Печать Тьмы, или Мила из Другого мира

Удивительно, но уже по пути в лагерь, когда первые и самые древние инстинкты были обузданы, васпий не знал, радоваться ему или найти этого Светлого фокусника, чьей рукой Боги одарили его Душой, и покалечить за то, что подверг малышку опасности? А Её покорность, тихие возмущения, тёплое дыхание, сладчайший запах, мягкое сердцебиение – всё заставляло мужчину сосредотачиваться только на Ней. Всё в Ней притягивало и взывало к самому древнему и примитивному в нём. Ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать, в скольких шагах, сантиметрах, секундах Она шагает позади. Каждый его нерв звенел от напряжения, каждый волосок на теле вставал дыбом, но всё, что Сэйлиан мог – это вести всех обратно в лагерь.

Но стоило добраться до места, оказаться на своей территории, в своём шатре, как последние, едва сдерживаемые цепи самообладания с жалобным звоном слетели с разума мужчины. Он успел лишь скинуть плащ и доспехи, чтобы не мешали и не пугали Её. А в следующее мгновение осознал себя сжимающим Её хрупкое тело в своих руках и впивающимся в Её мягкую шейку. Боги! Он же Её…

Нет! Жива! Тепла! Дышит, дрожит, но просто без сознания. Слава Тёмным Богам!

Сэйлиан подхватил лёгкое тельце и метнулся в ту часть шатра, где располагалось спальное место. Но прежде, чем уложить её туда, ему пришлось быстро, но осторожно скинуть с малышки мокрые и холодные вещи вместе с бельём и обувью, очистить как её тело, так и постель заклинанием свежести. И вновь контроль полетел в Бездну!

От одного вида маленького обнажённого тела на столь большом ложе. Алебастровая кожа девушки, лишь местами тронутая нежным румянцем, невероятно контрастировала даже с белыми простынями. Ещё сильнее выделялись шёлковые локоны, разметавшиеся по подушкам. Такой странный у них цвет: тёмные, как кора деревьев Тёмного леса у Храма Тьмы, но если присмотреться, то в них сверкает пламя.

Неудивительно, что дурман желания опалил кровь, подобно лаве, в то же мгновение. Иногда приходил в себя Повелитель васпиев, уже прижимаясь к ней – сначала со спины, потом вообще как-то оказался меж этих тонких ножек, – лаская её тело руками, языком, клыками, пока драгоценная сакриэ тихо постанывала, обволакивая всего его и воздух вокруг ароматами своего желания. Боги, как же Она желает его! Так легко приняла каждую его метку! Вот, что значит Истинная, Сакриэ! И он бы отдал всего себя, если бы не пришёл в себя от ярости, накрывшей мужчину, почувствовавшего соперника на своей территории.

Весь лагерь за стенами шатра наполнился воинственными выкриками, шипением, звоном оружия и рычанием… драгасов? Их наличие на своей земле да и без приглашения Сэйлиан терпеть не собирался. Уж точно не сейчас!

– Что там происходит? – утробный рык вырвался непроизвольно, когда в совещательную часть шатра вбежал один из его генералов. Того даже не смутила нагота вышедшего к нему его Повелителя, что уже магией надевал на себя одежду и доспехи.

– Из неоткуда налетели драгасы, – тут же рапортовал генерал. – Судя по их направлению, они летели со стороны Тёмного леса. Но их встретил целый рой Тварей Бездны.

– И они все притащились сюда, – закончил за него Повелитель, уже было рванув на выход, замер рядом с подчинённым. – Выставь самых сильных из отряда Турфира у моего шатра. Никто не должен его ни задеть, ни зайти внутрь.

– Не беспокойтесь, Мой Господин, никто не побеспокоит нашу Повелительницу, – склонил голову васпий.

– Так очевидно? – усмехнулся мужчина под очередной рёв крылатых ящеров и ледяной клёкот тварей в ответ.

– Позволите вас поздравить? – спросил взамен ответа генерал.

– Позже, – удивительно, но Сэйлиан почувствовал мягкую улыбку на своём лице, и тут же поспешил её скрыть. – Сейчас главное разобраться с тем, что может Ей грозить.

И направился на выход, уверенный в том, что сделает всё, зная, что осталось за его спиной.

***

Мила

Сквозь нежную пелену дрёмы, я почувствовала сначала мягкость постели под собой, потом отсутствие одеяла. И лишь потом поняла, что лежу тут абсолютно голая! Но этого осознания, видимо, было недостаточно, чтобы пробудить тело. Да я от странной сонной слабости могла лишь издать полустон на выдохе. Что вообще происходит? Что я тут делаю? И где «тут»?

Но последнее сразу же отпало от вяло шевельнувшегося в груди испуга, когда постель рядом, за спиной – меня перевернуло на бок, вот сон и сбежал – зашевелилась и прогнулась сильнее. Что-то горячее скользнуло на талию и, оплетя её собой, чуть потянуло назад, где прижало к чему-то большому, такому же горячему и твёрдому. И мою шею опалило до жадности медленное дыхание. Испуг перешёл в страх, заставляя судорожно вздохнуть. Под ухом тут же на это хмыкнули знакомым низким баритоном.

