Детеныш Ридона

– На Си-38 прилетела самка Ридона.

Но бармен был слишком занят посетителями, чтобы обратить внимание на его слова. А Максу уже было все равно. Он поднял воротник куртки и пошел к выходу. Вереди его ждала длинная дорога.

И тут до бармена дошло.

– Что ты сказал?! – Крикнул он вслед Максу, но колокольчик звякнул и дверь закрылась. Макс исчез в темноте и унес с собой свою тайну…

У самки Ридона всегда был один и тот же план действий. И Земля не была исключением. Никто не знал, что она прилетела на Землю. Никто не знал, что это чудовище является биологическим инкубатором, перевозящим детенышей Ридона на другие планеты. Земляне не были готова к войне.

Самка погрузилась в Марианскую впадину, давление в которой было сравнимо с давлением в Белой пустоши, и там, в темноте бездны, родила тысячи существ, похожих на крабов с зубастой пастью. Только когда эти твари всплыли на поверхность океана, земляне заподозрили не ладное, но было уже поздно. Отвратительные создания стремительно выросли в гигантских чудовищ и разлетелись по всей земле с единственной целью сожрать все, что они могли догнать.

В войне с Ридона победили люди, но цена, которую заплатило человечество, была невероятно высока. Сотни миллионов уничтоженных ураганами и сожранных чудовищами поплатились своими жизнями за невежество человеческой цивилизации.

А самке Ридона удалось скрыться. Она исчезла в бесконечных просторах космоса также неожиданно, как и появилась, оставив за собой несколько не разгаданных тайн:

Как и откуда она прилетела на Землю? Вернется ли снова? И каким образом ее детеныши за несколько часов превратились из маленьких уродцев в летающих монстров?

Но нет ничего тайного, что не сделалось бы явным.

«Ты обязан разобраться, что к чему», – твердил себе Макс ворочаясь бессонными ночами с боку на бок.

Он изучил сотни докладов и показаний военных, ученых, полицейских, врачей и просто случайных свидетелей, и создал теорию о существовании вещества "Артефакт Альфа С", по аналогии с гормоном роста, который производится в передней доле гипофиза человека.

По этой теории самка Ридона производила "Артефакты Альфа С" перед самым рождением детенышей. Артефакты всплывали на поверхность океана, волны выбрасывали их на берег и сразу после рождения, не обладающие разумом, беспомощные маленькие чудовища отправлялись на их поиски. Артефакты наделяли из жизненной силой. Без них детеныши были обречены на смерть…

Почти год тому назад межгалактический корабль «Заслон-Карго» высадил Макса на Си-38. Сразу после высадки он прочесал песчаный берег и прибрежные воды, и хотя по его расчетам артефакты должны были быть где-то здесь, не смог найти ни одного. После нескольких дней безрезультатных поисков он начал терять надежду, но вдруг заметил вонглина, который затаскивал на дерево переливающийся всеми цветами радуги артефакт…

Макс не знал, зачем вонглинам артефакты.

Эти светло-коричневые хвостатые животные с большими глазами и приплюснутым носом, так же, как и люди, были подвержены слабостям и, скорее всего, их толкало на собирание артефактов стремление обладать тем, чего ни у кого нет.

Поиск тайников требовал от Макса большой изобретательности. Он опустил канаты с верхушек деревьев к колониям вонглинов, и искал малейшие изменения в расположении веток, а иногда даже листьев, чтобы обнаружить место, где они спрятали артефакты.

Вонглины понимали, что какое-то странное существо крадёт у них из тайников, но по натуре были дружелюбны, позволяли Максу забирать артефакты и увидев опустевший тайник, сразу начинали искать новые.

Вонглины выделяли резкий приторно-сладкий запах, который служил главным ориентиром для Макса в поисках их тайников. Важно было не перепутать этот запах с запахом гаррауя.

Покрытые голубыми перьями с металлическим отливом, с глазами, обведёнными словно оправой очков оранжевыми кругами и огромной пастью с плоскими зубами, обычно безобидные самцы гаррауя становились невероятно агрессивны во время спаривания. Они устраивали кровавые драки и бросались на всех, кто оказывался на их территории.

Однажды, на заходе солнца, Макс услышал истошные крики дерущихся вонглинов. Два самца, обхватив хвостами толстую ветку, тянули каждый к себе необычный артефакт, чем-то напоминающий кнут без ручки. После долгих усилий одному из самцов удалось выдрать артефакт из лап противника, и он, победоносно фыркая, удрал в гущу листвы.

На следующее утро Макс забрался на Тропу и, сразу заметил спящего вонглина, с брюха которого свисал вчерашний артефакт.

«Повезло…», – обрадовался он.

Макс тихо подкрался, схватил конец артефакта и потянул к себе. Сначала всё шло хорошо, артефакт вытаскивался гладко, но вдруг запутался и застрял. Макс слегка дёрнул… и сразу пожалел об этом. Вонглин фыркнул во сне, перехватил лапами артефакт и перевернулся на бок. Макс понимал, что, если тот проснётся, всё пропало, ему вонглина не догнать, но делать было нечего и он снова принялся тянуть.

Вдруг послышался лёгкий шум, такой слабый, что его можно было принять за дуновение ветра или шелест падающих листьев. Макс не мог видеть, что это, но опыт жизни в тропическом лесу Си-38 подсказывал ему, что ничего хорошего этот шум предвещать не может.

