающая о том, что сейчас произойдет, я подхожу к бассейну и ныряю.

Мое сердцебиение учащается в ожидании неминуемого. Я испытываю глупое желание крикнуть и предупредить саму себя. Я смотрю, как крохотная пловчиха рассекает бассейн в обе стороны, и понимаю, что это ровное движение вот-вот прервется.

То, что происходит дальше, выглядит на экране на редкость безобидно. Я просто ухожу под воду и исчезаю. Камера находится слишком далеко, а разрешение слишком слабое, чтобы разглядеть, что происходит на самом деле. Видны пузыри на воде и темная тень внизу, но понять, что на самом деле под водой два человека сцепились ни на жизнь, а на смерть, невозможно.

Я понимаю, что если бы дайверу удалось совершить задуманное, то на камере было бы видно, лишь как всплывает на поверхность мое тело лицом вниз, словно я просто испытала судороги и утонула. Никто бы не узнал, что меня убили.

Я наблюдаю за тем, как борюсь под водой за жизнь – просто темное пятно в бульканье пузырьков. Сама того не осознавая, я задерживаю дыхание.

Стоящий рядом Кэл тоже напряжен, а Данте издает гневный рык. Я знаю, что они ощущают ту же беспомощность, наблюдая за тем, что уже случилось, не способные этому помешать.

Когда маленькая Риона снова выныривает на поверхность, я, стоящая в душной комнате охраны, делаю глубокий вдох и смотрю, как другая я вылезает из бассейна и пулей выбегает на лестницу.

После неудачной попытки убийства дайвер бросает игру в прятки. Он тоже вылазит из бассейна, обремененный кислородным баллоном и неспособный в полной мере пользоваться правой рукой из-за шпильки, застрявшей в трапециевидной мышце. Я не вижу заколку для волос на экране, но замечаю, как напряжена эта рука, а также что человек в водолазном костюме предпочитает пользоваться левой.

При виде дайвера Рональд вскрикивает. До сих пор он не понимал, на что именно смотрит.

– Кто это, черт подери?! – восклицает охранник.

Его вопрос остается без ответа. Мы смотрим, как дайвер снимает свои ласты. Бежать за мной он не собирается, а вместо этого подхватывает мой телефон с шезлонга и уносит с собой.

Только когда незнакомец уходит, я снова могу дышать свободно.

– Перемотайте видео, – просит Кэл. – Я хочу увидеть, когда он попал в бассейн.

Рональд мотает видео несколько раз туда и сюда, но мы не видим, как дайвер заходит в бассейн.

– Погодите, – рычит Данте, показывая своим крупным пальцем на экран. – Что это?

Он указывает на момент, случившийся за полчаса до моего появления. На видео никого нет, но я вижу, как по воде от левого угла бассейна расходится рябь.