Какого тут…

Вампирюга!

Вот кровопиец!

Точно, а ведь это по его вине я в таком состоянии! Ни вырваться, ни крикнуть, ни даже глаза открыть! А он тут руки вздумал распускать, ещё и в кровать уложил, раздел и теперь… Сердце сжалось от ужаса. Насильствует?

Я росла в семье, где значение имели честь, совесть и доброта. Всё детство и отрочество под постоянным надзором и жизненными уроками от давно покойной бабушки: «даже обниматься нельзя, так ты показываешь своё согласие на что-то большее. Потом попросят поцелуй, потом потискаться, потом потрахаться, а что в итоге? Они получили своё и свалили, а ты осталась без всего, и каждый будет требовать большего и оставлять тебя использованной».

Так что, значение «первого раза» с тем, кто дорог так же, как ты ему, а ещё лучше с тем, в ком я буду уверена, как в женихе или муже, даже если он таким не являлся бы – для меня важно. И вот так, через насилие лишится этого островка основ и спокойствия моей жизни, для меня хуже смерти.

Если бы меня грабили, я отдала бы всё, чтобы сохранить жизнь, но не себя. Я просто не смогла бы жить после такого. Силы бы, конечно, нашла, но морально… Человек – тем более русский – без своей гордости, без своих основ и устоев – кукла, которую верти как хочешь, и ничего тебе за это не будет. Пусть даже кукла в итоге полетит на свалку.

Не хочу так! Не надо! Но что я могла? Только натужно выдыхать, чувствуя, как сильнее он прижимается ко мне. Как целует шею, стык с плечом, плечо и обратно, как оглаживает рукой бёдра, живот, грудь, снова живот. Как потирается о попку и поясницу уже твёрдым и горячим членом. Нет!

Но ужас смывает острым уколом внизу шеи, где больше всего сосудов. Укусил! Снова!

И если в прошлый раз я укатила в обморок, то теперь от места укуса по телу стали расходиться волны жара. Они расплывались по всему телу, пульсируя в сердце, в кончиках пальцев, туманя голову и сжимаясь внизу живота комком желанного, предвкушаемого, но недоступного доселе возбуждения и наслаждения.

Ощущая, как моё тело начинает дрожать и вяло извиваться, слыша, как моё дыхание становится глубоким и срывающимся, мужчина отрывается от шеи, мягко зализывает и лечит тем самым раны, хмыкает. Лёгкое движение – кажется, он приподнялся надо мной. Отодвинул сильнее вперёд мою руку, лежавшую частично на боку, и дыхнул на талию, пуская рой мурашек по всему телу. Засранец! Он удумал и туда?.. Укус! Вот же!

А моё тело все сильнее сдавало свои позиции, окончательно откидывая страх и уже во всю получая удовольствие от происходящего. Тем более руки вампирюги не переставали ласкать. То огладит с нажимом или едва касаясь кончиками пальцев, то начнёт лапать или, не принося вреда, «царапать» когтями.

Пока я млела всё сильнее, уже тяжело дыша, мужчина оторвался от бока и запечатлел влажный и горячий поцелуй на изгибе бедра. Теперь лёгкого укуса удостоилось и оно, отвлекая меня от мысли, как сильно у меня напряглись соски, и заныли груди от желания быть согретыми его сильным руками. Боже, как же от всего, что он делает, сладко сводит низ живота! А ещё я почувствовала насколько влажная, едва поведя бедром, желая хотя бы сдвинуть это порочное чудовище с себя.

И самое страшное – насильник тоже почувствовал моё желание. Вернее, уловил аромат. Я слышала его медленный глубокий вдох, а потом урчащий выдох. Сильная рука подхватила меня под бёдра и осторожно развернула на спину – остальное тело развернулось по инерции, да и я могла чуть-чуть шевелиться.

Только этого, чтобы сопротивляться и оттолкнуть бесстыдника, всё равно было мало. Тем временем тот поднял мои ноги под колени, раздвинул их, чтобы носом прильнуть к моему естеству и глубоко вздохнуть. Какого он творит?!

Его горячее дыхание ещё минуту я ощущала своими важными нижними губами, распаляясь всё сильнее. А потом левая внутренняя сторона бедра была уколота очередным укусом. В этот раз быстрый, словно он хотел так прийти в себя, отвлечься, или же наоборот торопился приступить к главному блюду.

Оказалось и то, и то. Ведь теперь мужчина вернул себе медлительность в действиях, но всё своё внимание сосредоточил на моём сокровенном. Нежное и лёгкое прикосновение и оглаживание его пальцев выбили из меня тихий стон.

А он ещё и довольно усмехается! Насильник! Но считается ли такое насилием? Он не приступает к главному, не торопится, только ласкает. Да тело моё распаляет всё сильнее. И если вампир решится на большее, я уже не смогу сопротивляться, ведь сама буду желать только одного – достичь запретного наслаждения. И пусть потом мне будет стыдно, совестно и до смерти обидно на саму себя за слабость, но я ничего не смогу предъявить в свою защиту, если попытаюсь доказать, что это акт насилия.

