Эта ночь была бархатной

Это первый шаг к тому, чтобы подняться до положения Мага.

Однако у Блондина стаж службы был больше, и, казалось бы, старшим должны назначить его.

Элвис открыл было рот, чтобы высказать это соображение, но тут же закрыл его: инстинкт самосохранения мудро подсказал, чтобы он не говорил лишнего. Раз Маг принял решение в отношении его, незачем просить объяснений. Хорошо уже то, что его не выгнали из отряда «соколов».

Маг развернулся, и они пошли назад – к дому, где находилась квартира.

– Вопросы есть? – спросил Маг, и по его ухмылке Элвис понял, что тот точно знает, о чем парень думает.

Элвис вынул руки из карманов, достал из заднего кармана джинсов помятую пачку сигарет:

– Э-э… Гаспачо… как он?

Во-первых, его действительно волновала судьба товарища; во-вторых, как-то глупо было заводить разговор о старшинстве Блондина.

Маг нахмурился:

– Он ранен.

– Да, но как его самочувствие?

– Лежит в койке… с пулей в животе. Как он может себя чувствовать?

– Просто все думаю о нем.

– Не надо, – резко ответил Маг. – Возвращайся домой.

Элвис кивнул. Вытащил сигарету, закурил, перешел улицу и направился к нужной квартире. Маг зашагал в противоположную сторону. Элвис надеялся, что не навредил себе, задав вопрос о Гаспачо. Но в тот же вечер Маг позвонил и официально уведомил Блондина и Антилопу, что старшим их группы назначен Элвис. Элвис отметил свое повышение без особой помпы. Надел наушники и стал слушать «Eleanor Rigby»[23 - «Eleanor Rigby» («Элинор Ригби») – одна из популярнейших песен «T e Beatles».], попивая фанту.

Глава 4

Майте считала, что привычный уклад жизни придает смысл существованию, и сама пыталась придерживаться определенного распорядка. С понедельника по пятницу делать это было несложно, поскольку ритм ее жизни был подчинен работе в офисе. А вот выходные предполагали простор для фантазии. Появлялось много возможностей для бесцельного шатания, погружения в скуку.

По субботам Майте поднималась с постели на час позже обычного, варила себе кофе и выпивала его в компании своего попугайчика. Где-то в одиннадцать шла за продуктами на рынок, что стихийно возникал в близлежащем парке. Там перекусывала у одного из лотков, торговавших горячей пищей, затем тащила домой сумку с овощами и фруктами, по дороге покупала газету.

Однако в тот день Майте не стала задерживаться на рынке. Ей не терпелось поскорее вернуться домой. Полночи она не спала, рисуя в воображении квартиру соседки. Она могла бы отправиться туда еще на рассвете, но знала, что куда лучше продлить минуты предвкушения, посмаковать их на языке. Покупая продукты, она пыталась предугадать цвет штор, стиль мебели, которую она увидит в квартире Леоноры. Передвигаясь между прилавками со спелыми бананами и помидорами, она грезила наяву.

Убрав продукты в холодильник, Майте наконец позволила себе повернуть ключ в замке и войти в квартиру Леоноры, медленно притворив за собой дверь. Встала посреди гостиной и, сложив руки на животе, стала рассматривать комнату.

Синие шторы из джинсовой ткани были задвинуты. Майте включила свет. Убранство комнаты омыло мягкое желтое сияние лампы, приглушаемой бумажным абажуром. Предметов обстановки у Леоноры было меньше, чем у Майте, но она отметила, что вся мебель более качественная. Один угол занимало кресло из ротанга со спинкой, по форме напоминающей распушенный павлиний хвост. Оно было завалено холстами. На кушетке лежало украшенное длинными кисточками покрывало с узором в виде бабочек. Низкий столик и два дивана образовывали столовую. По стенам тоже стояли холсты.

