Горе

Кто же все эти люди, которые окружают ненависть? Возможно, это ограничители, кандалы, удерживающие гнев от тотального разрушения Пивоварни, являющейся местом спокойствия и вечного пьянства, раздражающего ненависть. Это точка кипения настоящей войны, где жизнь и смерть выставляют своих генералов на важную и вечную битву за души землян. А бедные жители Пивоварни варятся в этом месиве…

Тот старик явно не ограничитель. Именно из-за него и началась трагедия, которая позволила ненависти убивать. Он… смертный. Обычный смертный, имеющий только… клятву с ненавистью? Что? Бред какой-то…

Люди постепенно стали расходится. Погода стояла серая, какая и полагает быть в траурные дни. Только дождя не было. Серые тучи душили надежду и счастливые мысли в головах людей. Сейчас победила смерть. Именно она является на этот день властительницей Пивоварни.

Власти направили в Пивоварню огромное количество техники и людей на чистку улиц городка. Вонь стояла ужасная. Жителям советовали оставаться дома и не открывать дома, пока последнее разлагающееся тело не будет отправлена в похоронное бюро, которое явно завалено работой. Сейчас на улицах куда оживленнее, чем в самые радостные праздники. Трагедия сближает людей больше, чем счастье.

Я быстро шел по мощенным плиткой улочкам домой. На похороны всех умерших обязан был прийти каждый. Это была дань уважения и сожаления погибшим и оставшимся в живых. Сегодня во всех заведениях, которые не закрылись, бесплатно раздавали еду. Проходя мимо небольшой забегаловки, известной своими теплыми светильниками, создающими домашний уют, я почувствовал, как мой желудок повелительно просил поесть. Решение было принято охотно, так как терпеть больше это зловоние было невозможно. Колокольчик радостно звенел, что на фоне всеобщего горя было неуместно и неловко. Заведение было не слишком заполнено людьми. Из постояльцев здесь сидели только малообеспеченные граждане или такие, как я. Мне приглянулся столик возле угла. Присев, я стал медленно вдыхать этот отфильтрованный воздух и выбирать блюдо в меню. Выбор был богатым. Разнообразие блюд впечатляло, а спиртных напитков, даже будучи в Пивоварне, и подавно. Мои глаза недолго бегали по темно-голубым страницам меню и, прислушавшись к мольбам желудка, выбрали обычный суп с сухарями.

Сделав заказ, я стал молча смотреть в окно. Мимо проходящие люди, прикрывая рты, быстро шли домой подальше от зловония. Скучно смотреть на мир из уютного помещения, когда нет ощущения чужого человека. Ты чувствуешь ответственность, находясь в здании- ты гость или хозяин- и это не позволяет с такой легкость и бесстыдством глядеть на жизни других. Какие тут жизни? Это спешка, суета. Она безразличная и скучная, может даже заразить и ввести в угнетающую меланхолию и раздумье. Когда ты на улице, то в твоей душе нет тех нравственных оков, тебя не теснит общественный взгляд, твои ноги не чувствуют стен- свобода поможет в любой момент сбежать в самый темный переулок и исчезнуть навсегда. Оттого смотреть в окна чужих домов куда веселее. Я становлюсь наблюдателем, камерой, которую никто не замечает, но она все видит. Мои зрачки фиксируют все, мозг запоминает повадки живущих в домах, у тебя появляется информация- ценный и важный инструмент, который в определенный момент поможет тебе. Тебя не волнует, что думают люди внутри. Они стеснены стенами. Пока хозяин откроет входную дверь, я уже буду пристально наблюдать за другими гражданами беспечной Пивоварни. Им становится жутко, мне становится весело. Все думают, что по улицам их пьяного города ходит психопат, что вот он убийца, но я неосознанное прикрытие настоящего монстра. У меня есть роль в этом сценарии…

Я- наблюдатель.

–Ваш заказ,– официант поставил на стол ароматный суп. Из тарелки еле видимыми горячими струйками поднимался вверх пар.

