Шаман северного клана

– Хватит! – крикнул Кайшин, – это вышло случайно, мы просто защищались, а то, что это был брат атамана, мы не знали. Можно мы уже закончим этот разговор и отправимся спать.

– Это отличная идея, – сказал радостный старик, – я разбужу вас утром, а пока ложитесь в кресла, они удобные и можете спать там. Это все что я могу вам предложить.

Старик лег в свою кровать, а Норберт и Кайшин сели в кресла, которые стояли напротив камина. Они и правда оказались очень удобными и мягкими, Норберт почти сразу же уснул, а Кайшин некоторое время обдумывал сегодняшний день. Его все не покидал вид крови и то, как грозный бандит превращался в беспомощный труп.

Он ощущал какое-то странно чувство, которого не испытывал ранее, описать которое он не мог. Разум его говорил, что это ужасно и низко, но душа кричала ему, что он поступил как нужно. Он вспоминал рассказы отца, как тому тоже приходилось убивать, чтобы спасти свою жизнь или жизнь своего друга. Но даже это не успокаивало Кайшина, ему казалось будто кровь пробудила в нем первобытные инстинкты, которые его племя так тщательно пыталось изничтожить.

Даже переставая думать об этом, ему в голову лез рассказ старика, который он услышал. Никогда в своей жизни, ему не приходилось встречать других шаманов, кроме своего племени, и соседнего племени. А про магию, он узнал, лишь за пределами деревни. Конечно, про магию он слышал, но для шаманов она заключалась в другом, магией являлся дар духов, которые награждали храбрых и мудрых. Но рассказ алхимики, заставил его задуматься, о том, какая магия вообще существует, и как она проявляется. Но увы, об этом он мог только слушать рассказы старика, который общается с преступниками, и сам по себе мрачный человек.

«Пусть это и не правда, других версий этого, я не слышал» – подумал про себя Кайшин. Он сомневался, правильно ли все рассказал им старик, но не сомневался, что, что-то более сильное обитает в этом мире, намного сильней, чем мечи и стрелы, а может и сильнее духов. Но никто не может рассказать ему, что же это на самом деле, даже его дух, как-то неохотно говорил на эту тему. Ему не терпелось узнать, что находится в шкатулке, и кто смог закрыть ее с помощью магии.

Кайшин оказался в пустыни, где солнце нагревала кровь, которая реками текла по горячему песку. Крики боли и отчаяние заполонили пустыню, лишь стервятники жадно летали в поисках добычи. Он не понимал, где находится, он видел кучу солдат, которые сражались друг с другом и повсюду текла красная, вязкая жидкость. Только лязг стали, мог перекричать людские крики, но не это было самое страшное. Что-то темное и сильное, клубилось вокруг, что-то заставляло людей кидаться в отчаянную борьбу с другими.

Резко картинка оборвалась, и он снова оказался в кресте старого алхимика, который еще спал на кровати. Сон как рукой сняло, и он решил больше не лежать, а встал на ноги и пошел к окну. На улице уже начинало рассветать, и мрачный лес озарился яркими красками солнечного света. Ранее пугавший лес, превратился в чудесное и доброе место, где можно было прогуляться часок другой.

Кайшин взглянул на своего друга, тот продолжал спать, и не собирался просыпаться еще ближайший час. Для него выдалась тяжелая ночь, и он нуждался в хорошем отдыхе. Сам же Кайшин не испытывал желания отдохнуть, он только сильнее раззадорился идти в путешествие. Даже страшный сон, его не так сильно беспокоил. Но стоило ему только вспомнить о том, что было во сне, его невольно кидало в дрожь, от ужасных картин, которые он видел в нем. Но больше всего его пугало то, что это может оказать реальнее, чем просто сон. За последние пару дней, он увидел больше людского насилия, чем за всю жизнь, но так же он и видел, как могут быть добры люди. Та же миссис Флайти отнеслась к ним с большой любовью и помогла им, а ведь она и не знала даже их.

Его раздумья прервал проснувшийся старик, который сидя на кровати, смотрел на него, улыбаясь. Кайшина начала напрягать довольная улыбка старика, особенно если вспоминать, как вчера он был зол на их приход. Вместе с хозяином и проснулся его пес – Снежок, который начал радостной лаять и прыгать по дому. От этого шума и Норберт проснулся, протерев руками глаза, он встал с кресла и потянулся.

