Приключения в стране Тайпин

Приключения в стране Таи?пин
Серик Сыргабаевич Мейржанов

Роман написан в приключенческом жанре и рассказывает о событиях происходивших в XIX веке в южном Китае. Два брата из казахского аула отправляются в путешествие в Китай. Шон и Шер, начинают свои похождения в труппе артистов бродячего цирка. Юноши участвуют в походной жизни, танцуют с небесным Драконом, сплавляются по горным рекам, дерутся с городским полицейскими, пьют вино с бродягами городских трущоб. Испытания поджидают молодых людей в сердце древней, восточной цивилизации – в долинах между большими реками Янцзы и Хуанхэ. Почти двести лет Китаем правят завоеватели – маньчжуры. Из-за бездарного управления древняя страна находится на грани гибели. Началось крупное крестьянское восстание против маньчжурского правления. Мятежный дух приводит наших героев в самое сердце восстания . Братья создают кавалерию повстанцев, учатся пушкарному делу, подрывают вражеские корабли, идут в абордажный бой на корабле под пиратским флагом. Юноши совершают великие подвиги и влюбляются в местных красавиц.

Серик Мейржанов

Приключения в стране Таи?пин

Приключенческие романы

самые важные в жизни,

ибо с них она начинается. 

Александр Герик,

американский писатель.

Предисловие.

История двух братьев, которых почти двести лет назад провидение забросило из казахского Семиречья в Поднебесную империю. Подростки из тихого казахского аула попали в самый центр трагических событий. Безжалостное время требует перемен в древней восточной цивилизации, а дорога перемен, как известно, залита кровью. Ханьцы и восьмизнамённые, рыбаки и пираты, землепашцы и городские бандиты смешались в котле Великой смуты.

Такой пары славных героев ещё не видела Поднебесная империя. Степные певцы – жырау и сказители городских кварталов – шошуды слагают и поют песни про их подвиги. И над всем этим поднимается сладко пахнущий дым дурманящего снадобья от старой флибустьерки госпожи Чжэн.

Встреча с полосатым Иблисом

Перевалив через горный хребет Кетмень – естественную границу между казахскими землями и императорским Китаем – пятнадцатилетние подростки Шон и Шер целый день скакали верхом на быстрых лошадях на восток к верховьям реки Или. Они нещадно погоняли коней, уходя от преследования кавалерийского военного патруля. И только к вечеру, поняв, что погоня отстала, остановились на ночевку возле пойменного тугайного леса. Ширина полосы леса была невелика, всего несколько десятков метров от кромки реки. Мальчишки, все еще опасаясь преследования солдат, завели коней подальше в низкорослую чащобу, а сами расположились на полянке возле воды. Развели небольшой костер, вскипятили воду для питья и поужинали нехитрой походной снедью: черствыми лепешками и несколькими кусочками курта[1 - Курт – сушеный творог (каз.)]. Уставшие от дневной скачки мальчишки быстро задремали.

Шон и Шер были уроженцами юго-восточной части казахской степи, носящей название Жетысу. Они происходили из казахского рода Албан и приходились племянниками волостному управителю – султану Тазабеку. Отцы мальчишек – Жангир и Талипбек – были родными братьями, поэтому по казахской традиции Шон и Шер тоже считались родными братьями. В семьях дядьев (агашек) их считали своими детьми. Будучи ровесниками, мальчишки, несмотря на близкое родство, внешне не были похожи. Шер – смуглолицый, среднего роста, крепкий и сильный парень. Уже в пять лет он забирался на неоседланного коня и помогал взрослым пасти лошадей. Повзрослев, Шер редко появлялся в родном ауле, постоянно пропадая с табунщиками на дальних пастбищах – джайляу. Шон – очень высокий для своего возраста – был тощим и нескладным подростком. Он не любил верховой езды и едва держался в седле. Но зато Шон учился в медресе в Ташкенте, хорошо разбирался в сурах священной книги – Коран и был в курсе всех аульных сплетен и событий.