Майте посмотрела картины. Скучные, решила она, сплошь красные брызги и пятна, не несущие в себе никакого смысла. А вот фотографии на полке ее заинтересовали. На них были запечатлены Леонора и ее друзья в разных позах. На одном снимке девушка, с сигаретой в руке, сидела на коленях у какого-то парня, запрокинув голову назад. Майте долго и внимательно разглядывала фото, изучая красивое мужское лицо.

Об ее ноги потерся толстый полосатый кот. Майте с раздражением отогнала животное. Хотела сначала закончить осмотр квартиры, а потом уж приступить к выполнению скучных обязанностей – покормить кота и вычистить его туалет.

Майте прошла в спальню и увидела, что матрас Леоноры лежит на полу. Красные шелковые простыни, скомканные, валялись на середине матраса; рядом, тоже на полу, стояла пепельница. И спиртное здесь имелось – бутылки дорогого вина. В углу – позабытые два грязных бокала. На стопке книг возле тарелочки с оплывшими наполовину ароматическими свечками восседал керамический Будда. И все же, несмотря на богемный антураж, здесь пахло деньгами. О богатстве кричали каждый ультрасовременный стол из стекла и латуни, дорогая посуда, деревянная шкатулка с изящной резьбой, в которой Леонора хранила разноцветные пилюли, пакетик с марихуаной и еще один с грибами. Кроме того, Майте заметила как дешевые браслеты, так и золотые, а также деревянные бусы и модные солнцезащитные очки.

Сам воздух в квартире был пропитан деньгами, а также запахами марихуаны и дорогого вина, скисающего в открытых бутылках.

Майте залезла в гардероб Леоноры, перебрала вешалки с одеждой. Приложила к себе зеленый бархатный пиджак, стоя перед высоким зеркалом в серебряной раме, что было прислонено к стене. Одно платье – длинное, кремовое, с вышитыми цветами – просто пленило ее воображение. У самой Майте ничего подобного никогда не было. Она тоже приложила его к себе, погладила тонкую, нежную ткань. Изучила этикетку и поняла, что этот туалет, должно быть, стоит огромных денег. Но одежду Майте не крала. Было дело, стащила одну сережку у соседки со второго этажа, но именно одну, чтобы женщина думала, будто она просто куда-то сунула свое украшение. Пропажа нарядов и драгоценностей сразу бросается в глаза. К тому же Леонора носила одежду не того размера, что Майте.

Она повесила пиджак и платье в гардероб и прошла в ванную, где увидела на стене зеркало в окантовке из белого гипса с рельефным орнаментом в виде мелких цветов. Майте взяла лежавшую на раковине щетку для волос с серебряной ручкой под старину, причесалась. На полке над унитазом она нашла баночку крема для лица и несколько тюбиков губной помады. Взяла одну, накрасила губы.

Эта помада имела яркий розовый тон, предназначенный для молодой девушки. Такой цвет мгновенно состарил лицо Майте. Ужаснувшись, она поспешила вытереть губы салфеткой.

Майте вернулась в гостиную и, сложив руки на груди, снова стала разглядывать фотографии Леоноры. И опять та, на которой молодая женщина сидела на коленях у парня, запрокинув голову, приковала ее внимание. Парень на снимке был в галстуке, уголки его рта изгибались в обаятельной улыбке. Красавчик. Даже немного похож на Хорхе Луиса, хоть того в комиксах изображали в черно-белых тонах. Возможно, Леонора уехала на выходные с ним или с кем-то еще столь же привлекательным. Может быть, прямо сейчас она хохочет, запрокинув голову.

Майте огляделась вокруг.

В квартире она не увидела ничего такого, что ей захотелось бы украсть. Иногда бывало и так: ищешь, ищешь, а все без толку. А иной раз войдешь в какую-то комнату и сразу понимаешь, что хотелось бы взять. Это должна быть какая-то личная вещь, которая напоминала бы о конкретной квартире, чтобы потом можно было легко нарисовать ее в своем воображении. Именно по такому принципу Майте выбирала вещи, которые решала прикарманить.