– Ну что, как спалось вам? – спросил радостный Кейн, – не такие уж эти кресла и плохие?

– Да, не плохое, спасибо, – произнес все еще сонный Норберт, – значит, нам уже пора? – спросил он посмотрев на Кайшина, лицо которого не выражало никаких эмоций.

– Пожалуй, пора, только в какую сторону нам идти до города? – он посмотрел на старика.

– Не-не, давайте хоть чаю выпьете, а потом идите, – сказал старик, и взял в руки железный чайник, который тут же поставил на печь.

Буквально через несколько минут, после того как вода в чайнике закипела и переместилась в кружки, в доме послышался запах малины. В этот раз чай был гораздо вкуснее, чем вчера, что-то в старике изменилось, и возможно в лучшую сторону.

– А почему, сегодня вы улыбаетесь и добрый такой? – спросил неожиданно Кайшин, хотя не только его мучал этот вопрос, – Вчера вы нас хотели чуть ли не прибить.

– Ну понимаешь… – помедлил старик, и принялся чесать свою бороду, – одиночество сказалось на мне, не в лучшем свете, попробуй поживи столько в одиночестве, сам превратишься в мерзкого старикашку. И местная банда, не помогает делу, они лишь приходят за нужными ими вещами, и уходят, даже, когда я работал в конюшне, мне не было так одиноко, – он явно погрустнел, – а здесь, только Снежок мой друг, и тот, немного дурной.

– Я не очень понимаю вас, – произнес Кайшин, – почему вы вчера были другой, нежели сегодня?

– Просто, я настолько привык к одиночеству, что начал отталкивать ваше общество из-за этого.

После этого они не разговаривали. Разговор их не клеился, и поэтому ребята просто допили чай и собрались уходить.

– Как придете в город, найдите мистера Алистара, он конюх, я раньше работал у него, – говорил старик, прощаясь с ребятами, – скажите ему, что вы от меня, и он поможет вам с лошадьми и они доставят вас куда нужно. И самое главное, не говорите про меня Штайну, я думаю у него до сих пор на меня зуб. А если он узнает, что я где-то рядом, так вообще с ума сойдет.

– А почему Алистару можно, а Штайну нельзя? – спросил Норберт, – ведь мистер Алистар, тоже работал с вами.

– Да, но он всегда хорошо ко мне относился, в отличие от его сыночка, – старик нахмурился, – этот щенок, никогда никого не ценил, а ставил себя выше остальных, его никто и по имени не зовет, потому что считают недостойным.

– Как это? Что унизительного в фамилии? – спросил удивленный Норберт.

– Он боится своего отца и всегда считает себя, его тенью. Это я случайно услышал, когда убирал конюшню, – сказал алхимик, немного улыбнувшись, – После этого все начали его и называть по фамилии. Кто-то ради того, чтобы он начал стремиться к разуму своего отца, другие же просто ради насмешки.

– А как люди узнали о том, что он боится своего отца? – все не унимался Норберт, Кайшин же смотрел на него, испепеляя, потому что они теряли драгоценно время.

– Как откуда, я всем и рассказал, сколько проблем доставил он мне, столько ему и доставил я. Так что вот, – он почесал свою макушку и потупил взгляд, – ладно, идите, а то и так много времени уже потеряли. Удачи вам!

Они попрощались со стариком, и двинулись в чащу леса, в сторону города. Их путь так же пролегал через заросли деревьев и кустов, только идти было гораздо легче. Яркое солнце, освещало даже самые темные уголки леса и не приходилось плутать в лесных лабиринтах в полной темноте.

Чем ближе они подходили к городу, тем реже становились деревья, и реже цеплялись всякие насекомые на одежду. Они вышли на большую поляну, впереди находилась большая ферма, а дальше нее был виден гигантский город со знаменами короля на стенах.

Ребята прошли поле и уткнулись в большой забор, который огораживал фермерский домик, и длился он до самого края леса. Они не стали привлекать к себе внимания, и просто пошли в обход, но со стороны фермы послышался грозный лай, который мог перебудить всю округу. За забором находился большой, черный лохматый пес с длинной шерстью, которая закрывала его глаза полностью. На собачий лай из дома вышел фермер с большим ножом в руке, он был одет в пижаму и выглядел очень сонно. Он быстро подбежал к забору и уставился на мальчиков.

