Французский перец

Пьер ждёт в холле, полулёжа развалившись в кресле. Увидев меня, с трудом поднимается. Идёт ко мне. Представляю, каково ему после вчерашней порки. Я вся сжимаюсь. Что-то сейчас будет?

– Добрый день, Карин! – улыбается и целует в щёку, как ни в чём не бывало. Я расслабленно выдыхаю и тоже улыбаюсь ему. Уф! Кажется, я зря переживала насчёт Пьера. – Как ты? Не видел тебя несколько часов и уже соскучился, – тихонько говорит мне на ухо.

Улыбается. Ах Пьер! Нехороший мальчишка! К своему удивлению, я рада, что между нами ничего не изменилось.

Пуавра не видно. Я озираюсь в поисках Жильбера.

– Пуавр уехал. Два часа назад, – поясняет Драка, видя озабоченность на моем лице. – Что-то срочное. Теперь мы одни, – улыбается. – Нам никто не помешает. Ты рада?

Обнимает меня за талию и с нежностью смотрит в глаза.

– Да, Пьер, – киваю я головой. – Я рада.

Целует меня невесомым поцелуем в губы.

Едем в отель вдвоём. Второй день симпозиума проходит так же гладко, как и первый. Обедаем в отеле. На виллу возвращаемся только к вечеру. Драка приглашает меня на морскую прогулку. Обещаю быть вовремя. Поднимаюсь к себе. Открываю дверь и замечаю на столе возле вазы с цветами белый конверт, на котором выведено размашистым почерком: «Карин». Сердце ёкает. Я уверена, что знаю, от кого это послание.

Разворачиваю и читаю:

Карин! 

Прошу Вас простить меня за мою безобразную выходку на яхте сегодня утром. 

С уважением, Жильбер Пуавр.

Перечитываю короткое послание несколько раз. Сердце бешено бьется в груди. Подношу листок к носу и вдыхаю, в надежде услышать его запах. Закрываю глаза и прижимаю письмо к себе.

Чёрт побери Вас, мсье Пуавр! Чёрт Вас побери! Какой же Вы мерзавец! Мерзавец и трус! Сбежал. Испугался посмотреть мне в лицо после того, что натворил. Мерзавец. Память возвращает меня к утреннему происшествию и внизу живота жаром растекается желание. Я хочу этого мерзавца. Безумно хочу. Наверное, не стоило так сопротивляться. По-моему, от записки, оставленной Пуавром, мои мозги превратились в кисель. Это просто невероятно. Я хочу Пуавра и при этом его ненавижу. Я сумасшедшая. У меня точно не все дома. Как можно желать мужчину, который так обращается со мной? Может, у нас – русских женщин – это в крови? Бьёт – значит любит? Бред! Какой бред!

Надо собираться. Дарка ждет меня через час.

Надеваю комбинезон-бандо из жатого шелка и иду на встречу с Дарка. Пьер стоит на пирсе в сопровождении работников виллы. Внутри яхты горит свет. На столе вино и закуски. Играет музыка.

Подхожу к нему. Улыбаюсь. Берёт мою руку, целует и ведет по трапу на палубу.

– Осторожно, Карин, – придерживает за локоть, когда я спотыкаюсь, зацепившись каблуком за планку трапа.

Проводит внутрь, усаживает в кресло.

– Сиди и наслаждайся, – идёт за штурвал. Трап убирают. Драка заводит мотор, и мы отплываем от пирса. Яхта мягко скользит по воде, разрезая сверкающие в свете огней тёмные воды ночного моря.

– А почему мы поехали на этой яхте, а не на другой? – как бы невзначай интересуюсь я, когда мы отплывает достаточно далеко от берега, и Пьер глушит двигатель. Меня разбирает любопытство, почему Пуавр затащил меня сегодня утром не на эту яхту.

– Та яхта – Жильбера, – поясняет Драка. – Мы купили эту виллу, когда только начинали бизнес. Раньше приезжали сюда семьями. Я с Брижит и девочками. Жильбер с Симон и Эммануэлем.

– А сейчас?

Пьер пожимает плечами.

– А сейчас всё изменилось. Дети выросли. Мы с Брижит давно не проводим отпуск вместе, а Жильбер… – Драка замолкает. Берёт со стола бокал и отпивает. – Давай лучше поговорим о тебе.

Томно смотрит.

Значит, жену Пуавра зовут Симон. Мне хочется больше узнать о Симон.

– Почему Жильбер не ездит сюда с женой?

– Там всё не просто… – морщится Пьер. – Я не хочу об этом говорить. Разговоры о Симон вгоняют меня в уныние. Если тебе так интересно, спроси у него сама.

– Они что, разведены? – не успокаиваюсь я.

– Нет, – хмурится Пьер. Вздыхает. – Жильбер очень любит Симон. Ты не представляешь, какая у них была безумная любовь. Он никогда не разведётся с ней.

«Вот так тебе, мадемуазель Карин! – с досадой думаю я. – Получила? Размечталась, что Пуавр втрескался в тебя! Дура! Какая же ты дура!»

Настроение резко портится.

– Что-то ты приуныла, Карин! – обнимает меня за плечи.

– Отвези меня, пожалуйста, на берег, Пьер, – прошу я. У меня абсолютно нет желания кататься на яхте. Мне надо побыть одной, чтобы переварить то, что сказал мне Драка.

– Ну вот! Я так и знал, что эти семейные разговоры только расстроят тебя, – кажется, Пьер огорчён резкой переменой моего настроения.

– Давай покатаемся на яхте в следующий раз. Сегодня я слишком устала. Не обижайся, Пьер, – смотрю в его несчастные глаза, прикладывая руку к пухлой щеке Пьера.

– Пожалуйста, Карин, не думай обо мне плохо. У меня действительно серьёзные намерения. Ты мне веришь, Карин? – глядит на меня с тоской. Отчего-то мне становится жаль Пьера.

– Верю, Пьер. Конечно же, я тебе верю, – глажу его по лицу. Прижимает мою ладонь к щеке и целует.

– Карин, я так счастлив, что встретил тебя. Ты даже не представляешь.

Милый, милый шалунишка Пьер!

– Поехали назад, – снова прошу я. Пьер идёт в рубку и заводит мотор.

Стою на палубе. Свежий ветер треплет мне волосы. Где-то внизу под натиском гребного винта волны рассыпаются тысячами холодных брызг, оставляя на воде длинную пенную дорожку. Ночное небо над головой холодно сверкает миллиардами белых звезд. Чувствую себя безумно одинокой. В сердце саднящая пустота. Почему всё так? Почему?

В оставшиеся дни свободное время проводим с Драка. Сексом больше не занимаемся. Он не настаивает. Пьер счастлив уже тем, что мы вместе. Водит меня по дорогим ресторанам. Покупает дорогие безделушки. Катает на яхте. Я благодарна Пьеру, что он не давит на меня. Рядом с ним я отдыхаю душой. Мне хорошо и спокойно. Я чувствую себя защищённой.

В Москву возвращаюсь одна. Пьер летит прямым рейсом в Париж на следующий день. Провожает меня в аэропорту. Долго не отпускает. Держит за руку, тоскливо глядя в глаза.

– Карин, я скоро приеду к тебе. Только разберусь с делами, и приеду. Не скучай.

– Не буду, – улыбаюсь я. – Если только чуть-чуть.

– О! Карин, – цокает языком и заключает меня в объятья. Обнимает моё лицо руками и целует в губы. – Мне так не хочется отпускать тебя. Я люблю тебя, Карин.

– Пьер, – смотрю на него с укоризной.