Она и раньше подворовывала в больших универмагах и захудалых местных магазинчиках, но радости ей это никогда не доставляло. Это был своего рода навязчивый ритуал, импульсивное желание, не реализовав которое Майте испытывала беспокойство и неудовлетворенность. Не сразу она поняла, что ее интересовал не сам предмет как таковой, а тот секрет, что он таил в себе. Ее будоражило, возбуждало обладание тайной. Словно ей удавалось заглянуть в укромные уголки разума того или иного человека, открыть потайное отделение.

На пятом этаже жила дама, у которой был слепой пес. Майте украла у нее старый кружевной веер. У занятой мамаши с третьего этажа, вечно гонявшейся за кем-то из своих детей, она стащила сломанный смычок. Бывало, они все просили ее полить цветы или покормить золотых рыбок, и она тихо, с улыбкой, заходила в их жилища, примеряла их обувь, пользовалась их шампунями, лакомилась их конфетами. Украденная вещь символизировала окончание ее приключения, это был завершающий росчерк в подписи.

Кот мяукал. Майте прошла в кухню. Банки с кошачьим кормом стояли рядом с плитой. Она открыла одну банку, рассеянно вывалила ее содержимое в кошачью миску. Леонора оставила картонную коробку на мусорном ведре. Не увидев в ней ничего, кроме старых газет, Майте сняла коробку с ведра, чтобы выбросить в него пустую жестяную банку. Когда накрывала мусорное ведро крышкой, заметила что-то белое в углу.

Майте отодвинула ведро в сторону. Находкой оказалась маленькая гипсовая фигурка святого Иуды Фаддея. Сбоку по ней шла трещина, и Леонора заклеила дно желтой липкой лентой. Мусор, который забыли выбросить, как старые газеты.

Майте подняла статуэтку, провела пальцами по гладким волосам святого.

Завернула фигурку в газету и пошла из квартиры. Убедившись, что кот не последовал за ней, она заперла дверь.

Вернувшись к себе, она включила музыку. Под песни «T e Beatles» развернула свое новое сокровище и убрала его в маленький коричневый сундучок в нижнем ящике комода, где хранила все украденные вещи. Теперь она чувствовала себя отлично. День удался.

В воскресенье Майте пошла в кино, и это было ошибкой. Она предпочитала романтические фильмы и комедии, но в последнее время такие кинокартины попадались редко. Ей пришлось смотреть японский боевик. Рядом целовалась какая-то парочка. Попкорн, что она купила, на вкус был несвежий. Впереди кто-то курил, наблюдая за противостоянием между самураем и его одноруким врагом на большом экране. Майте все никак не могла найти удобное положение. А когда она вышла из кинотеатра, на улице лил дождь. Одной рукой обнимая себя, другой прикрывая голову газетой, она поспешила через улицу, но не прошла и двух-трех кварталов, как газета напрочь промокла.

Предыдущим вечером Майте была полна вдохновения, а теперь – она это чувствовала – снова погружалась в мерзкое состояние неизбывной тоски. У нее всегда так бывало – вверх-вниз, как на качелях. Ожидая своего автобуса, Майте недоумевала, почему мир так устроен. Серый, неприятный. В комиксах каждый рисунок дышит оптимизмом, хоть все они выполнены в черно-белой гамме. А завтра опять понедельник. При мысли об офисе, где с утра до вечера слышится монотонный стук печатных машинок, Майте скорчила гримасу. Двух дней выходных недостаточно, чтобы отдохнуть от однообразия рутинных будней.

Может быть, она все же поищет другое место работы. Просмотрит в газетах объявления в рубрике «Требуются», походит на собеседования. В городе есть более престижные фирмы. И ей вовсе не обязательно ограничивать свой поиск юридическими компаниями. Наверно, можно найти и более увлекательную работу. Например, в издательстве. А что, солидно звучит! Там-то уж ее любовь к чтению точно пригодилась бы. Правда, она читала в основном комиксы, но они тоже идут в счет. К тому же у нее есть несколько классических произведений из серии «Sepan Cuantos»[24 - «Большое знание» (исп.)]. Более того, Майте просматривала модные журналы и имела представление о современных тенденциях в моде, так что она не будет выделяться в той среде. О, она выбросит свои степенные офисные туфли и коричневые пиджаки, сменит их на что-то более стильное. В издательствах шик наверняка приветствуется. Немного шика.

