Пастух для крокодилов

– Грешен, люблю места, нетронутые цивилизацией. Побывать там довелось единожды, но помню до сих пор.

– Если я правильно понял, вы планируете еще одну романтическую прогулку по джунглям, – подал голос отодвинутый на задворки беседы Вассерман,

– А поскольку страна опасная…

– …То я нуждаюсь в телохранителе. Еще одном телохранителе – особом, умеющем работать в экзотических условиях. Тем более, что это не прогулка, а охота.

– Великолепно! В большинстве случаев наши специалисты сопровождают клиентов именно на сафари.

– Вы не поняли, – последняя толика мечтательности исчезла с лица Дмитрия Константиновича. – Я не собираюсь гонять по лесам на джипе с кучей народу и палить во все, что движется. Цель будет вполне конкретной – тигр-людоед.

– Суровый выбор, – оценил Богдан, стараясь не дать волю иронии. – И что, зверюшка на примете уже есть?

– Именно. Билет до Сайбана стоит недешево, молодой человек, а я не привык тратиться впустую.

– Кстати, о тратах, – вмешался Леня. – Вам известно, что проезд и проживание телохранителя оплачивает клиент?

На это «Столыпин» даже не ответил, лишь кивнул коротко демонстрируя презрение к жизненной прозе.

– Я всегда щедро оплачиваю работу, но лишь хорошую, – теперь его взгляд не отрывался от Богдановского лица. – Вы должны понимать, что с этой охоты можете не вернуться вообще. Можно подцепить скверную тропическую болезнь и не избавиться от нее никогда. Жить придется непосредственно в джунглях, спать в палатке или вовсе под открытым небом, выслеживать и скрадывать опаснейшего хищника.

– Опаснее человека зверя нет, – огрызнулся Богдан вполне безмятежно, обдумывая свою догадку. Начал уже кое-что понимать о сидящей напротив «модельке», но не уверился еще до конца.

– И пугать меня не стоит, я в подобных местах нередко бываю.

– Рад слышать. Итак, ваше решение.

– Я отказываюсь.

Пару секунд висела недоуменная тишина.

– Но почему?

– Без объяснения причин.

– Он боится, – подала голос молчавшая доселе девица. Богдан, взглянув на нее еще раз, пришел к окончательному выводу – телохранитель. Не модель, не бизнес-леди и уж никак не подруга-жена-любовница бородатого «премьера». Потому, хотя бы, что подругу-жену-любовницу такой вот джентльменистый мужик пропустил бы в дверях вперед себя, а не стал бы переть буром. И кресло бы ей подвинул. И держалась бы она тут куда более рассеянно, не напоминая своим видом сжатую пружину. Телохранительница, и не из дешевых – дамы, умеющие выполнять эту функцию наравне с мужиками, пользуются заслуженным успехом. Отсюда и неприязнь в ее голосе, манерах, поведении – просто как дважды-два. Клиент собрался в дальние края, где нет асфальта, душа и ресторанов, охранник нужен соответствующий, а красотка осталась не при делах. Ей бы радоваться, что конкурент сходит с дистанции добровольно, а она… Еще один образец пресловутой женской логики.

– Однако интересно вы работаете, молодой человек, – оценил Дмитрий Константинович. – Отвергаете заказы, да еще в такой форме!

– Сегодня просто не моя смена, – решил Богдан объясниться, хотя бы ради Лени Вассермана. Говоря честно, сам не мог понять, что именно отталкивает от этого заказа – элементарная лень-матушка или все-таки загадочное «шестое чувство», интуиция, внутренний голос. Не нравились ему клиенты, и все тут.

– Для того, чтобы заказы распределялись по справедливости, у нас действует система дежурств. Как в адвокатуре, знаете? Сегодня дежурит другой сотрудник, а потому именно он должен с вами работать. Хотите, приглашу?

– Дело в том, что нам рекомендовали именно вас…

– Весьма сожалею. Я всего два дня как из тропиков, сейчас мне нужен отдых…

***

«А не дурак ли я?» – спросил себя Богдан минут десять спустя, расположившись в местном баре. Спросил, а потом себе-же ответил: «Вполне вероятно».

Может, годы уже не те, и на подъем стал тяжелее? Или просто забыл, что такое НАСТОЯЩАЯ работа, привыкши к цивилизованным сафари и круизам? Настоящая, в пустынях и на ледниках, в тропических болотах, среди москитов, пиявок и желтой лихорадки. Изнанка, невидимая большинству туристов, обратная сторона экзотики.