Шон, не привыкший к жесткой постели, никак не мог устроиться поудобнее на земле среди камней и выступающих корней деревьев. Но усталость одержала верх, и он заснул. Ему приснился тревожный сон. Шон шел вслед за братом по узкой тропе, уходящей круто вверх. Юноша устал, он все время окрикивал Шера, пытаясь узнать, куда они идут. Но ответа не получал. Братья дошли до глубокой горной пропасти, через которую был перекинут хлипкий деревянный мостик. Шер, не делая передышки, ступил на мост и уверенно пошел вперед. Шон остановился на краю. Под тяжестью шагов Шера ненадежное сооружение раскачивалось и скрипело. Внизу под мостом развернулась беспросветная бездна, дно не проглядывалось, и оттуда тянуло мертвецким холодом. Шон понял, что пропасть – это вход в преисподнюю, но делать было нечего. Спина удаляющегося брата уже была еле видна, и Шон ступил на мост. Обмирая от ужаса, мальчишка почти добрался до противоположного края, но мост задрожал и оборвался. Шон завопил со всей мочи и открыл глаза: перед ним возникла морда Иблиса, властителя ада. Кошмарная морда была огромна, ярко рыжего цвета с коричневыми полосами, с длинными усами и огромными клыками, торчащими из зловонной пасти. Желтые, немигающие глаза уставились на мальчишку. Крик еще большей силы разорвал тишину ночи.

Молодой тигр только что поужинал добытым диким кабанчиком. Это был настоящий туранский тигр, ярко-рыжий с коричневыми полосами, на коротких ногах и с широкой грудью – один из немногих крупных хищников, которые обитали в пойме реки Или и охотились на диких кабанов. Хищника беспокоил тревожный запах дыма, доносящийся из глубины ивовой рощи. Любопытство победило осторожность, и тигр направился в сторону запаха. Возле реки на поляне тигр увидел настоящую крупную добычу: двух стреноженных лошадей. Хищник припал к земле, так что почти коснулся ее грудью. Не замечая спящего рядом Шона и не чувствуя его запаха из-за того, что тот оказался с подветренной стороны, тигр собрался для смертельного прыжка, но пронзительный человеческий крик остановил его.

Вслед за Шоном заорал от ужаса проснувшийся Шер. Он метнулся к костру, выхватил из кострища горсть горящих угольев и швырнул в морду тигра. Испуганный и опаленный дикий кот метнулся в темноту.

После случившегося страшного случая мальчишки обнялись, ощупали друг друга. Завтракать не стали, оседлали коней и поскакали в сторону города Кульджа.

«Вольный» султанат

Братья Шон и Шер невольно оказались участниками драматических событий, которые происходили на территории Средней Азии в середине девятнадцатого века. Ослабленная опиумными войнами с Великобританией Китайская империя снизила административное и военное влияние на своих дальних территориях в провинции Синьцзян. Местные народы, проживавшие на территории Синьцзяна (уйгуры, казахи, киргизы и дунгане) исповедовали ислам, говорили на тюркских языках и при всякой возможности старались избавиться от чуждой им власти китайских императоров. Освободительные восстания не заставили себя долго ждать, и в короткое время из городов провинции были изгнаны немногочисленные китайские гарнизоны. На освобожденных территориях

образовалось несколько исламских княжеств, одно из которых именовалось Илийский султанат со столицей в городе Кульджа.

Слухи о вольных исламских государствах дошли и до соседних, казахских земель. Недовольный российской колониальной политикой на территории Семиречья казахский султан Тазабек из приграничного с Китаем старшего жуза начал откочевку своих аулов в вольный Илийский султанат. С Тазабеком ушли более десяти тысяч человек. Пример султана Тазабека оказался заразительным, к откочевке в султанат готовились многие аулы старшего жуза.

В это время имперские амбиции России в регионе жестко сталкивались с интересами близлежащих государств: Бухарского эмирата и Кокандского ханства. Эти исламские государства с большим одобрением поддержали образование нового султаната, как будущего союзника в возможной войне с неверными. Поэтому откочевку мятежного султана со своими людьми Россия немедленно использовала, как повод для военного вторжения в Илийский султанат. После непродолжительного, кровопролитного сопротивления султанат был захвачен. Начались репрессии против возмущенного населения, люди гибли от насилия военных, голода и лишений, бежали на территории континентального Китая и в Монголию.

Основная часть населения аулов мятежного султана Тазабека быстро собрала свои переносные жилища – войлочные юрты. Люди погрузили нехитрый скарб скотоводов на верблюдов и лошадей и большим караваном двинулись в сторону Илийского султаната. Но в семье самого султана заболела его близкая родственница, молодая женщина с младенцем. Отправляться в дальнюю дорогу с больными значило подвергнуть их жизни серьезной опасности. Мать султана – аже, старшая бабушка в семье, решила задержаться на

несколько дней и подлечить родственницу. С ней для помощи и присмотра за больной остались несколько женщин и внуки – пятнадцатилетние подростки Шер и Шон. Юношам вменялись в обязанность охрана и защита семейства, для чего их вооружили длинными боевыми ножами и тяжелыми березовыми дубинами – соилами. Болезнь родственницы затянулась, только через десять дней она сумела подняться на ноги. Тогда люди быстро собрали юрты и на двух арбах в сопровождении оседлавших своих скакунов Шера и Шона отправились вслед за уехавшим ранее аулом.