Или она достанет пластинки с аудиокурсом «Учим английский дома», к которым давно не прикасалась, и на этот раз станет серьезно заниматься. Секретарше, владеющей иностранным языком, платят больше. Возможно, она даже устроится секретарем к дипломату. К послу! А ведь все солидные посольства находятся в Поланко[25 - Поланко – элитный богатый район в Мехико, где сосредоточено самое большое количество дорогих магазинов и ресторанов в стране. Там же находятся роскошные отели, располагаются дипломатические миссии и посольства.]. Работа в посольстве тоже требует утонченности и изысканности и, возможно, связана с командировками, но Майте готова лететь туда, куда скажут, чтобы обеспечить начальству условия для выполнения важной миссии. Ее сестра умрет от зависти.

Майте не терпелось поскорее взяться за осуществление своего плана. Добравшись до дома, она первым делом принялась штудировать газетные объявления с предложениями о работе, подыскивая для себя что-то подходящее, но через некоторое время пыл ее охладила частенько встречающаяся фраза «Возраст: двадцать – двадцать восемь лет». Даже если Майте подходила по возрасту на ту или иную должность, все серьезные компании, казалось, требовали от соискателей больше того, что она могла предложить. Особенно ее смущала фраза «Достойный внешний вид». То есть красивая. Вот что под этим подразумевалось. Всем нужны были красивые девушки или хотя бы ухоженные. Не то чтобы Майте выглядела неряшливо, просто одежда всегда сидела на ней мешком. По словам мамы, это из-за того, что Майте носит неподходящее нижнее белье. Вот в пору ее молодости, добавляла она, было принято надевать под платье высокие утягивающие панталоны, а не только колготки. Но Майте знала, что дело не в этом, просто вся ее одежда была дешевая, скроенная не по ее фигуре: тут шов разошелся, там расползся. И по цвету не гармонировала. Почему-то Майте никогда не удавалось выбрать удачный наряд. Взять хотя бы ее последнюю покупку. Майте копила, копила, копила деньги, приобрела на них кремовую блузку с воротником-стойкой, отделанным рюшем, а домой пришла, померила и ужаснулась: она выглядела нелепо, как будто шеи у нее вообще не было.

В этом и состояла проблема. Майте была нелепой, если не сказать больше. Малодушная, скучная, абсолютно заурядная женщина. А если ко всему этому еще присовокупить и безынициативность, получается, что ей действительно не имеет смысла искать другую работу.

Майте смотрела в окно – на улице лил дождь.

Пожалуй, надо выпить кофе. Это то, что сейчас ей надо. Сварит кофе, почитает старые комиксы, послушает танго. Поставит Карлоса Гарделя[26 - Карлос Гардель (1887 или 1890?–1935) – аргентинский певец, композитор, актер. По мнению многих, самая значительная фигура в истории танго.], песни про любовь и разбитое сердце. Майте сидела, комкала на коленях газету, глядя на дождь за окном, и сознавала, что ничего этого ей делать не хочется.

Майте схватила плащ и решила выйти на улицу. Прогуляться. Это самое лучшее. Она развеется, отвлечется от своей отвратной крошечной квартирки. Воздух здесь был затхлый, и ей совершенно не хотелось думать о работе, о требованиях к претендентам и тому подобном.

Выйдя в коридор, Майте увидела перед дверью Леоноры мужчину. Он резко обернулся и посмотрел на нее. Майте тотчас же узнала в нем парня с фотографии, которым недавно восхищалась, только теперь он был с чуть более длинными волосами и в красном пиджаке.

– О, это вы, – по глупости брякнула Майте.

– Мы разве знакомы? – удивился парень, нахмурившись.