– Чего вы тут рыщите? Хотите украсть мой скот? – произнес фермер, сощурив свои мелкие глаза.

– Н-нет, мы лишь хотели в город пройти, – произнес Норберт, поглядывая на нож фермера.

– Да конечно, знаю я вас, уже не первый раз такое, думаете я не знаю, что кто-то ворует мой скот? – не унимался фермер, все еще держа в руках нож.

– Но мы правда ничего такого не хотели, – ответил Норберт.

– Тогда, кто ворует мой скот? – сощурил насколько это возможно свои глаза старик.

– Мы не знаем, мы тут впервые! – вскрикнул Кайшин, глядя на странного фермера.

– Впервые говорите? – вдруг задумался фермер, – а вы можете мне пригодиться. Да… Хотите заработать деньжат?

Кайшин и Норберт взглянули друг на друга, но думать и не пришлось, денег у них было совсем ничего, а еды не становилось больше:

– Да, хотим, а что надо делать, – сказал Норберт.

– Если вы узнаете, кто ворует мой скот, я вознагражу вас по одной золотой каждому, идет? – заулыбался фермер, его сгнившие зубы торчали во все стороны и походили на изогнутые листы металла.

– Хорошо, а как мы узнаем, кто это сделал? – спросил радостный Норберт.

– Как еще, что за глупые вопросы? Вор захочет украсть моих коров, вот и остановите его, – ухмыльнулся фермер, – а теперь, проходите, и не чего тут стоять.

Фермер запустил ребят внутрь через калитку, при этом он держал большого пса на привязи, который тот в свою очередь рвался, чтобы перекусать наглых детей. Ферма оказалось по истине большой. Большой дом, и большой амбар с разным скотом, как оказалось, не только коровы были у хозяина, так же овцы, козы и свиньи. Так же у него имелось зернохранилище, для кур, которые находились в курятнике, и было слышно только их кудахтанье.

Норберт постарался разглядеть другие фермы, но видел лишь небольшие ветхие хижинки и домики, которые и рядом не стояли с домищем хозяина. «Не удивительно, что у него скот воруют, ведь у него самый большой дом» – говорил Норберт, видя как другие фермеры трудились на огородах, когда за хозяина дома, трудились сыновья, а он сам сидел в кресле и курил трубку.

– А что нам сейчас делать? – спросил Норберт у фермера.

– Я откуда знаю? Валите куда хотите, но чтобы к вечеру были тут, а то не получите золотого! – и фермер отвернулся продолжив снова курить трубку.

Ребята вышли с участка и пошли по проселочной дороге, мимо других маленьких ферм, прямо к вратам города. Массивные железные двери охраняла два охранника, которые явно скучали на посту. Один стоял, упершись на свою алебарду, другой сидел у стенки и тихонько дремал. Когда Норберт и Кайшин проходили мимо, то солдаты даже глазом не повели.

Внутри город выглядел гигантским, деревянные трехэтажные дома создавали плотную линию массива, где лишь изредка были небольшие переулки, где едва могли пройти два человека. Повсюду висели таблички и указатели разных заведений, начиная от цирюльни и заканчивая разными пивнушками. Народа на улице было на удивление мало, но так было только у ворот, вся основная часть населения находилась в это время у церкви. Поэтому Кайшин и Норберт могли ходить и рассматривать разные дома и постройки, которые возвышались над ними словно гиганты. Они забыли уже про свою цель, и зачем они пришли, они просто ходили по городу и наблюдали, лишь висящий знак с подковой напомнил им, о цели – найти конюха!

Они прошли кучу улиц и встретили людей, которые постоянно странно на них озирались. Они дошли до конца улицы и увидели конюшню, которая находилась у больших врат, ведущих к большой дороге, гораздо большей, чем та, по которой они шли раньше. Возле конюшни ходили стражи, которых было около шести штук, еще несколько лучников было на стенах возле ворот. Конюшня находилась слева от ворот, а с правой стороны стоял постоялый двор, где прибывший путник мог всегда отдохнуть после долго дороги.

Ребята прошли к конюшне, несколько лошадей заметив их, громко заржали, на их ржание из коморки вышел человек в штанах ужасного болотного цвета, кожаном жилете и дырявой синей рубашкой под ним. Человек был очень тучный и лысый, и его лицо было слишком розовым, что делало его сходство со свиньей феноменальными.