Спустя день пути, подъезжая к перевалу через горную гряду, за которой уже начинались вольные территории новоявленного султаната, путники увидели, что дорога перекрыта большим бревном. Рядом была разбита небольшая палатка из сурового полотна, и возле погасшего кострища стояли два вооруженных ружьями российских солдата. Один из солдат быстро схватил за повод лошадь Шона и начал кричать – зло и непонятно. Затем солдат стащил с седла мальчишку и несколько раз ударил его. В это время второй караульщик поймал и крепко держал лошадь, впряженную в ведущую арбу. Чуть отставший Шер увидел эту сцену и направил своего коня прямо на солдата, избивавшего брата. Корпусом лошади он сбил его с ног, а затем резко развернулся и тяжелым соилом ударил второго солдата. Все произошло так быстро, что женщины не успели даже испугаться. Оба караульных солдата лежали на земле, из головы одного из них сочилась кровь.

Первая пришла в себя старшая женщина – аже, она крикнула братьям.

– Быстро уходим! – сама взялась за вожжи и подстегнула запряженную лошадь. Дорога пошла круто в гору. Везущие нагруженные арбы лошади не могли бежать и перешли на быстрый шаг. Через два часа позади раздались

предупредительные выстрелы, заклубилась пыль, погоня настигала. Старая бабушка торопливо сняла с рук два серебряных браслета – бiлезiк, сунула их оробевшим братьям и огрела коней камчой.

– Чу! Бегите, бегите, вас не пощадят!

В Кульдже

Кульджа, столица Илийского султаната, в середине XIX века оказалась под давлением двух огромных империй – России с севера и Циньского Китая с юга. На этот раз город был захвачен российскими войсками. Начавшееся, но подавленное противостояние не утихло, а вылилось в повсеместные протестные движения. В Илийском крае бушевали вооруженные бунты. Сюда, через несколько дней изнурительной скачки, прибыли наши герои. Раннее утро уберегло подростков от неминуемого ареста, ведь в Кульдже хозяйничали казачьи патрули. Въехав в незнакомый город, Шон и Шер направились вглубь района, застроенного небольшими глинобитными домами, где проживали местные ремесленники и крестьяне. Заглядывая за невысокие заборы-дувалы, они вдруг увидели юрту у одного из домов. Не сговариваясь, братья спешились и зашли во двор.

Два огромных степных волкодава – тобета – без предупреждающего лая поднялись навстречу подросткам. Отличительным признаком степных собак является их «немногословность». Они не лают, но, если чувствуют угрозу, нападают молча и рвут жертву беспощадно. Потянув носами и учуяв родные степные запахи полыни, собаки завиляли короткими обрубленными хвостами и пропустили юношей к дому. Открывший на стук дверь старик только за голову схватился. Перед ним стояли два степняка, вооруженных луками и боевыми дубинами – соилами, их головы были повязаны

желтыми платками. Только вчера новые российские власти согнали на площадь перед городской мечетью мужчин города и показали пленных повстанцев – сарбазов. Потом был зачитан приказ о неминуемой смертной казни за любую помощь мятежникам. Сейчас перед дедом стояли две копии вчерашних арестованных, только поменьше ростом.

Аксакал принадлежал к уважаемому в городе роду. И отец, и сам он ездили по степным аулам, покупали скот и выгодно перепродавали животных мясникам и кожевенным мастерам. Торговые взаимоотношения с казахами давно переросли в дружеские, и даже свою супругу купец нашел в одном из кочевых аулов. Поэтому во дворе дома всегда стояла юрта, поджидавшая дорогих гостей, подворье надежно охраняли огромные степные собаки. Скот на продажу и достаток, благодаря Аллаху и степной родне, навсегда поселились в семье. Родственники с обеих сторон свято чтили восточную заповедь: «семья создается на век, а связь между породнившимися родами на тысячелетия».