Спокойно спавший вонглин вдруг пошевелил плоским носом и принюхался. В воздухе запахло приторно-сладким запахом похожим на запах вонглинов, но с небольшой, едва уловимой разницей, которая радикально меняла ситуацию.

Макс осторожно обернулся. Разведя в стороны голубые, со стальным отливом крылья, поражая своими размерами и мощью, у него за спиной стоял гаррауя. Двигаться в этой ситуации было равносильно самоубийству, и Макс замер, лихорадочно пытаясь сообразить, что предпринять. Вонглин тем временем окончательно проснулся, зевнул, открыв широко красную глотку и, увидел Макса и гаррауя.

Он переводил заспанный взгляд с одного на другого, изо всех сил пытаясь понять своим неразвитым мозгом эту странную ситуацию, и вдруг до него дошло, что жизнь его в опасности. Вонглин истошно заверещал и прыгнул вверх в отчаянной попытке удрать, но взмахнув гигантскими крыльями, гаррауя кинулся нанего и в мгновение разодрал на части.

Макс потерял равновесие, на мгновение застыл на одной ноге, замахал руками, пытаясь ухватиться за воздух и рухнул вниз с головокружительной высоты. Он уже попрощался с жизнью, отчетливо понимая, что через несколько секунд превратится в кучу окровавленной человеческой плоти и его останки сожрут Нижние, но артефакт вдруг захлестнулся вокруг его запястья и растянувшись, как игрушка-тянучка остановил падение.

Макс болтался между небом и землей, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему делать дальше и от беспомощности и злости истошно заорал. Лучше бы он этого не делал. Крик его привлек внимание гаррауя. Он бросил драть останки вонглина, развернулся в сторону Макса и зашипел.

«Все. Теперь мне точно конец» – пронеслось у Макса в голове, но вдруг артефакт завибрировал и у Макса появилось странная, ни на чем не обоснованная, уверенность что с ним не может произойти ничего плохого и, как будто прочитав его мысли, артефакт одним махом выдернул Макса из глубины леса и подбросил на Тропу. Затем, будто им управляла невидимая рука, хлестнул сверху вниз по гаррауя и рассек пополам, словно тот был сгустком воздуха, а не огромным животным.

Макс смотрел как куски гаррауя падают между деревьями в темноту и в висках его пульсировала кровь, барабанным грохотом выбивая слово за словом:

Что… сейчас…произошло?

Он получит ответ на этот вопрос, но это произойдет значительно позже и после этого жизнь Макса уже никогда не будет такой, как прежде…

Это была ночь, когда они с Машей наконец встретились и.… расстались навсегда. Внизу, под окнами их спальни раздавался смех, гремела музыка – люди Земли праздновали победу над Ридона. Но Максу и Маше было не до них. Они не могли оторваться друг от друга. Только под утро, когда они обессиленные любовью, лежали на мокрой от их собственного пота простынях, Маша произнесла:

– Я хочу умереть раньше тебя.

– Ты чего… – опешил Макс.

Маша вздохнула.

– Я не смогу жить без тебя. Ни минуты. А ты без меня сможешь?

Она произнесла это таким тоном, как будто говорила о чем-то очень важном, требующим немедленного ответа, но Макс был не готов к этому разговору. Зачем думать о грустном, когда они снова вместе? Разве они недостаточно настрадались? Он тогда действительно так чувствовал.

– Мы будем жить вечно, любимая, – произнес он полушутя, и Маша посмотрела на него тем взглядом, который он никогда не забудет. Как будто прощалась навсегда.

На следующий день она улетела в экспедицию в Сенегал, обычная поездка в которую она ездила каждый год, и там на ее группу напал не добитый Ридона. Никто из участников экспедиции не выжил, даже следов не осталось.

А после того, как Маши не стало Макс понял, что его любовь к ней и скорбь не оставляет ему выбора. Если для мести Ридона нужна его жизнь, то он даст ее всю, и не станет думать о последствиях…

Промелькнул почти целый год. Все артефакты были собраны и погружены в специальный контейнер с молекулярным замком, и хотя для Макса сегодняшний день был особенный, На Си-38 вставало обычное, для этого времени года утро. Из-за горизонта появилось солнце, вытесняя ночь с бескрайних просторов Мирового океана, и от его пылающего края до прибрежной полосы протянулась сверкающая тропинка – солнечные блики, рассыпанные по воде.

–Ты не ошибся с погодой, – пробормотал Макс себе под нос.

Он спустился с Тропы на галечный берег, похожий на огромный прилавок, заваленный разноцветными мармеладными конфетами и посмотрел вдаль. На голубом небе не было ни одного облака.

– Сейчас все проверим и поплывем.

Макс стал замечать, что все чаще говорит сам с собой, проговаривая свои действия вслух, вроде как сам себя контролирует, но ему было все равно. На Си-38 не было никого, кому бы эта привычка показалась странной. Может быть только вонглинам, но они всегда были заняты своими делами.

Макс ввел в компьютерную систему координаты острова, подсоединил к скафандру ранец системы жизнеобеспечения. Воздух и вода на Си-38 идеально подходили для жизни людей, но Макс всегда одевал скафандр перед полетом. Он не доверял планете, которая приютила чудовище.

Макс сел в капитанское кресло, поерзал на сиденье, усаживаясь поудобнее и взглянул на фотографию на ветровом стекле. С фотографии на него смотрела Маша. Она смеялась, как могут смеяться только по-настоящему счастливые люди: чуть закинув голову назад, застенчиво, как ребенок.