–Благодарю. Могу ли я сразу оплатить счет?

–Конечно.

Сотрудник на время удалился. Я снова повернулся к окну. Напротив меня стоял низкий мужчина, толстый и сгорбленный. Он смотрел прямо на меня и слегка улыбался, отчего на его щеках появлялись морщины. Его четкий подбородок сверкал, узкие ноздри широко раскрывались, отчего его грудь под серой курткой подымалась. Из-под шапки торчали пряди прямых коротких волос. Низкий лоб от улыбки становился еще меньше: его еле заметные брови так же, как и грудь вздымались вверх, а усмехающиеся глаза хитро глядели на меня. Несмотря на зловонье на улице, его руки в перчатках даже не поднялись, чтобы перекрыть нос.

–Вот счет,– неожиданно отвлек меня официант.

Я сунул ему купюру.

–Сдачи не надо. Вам на чаевые.

–Спасибо вам. Приятного аппетита.

–Спасибо…

Я повернулся обратно к окну. Мужчина пропал. Колокольчик зазвенел. Незнакомец вошел. Откланялся метрдотелю и стал направляться прямо ко мне. Меня это насторожило. Он вальяжно проходил мимо столиков, постоянно незаметно улыбаясь, иногда неуклюже сталкивался с сотрудниками и мило извинялся. Мужчина подошел к моему столику.

–Вижу, у вас не занято,– его протяжный, высокий голос немного картавил, мурча на звуке «р».– Меня зовут Атан.

Я ничего не ответил и смотрел на него снизу-вверх. Не дождавшись ответа, Атан бухнулся на стул, немного ойкнув.

–Ужасное зловоние в городе.

–Да,– немного понаблюдав за собеседником, я принялся за суп. Этот неожиданно наглый поступок меня смутил, но не полностью вывел из колеи.

–Может, и мне что-нибудь заказать?

–Как хотите.

–Вы были уже на похоронах?

–Да.

–Ужасающее зрелище, правда?

–Да.

–И ведь неизвестно, кто убийца.

Я промолчал, съев пару ложек. Незнакомец снял шапку и повернулся, пытаясь найти официанта. В глаза сразу бросилась большая лысина, которая, как остров в море, блестела под светом ламп. Сделав заказ, мужчина снова повернулся ко мне.

–Интересно,– он нагнулся ко мне поближе,– что вы делали у Ньепса?

Я остановился и медленно посмотрел на него. Его круглое невзрачное лицо улыбнулось шире- морщины на щеках стали отчетливее.

–Кто такой Ньепс?

–Как?– веки удивленно выставили белые глаза с красными венами.– Вы не знаете, кто такой Ньепс?

–Понятия не имею,– я равнодушно ответил и снова собирался взять ложку супа.

–А та лавочка? Та библиотека? Те Пленки? Разве вы их не помните?

Ложке снова пришлось упасть на тарелку. Я еще пристальнее взглянул на него.

–Хорошо. Допустим, я знаю, кто такой Ньепс. Зачем вам знать, что я забыл?

–Простое любопытство,– он своей пухлой рукой стал подпирать свой тяжелый подбородок.

–Оно вас приведет к тому психопату.

–Но ведь вы знаете, кто он,– мгновением появился его желтоватый оскал.

–Лишь видел.

–А Вайолетт?

–Ее я выручил от полиции. Не более.

–Но почему вы пришли второй раз? Когда в свое первое посещение Климент ясно дал понять, что вам здесь не место? Неужели тоже любопытство?– он довольно смотрел на меня.

–Обычное совпадение.

–Не думаю, что человек, любящий нагло смотреть в чужие окна мог бы случайно попасть в самое скрытое место этого города.

–Скрытое?

–Вы единственные, кто «случайно» попал в дом к Ньепсу. Остальные годами ждали приглашения и платили невероятные деньги, чтобы потомок знаменитого изобретателя сделал единственную фотографию.

–Я везучий человек.

–С этим спорить не буду.