Возвращение «Пионера»

– Фигасе вы медалисты, – сказал Линар со старательным уважением и повернулся, чтобы выйти, но зацепился взглядом за доску, исписанную полустертыми уравнениями.

Он некоторое время постоял, разминая уже исчезнувшие вмятинки на кончиках пальцев, медленно взял мел, дописал несколько строчек в квадратной матрице, в которую упирались уравнения, положил мел на полочку под доской и отошел, изучая результат.

В центре нижней строки крупно горело число 1204, к которому в дописанных Линаром строчках лесенкой сходились такие же числа.

– Ну конечно, – сказал Линар и побежал к двери с кодовым замком.

Юля закрыла папку, подошла к окну и некоторое время, похлопывая папкой по ладони, наблюдала за тем, как мальчишки стайками и поодиночке слоняются по двору, поглядывая на старательно изображающих незаинтересованность девочек, разделившихся на две кучки. Это здорово напоминало картинку из жизни микробов или там вакуолей в окуляре микроскопа. Вакуолью я точно не буду, решила Юля.

Конечно, ставить себя в коллективе надо сразу, но сейчас лучше было выждать. Девочки от меня никуда не денутся, а к мальчишкам сперва лучше бы присмотреться издалека, решила Юля. Она снова открыла папку, изучила схему дорожек и треков, быстренько переоделась в спортивный костюм, спустилась и деловито прошла через двор, не обращая внимания на пренебрежительные взгляды, подсвистывания и иронические замечания. Костюм у нее был отличный, фигура тоже, пусть и, по словам мамы, не совсем еще сформировавшаяся, – так что хоть обсвиститесь. А замечания – это хорошо. Лучше быть заметной, чем никому не нужной.

– О, тренироваться? – воскликнул возникший вдруг рядом Альбертик с баскетбольным мячом под мышкой. – Молодец, это надо. Хочешь, вместе пробежимся? Или сыграем?

Он стукнул тяжелым мячом в асфальт. Юля фыркнула и ускорила шаг. Догонять этот балбес вроде не пытался.

Бегать Юля не любила, но эта пробежка, без толкучки других девчонок, понуканий тренера и тикающего внутри секундомера, получилась удивительно приятной. Тело прогрелось и стало всемогущим, ноги летели сами, лес вокруг был красивым и не страшным, как в сказке, воздух сладким, а комары ленивыми. Только на финише, когда она уже не бежала, а, успокаивая дыхание, шагала ко двору мимо пустой, к счастью, баскетбольной площадки и каких-то крашенных зеленым сарайчиков, из-за них донесся стук и звон разбитого стекла. Юля вздрогнула и пошла быстрее.

– Ты неправильно кидаешь, – сказал Сергей. – Руку вот так надо, не к уху, а в сторону.

Он показал. Вадя кинул и почти попал: камешек со стуком отскочил от рамы над недобитым осколком. Вадя зарычал и зашарил в заросших травой обломках со словами:

– Я ща кирпидон найду и кирпидоном…

– Э, в очередь! – возмутился Жендос и отпихнул Вадю с точки ведения огня.

Он поднял камушек, прицелился и вздрогнул вместе с остальными от резкого:

– Блин, вы что творите?!

Рука дрогнула, камень со звоном расколотил нижнюю часть остекления вместо длинного осколка в верхней части.

На краю полянки или даже микродворика, образованного полукругом сарайчиков, стоял взъерошенный пучеглазый малой, сосед Сергея по автобусу, и смотрел на Жендоса, как разъяренный завуч.

– Нечестно, так бы и я мог! – заныл Вадя.

– А я специально? – огрызнулся Жендос. – Меня этот спугнул. Фигли орешь под руку?

– Вы вообще нюх потеряли? – спросил наглый щегол.

Еще один прекрасный вопрос, такие всегда к месту и ко времени. Сергей спросил, не вставая с кучи досок:

– Ты комендант или милиционер?

Щегол подошел к двери и рассмотрел ее. От правого верхнего квадрата остекления остался косой клык, в правом нижнем будто раскинуло лучи солнышко, темное и кривое, как на детском рисунке. Щегол повернулся и сказал:

– Блин, вас сюда привезли, кормят, учат, деньги тратят, а вы стекла бьете.

– Слышь, что наехал? – возмутился Жендос. – Там сразу разбито было, все равно менять. Мы просто меткость тренировали. А в нижнее я из-за тебя попал.

Сергей встал, шагнул к точке ведения огня и сказал:

– Отошел. Моя очередь.

– Все равно этот мешает, – напомнил Жендос, но неохотно освободил позицию.

– Его проблемы, – пробормотал Сергей и выбрал камешек помельче. – Следующий покрупнее будет, потом кирпидоном, как Вадя хотел.

Щегол посмотрел на него, оглянулся на разбитое стекло и задрал руки – не сдаваясь, а так, чтобы прикрыть мишень.

– Слушай, ну его на фиг, – сказал Жендос.

Сергей прицелился, глядя поверх камешка. Пальцы у щегла были растопырены. Круто будет, если камешек свистнет между пальцев и попадет в осколок, в стиле Робин Гуда.

– Серый, не надо, – сказал Вадя тревожно.

Вот ссыкуны. А зацеплю щегла – так он сам виноват, не мешай старшим, тем более не лезь на линию огня.

Сергей отвел руку.

– Ушибу, – сказали сбоку.

Все вздрогнули и повернулись.

Теперь на краю полянки стоял коротко стриженный пацан, о которого Сергей споткнулся в автобусе. Вот напасть. Вечно он под ногами путается.

Пацан держал в руке обломок кирпича.

– Ты чего лезешь, а? – спросил Жендос. – Мы просто играем. Да, Серый?

Сергей улыбнулся и, переводя взгляд со стриженого на щегла, замахнулся посильнее. Щегол затоптался, водя руками, чтобы прикрыть побольше стекла. Стриженый отвел руку для броска. И Сергей понял, что кирпич обязательно попадет. В него. В плечо, в ухо или в висок. Или глаз выбьет.

Сергей потоптался, почти как щегол, наверное. Разозлился, отшвырнул камешек – щегол выдохнул, заметно обмякая, – и развернулся к стриженому:

– Слышь, пролетарий. Ты с булыжником только самый дерзкий, да? Иди сюда, давай как пацан! Раз-два-три-зассал?

Стриженый уронил камень под ноги и приглашающе поманил Сергея к себе. Сергей ругнулся и рванул к стриженому. Тот сделал несколько шагов назад и скомандовал:

– Стоп!

Сергей почему-то остановился. Рванувшие за ним Вадя и Жендос тоже. Стриженый сказал, тыкая себе за макушку:

– Туда смотри. Выше. Видишь?

– Скворечник, что ли? – недоуменно спросил Жендос, вглядываясь в темный короб, приделанный к стволу на пятиметровой, что ли, высоте.

А Серый сразу все понял, хоть и не видел ни разу камер наблюдения. Он повел взглядом по стволу, убеждаясь, что провод от камеры, местами прикрытый жестяными уголками, идет к земле и прячется между корнями, и сказал:

– Провокатор.