Заведя мальчишек в дом, накормив и расспросив, старик задумался. Война за независимость была проиграна. В округе свирепствовали карательные отряды российской армии. Уцелеть в городе пришлым подросткам было невозможно. Шила в мешке не утаишь, слишком сильно отличались степные «гости» от местных жителей. Надо было искать спасения за пределами города.

Цирк

Дети что-то говорили о представлениях бродячего цирка в Кульдже. На пересечении дорог Великого шелкового пути стоял древний город, и сюда часто заезжали вечные странники – циркачи и комедианты. С ними и решил поговорить

приютивший беглецов хозяин дома. Захватив несколько серебряных монет, аксакал отправился на переговоры.

Вечерело, и аксакал едва успел на финал последнего представления бродячих артистов. Колониальные власти не приветствовали любое массовое скопление людей, и цирку было велено убраться из города как можно скорее. Вечером циркачи давали последнее представление.

На обширной поляне светлыми камнями из местной речки была выложена импровизированная арена для выступлений. Рядом расположились повозки с реквизитом и жильем для актеров. Для сидячих мест в несколько рядов были положены бревна, и на почетном первом ряду сооружена деревянная скамья.

Готовилась последняя, финальная сцена. На середине арены быстро сложили и подожгли огромный костер, пламя которого осветило высокого, атлетически сложенного мужчину. Улыбнувшись зрителям, артист поднес раскрытые ладони ко рту, и столб пламени вырвался из его горла. Завопили от восторга зрители – дети, старики и старухи наоборот забормотали слова молитвы: «Астапыралла, как такое возможно?». Расторопные помощники уже поднесли выступающему длинный прямой меч. Забили барабаны, факир медленно поднес оружие к губам и начал заглатывать лезвие. Свет от костра ясно высветил, как метровый клинок исчез в чреве актера. Не вытаскивая лезвия, факир раскинул руки, и помощники, оттянув ему кожу на бицепсах рук и икрах ног, медленно прокололи ее длинными металлическими спицами. Громче забили барабаны. На арену вынесли металлический стержень, и два помощника, не торопясь, насквозь проткнули щеки выступающего. Перетерпев проделанные экзекуции, супермен-металлист, бренча железом, медленно прошелся вдоль периметра арены. Толпа застонала от восторженного ужаса. Несколько старух из передних рядов зрителей, бормоча слова осуждения, потянули своих детей с представления. Начался ребячий плач и сутолока.

Неожиданно ярко вспыхнул костер, и «железный» человек исчез со сцены. Пока зрители потирали слегка ослепшие глаза, артисты цирка соорудили из горящего костра длинную дорожку из угольев. В наступившей темноте было отчетливо видно, что дрова до конца не прогорели, и от угольев поднимается красноватое зарево, именно на таких угольях кузнецы плавят металл для ковки. Опять забили барабаны. Теперь к ним добавились звуки карная, и собравшие циркачи один за другим пустились в пляс по пылающим угольям. Толпа заревела от восторга. Некоторые смельчаки пытались присоединиться к танцующим, но только обожгли ноги – угли были настоящими.

После окончания представления старик остался сидеть на своем месте. В его замысле было отправить сегодняшних гостей в путешествие с циркачами, но, увидев представление, он призадумался. Жалко стало мальчишек. Эти цирковые супостаты себя не жалеют, что же с пришлыми сотворят? Но делать было нечего, в городе жизням маленьких повстанцев – сарбазов угрожала большая опасность. И аксакал постучал в ближайшую цирковую повозку.

– Эй, кто тут старший?

Рано утром вереница цирковых повозок уходила из города, к последней были привязаны два расседланных степных конька.

Начало пути

Невеселое настроение было у двух пареньков, расположившихся в последней цирковой повозке. Накрапывал противный осенний дождик. Покрытая старой дерюгой крыша старой колымаги пропускала воду, и то и дело холодные капли разбивались о бритые головы мальчишек. Старый мерин еле тащил застревавшие в грязи колеса телеги, но все дальше удалялись наши герои от родных степных просторов. Неунывака Шер подручным материалом подлатал крышу над своей головой и, что-то напевая, принялся мастерить ручку для сломанной плетки – камчи. Удачно в телеге оказалась прочная сухая ветка, работа спорилась, жизнь налаживалась. Другое настроение было у промокающего под дырявым краем крыши Шона. Неприязненно глядя на повеселевшего брата, он произнес.

– Завтра поломают нам циркачи руки и ноги, сделают уродцами для потехи публики, посмотрю, как ты запоешь.