Тихий всхлип вырвался, едва центра желания коснулось что-то горячее, влажное и гибкое. Он что, меня языком удумал?! Думается мне, что да – этот наглец проскользил им вверх до чувствительной горошины, вниз до лона и обратно. И так несколько раз, пока не впился поцелуем, но тут же оторвался, тяжело дыша и недовольно рыча.

Мгновение – и меня укутывают в одеяло и оставляют одну. Кажется, нам кто-то помешал. Боги вознаградите его за это! Я же пока отдышусь и приду в себя, соберусь с силами. Встану, оденусь и сбегу от греха подальше! Отлично, план-минимум готов, но что ж сил-то так мало? Он же вроде кровь пил, а не энергию! Зараза клыкастая, ну погоди у меня! Я тебе больше так просто не сдамся!

Под всё увеличивающийся шум за пределами шатра я призвала всё своё баранье упрямство и поднялась с кровати. Даже подивиться успела: как они вообще такую махину таскают с места на место. Но ответ прост – магия! В крайнем случае, используют пространственный карман, если в этом мире есть такое.

Всё своё: бельё, одежду, сумку и обувь – я нашла на стуле у одной из «стен». Аккуратно сложено, повешено и даже чистое! Кажется, теперь мне понятно, отчего мужчина так сексуально голоден. Прям по Фрейду получается. Всё в шатре убрано, чистенько, расставлено по своим местам. В жизни, видимо, тоже всё «по полочкам», а раз он ещё и военный в отдалении от дома, то… У-у-у-у, максимальный недотрах!

И было бы весело, если бы не так грустно для всех и опасно, конкретно, для меня. И чего он вообще удумал меня в постель тащить даже парой слов толком не обмолвившись? Максимум, чего я ждала, это расспроса, допроса и выяснения всех обстоятельств появления на чужой территории. А что в итоге? Меня чуть не принудили к сексу.

Ну, принудили – это громко сказано. Мнения вампирюга, конечно, не спросил, даже не пытался. Только покусал и в кровать кинул. А я с каждой минутой ласк теряла себя всё больше. Отсюда вопрос: возможно ли, что он что-то впрыскивал в мою кровь, пока кусал? Я не чувствую, что превращаюсь в ему подобную или кого похуже. Но вызванное мужчиной состояние не есть норма.

Размышляя, я старалась перебороть слабость и одеваться быстрее, но менее слышно. Рядом с шатром я слышала голоса. Вернее, тихие перешёптывания. Кто-то комментировал набирающий обороты бой – рык, рёв и клёкот не прерывались ни на секунду, – кто-то ворчал, что лучше бы сражался бок о бок с друзьями, чем стоял здесь как нянька. На него большая часть таких же «нянек» зло зашипела, сообщая, что подобное дело – честь! Нет ничего важнее, чем исполнить волю Повелителя, какой бы она не была.

Как понимаю, Повелителем они называют того недо-насильника. Хм, в его копилку «по Фрейду» добавилась ещё монетка: властность, уверенность в том, что ему никто никогда не откажет. Вот же! Повезло нарваться на такого тирана!

Вот только в голове тут же, как назло, всплыли воспоминания о том, как мягко, но собственнически этот самый тиран ласкал меня, доводя и принося очень яркое наслаждение. Чёрт! Не хватало ещё начать снова возбуждаться от мыслей! Бр-р-р!

Встряхнула головой, чтобы отогнать и наваждение, и остатки слабость, и направилась к тому месту «стен», где голосов слышно не было. С трудом, но полог подался, позволяя заглянуть на другую сторону. В паре метров от места моего «прорыва» стоял воин-страж в доспехах, с мечами на бёдрах и с клинками на спине. С другой стороны и на таком же расстоянии расположился другой, сложив руки на груди. Думаю, этот – тот самый ворчун.

Странно, но шуршание ткани буквально у них под боком ни одного, ни второго не привлекло. Мужчины, наоборот, отвлеклись и отвернулись в противоположные стороны. Хм, может это тот самый Божественный отвод глаз, о котором говорил Рэинтил? Если да, то грех не воспользоваться такой плюшкой.

Выбравшись осторожно из-под полога, я только сейчас заметила, что не так сильно реагирую на снег вокруг, как раньше. Да, мне холодно до дрожи, но почти голыми ногами в одних тряпичных туфельках наступать в сугробы без страха обморожения – это что-то новенькое. Если присмотреться, то снег будто нарочно не хотел притрагиваться ко мне, а где соприкосновение было неизбежно почти мгновенно стаивал и исчезал, не оставляя после себя воды. Магия! Всё же в ней больше положительного, чем отрицательного.

Отвлекаться на такое чудо, когда рядом возможные конвоиры, не лучшая идея. Только ничего не могу с собой поделать. Всё равно не шумлю и двигаюсь медленно. Но как оторваться от чуда, происходящего с тобой, когда до этого особо и не сталкивался с подобным? Может жителям этого мира и привычно подобное, мне – нет. Жаль, что битва совсем недалеко от лагеря, даже другую его часть задела, слишком уж громкая и привлекающая внимание.