– Ну что, доволен? – голос, прорвался сквозь пелену мыслей, заставив вздрогнуть.

Шеф, собственной персоной! Разглядывает нерадивого подчиненного с отеческой укоризной,

– Чего же ты наделал, Богдаша, сукин ты сын? – спросил Яков Петрович грустно, и грусть не позволила Богуславскому обидеться. Зашевелился Богдан, встать хотел, стул выдвинуть.

– Сиди-сиди, я уж сам как-нибудь, – усевшись, отец-директор сделал невнятный жест в направлении стойки. – Мне прохладненького чего-нибудь.

Бар принадлежал фирме и появление здесь лично шефа равнялось по значимости выходу законнно-избранного Президента к горячо любимому народу… Забегала местная публика, засуетилась, вмиг приволокли откуда-то хрустальные бокалы, свежее пивко откупорили, налили.

– Приятного аппетита, Яков Петрович.

– И тебе того-же, – пожелал шеф демократично халдею в галстуке-бабочке, поднял бокал, кивнул приглашающе. – Ну что, Богдаша, за тебя. Подумай пока, поразмысли, чего скажешь в свое оправдание.

Богуславский выпил до дна, подумав, что морозом дело тоже не ограничится. Не иначе, вулкан под городом проснется. Еще думалось, что распитие напитков за одним столом с шефом сильно повышает его, Богдана, местный рейтинг, а это в тридцать с небольшим, да при нерастраченных амбициях, бывает весьма приятно.

– Мне нечего говорить, Яков Петрович, все причины я объяснил тому господину лично.

– Господину! Да ты хоть знаешь, кто это?!

– Никоим образом.

Шеф разглядывал Богдана долго и удивленно, прежде чем, перейдя на шепот, назвал фамилию. Хорошую такую фамилию, известную, хотя бы понаслышке, многим миллионам россиян, да и зарубежникам тоже. Владелец ряда банков, нескольких промышленных предприятий и посреднических структур, не говоря о бесчисленных филиалах. Спонсор, принимавший, по слухам, участие в финансировании ТОЙ САМОЙ избирательной кампании. Человек с мнением которого считаются очень многие звезды российского политического Олимпа. Суханов Дмитрий Константинович – просим любить и жаловать!

– Однако! – прокомментировал свои ощущения Богдан, сделав глоток шире, чем обычно. – И каким ветром эдакого гостя да в нашу провинциальную глушь?

– Сложный вопрос, Богдаша. Возможно, он учел разницу цен на такие услуги у нас и в столице. Репутацию нашу учел, весьма и весьма приятную. Самый правдоподобный вариант – избежание огласки.

Тут Богдан не мог не согласиться – как бы ни ласкали его душу другие версии. Бизнесмен Сухановского масштаба в России – больше чем бизнесмен, простите за банальность, и каждый ЯРКИЙ его поступок непременно получит огласку. Зачем, скажите, народу знать, что очередной российский богатей тратит бешеные деньги дабы нервы себе пощекотать? «Зажрался, – скажут, – С жиру бесится!»

– И что он, всегда вот так, запросто, почти без охраны? Клиент повышенного риска…

– Сомневаюсь, Богдаша, хотя… У всех своя блажь.

С этим не поспоришь. Богдан, при желании, мог бы много порассказать о разновидностях «блажей», потому как «подучетный контингент» был на эти вещи весьма горазд. Сам Богуславский, имей он за душой хотя бы полмиллиона баксов, ни за какие коврижки не сунулся бы в гнилые тропики, чтобы извозившись в грязи, шлепнуть несчастного крокодила. Извозившись, надышавшись миазмами, и уплатив за удовольствие сумму, равную стоимости подержанной иномарки. Каждому – свое. Негативных эмоций Богдан к клиентуре не питал – с подобными чувствами телохранителем быть невозможно – но и восхищаться не обязан. Холодная голова, знаете ли, а далее – по тексту.

– Понимаете, Яков Петрович, теперь я тем более не хочу в это влезать.

– Во что?

– В ЭТО. Которое не тонет. Большие люди – большая головная боль.

– С каких это пор ты стал бояться мигреней, будто красна девица?

– С недавних, шеф, – подняв голову, Богдан встретился, наконец, с директором взглядом и нахмурился. – С «крайней» осечки. Раньше со мной такого не случалось.