Волжане. Люди Нижегородского края

Ржевский лично следил, чтобы его распоряжение исполнялось. Когда сарафанное радио сообщало, что губернатор выезжает с инспекторской проверкой, серп откладывали в сторону, а когда начальство исчезало, снова доставали — так убирать хлеб было привычнее. Да и колосья зерно не теряли.

Почему царь обиделся

Анекдоты связывают это с пресловутыми тараканами. Якобы слухи о них дошли и до Петра, а он отмечал в Нижнем Новгороде свое пятидесятилетие, посему и обозлился на Ржевского. Но на самом деле это не так. Ржевский был нечист на руку и запускал ту самую нечистую руку в государственную казну. Во всяком случае, жалобы на него в Сенат стали приходить десятками.

Одному из сенаторов, Семёну Салтыкову, поручили вести следствие о «неисправах». Тот сделал вывод: губернатор «пошалил изрядно» (Куприянова Н. И. Ржевский Юрий Алексеевич. Нижегородский край: Факты, события, люди. Нижний Новгород, 1997). Только при проведении переписи населения он прикарманил свыше 60 тысяч рублей — громадные по тем временам деньги. И Сенат постановил: доставить Ржевского в столицу, а «покамест означенное дело следствием окончится, до тех пор оного Ржевского не токмо в Нижний, никуда с Петербурга не отпускать» (Центральный архив Нижегородской области – ЦАНО).

Следствие продолжалось долго. Закончилось оно только тогда, когда герой анекдотов тихо отошёл в мир иной. Имущество его конфисковали, всё, что осталось у наследников нижегородского губернатора, так это только байки о бывшем капитане-поручике.

«БИЗНЕС-ПЛАН» АРХИМАНДРИТА

Теперь самое время рассказать о Питириме. Он был люб государям. После смерти «птенца Петрова» в мае 1738 года российское правительство особым указом предписало всем церквям и монастырям «совершать по нём поминовение в третины, девятины, полусорочины и сорочины». Прах его был с пышными почестями погребён в Нижегородском Преображенском соборе. А раскольники ругали его ругмя, проклинали и после смерти, задушевно называя «кровавым псом» и «гнусным гонителем». Так неоднозначно воспринимался епископ нижегородский Питирим.

Казнён по наводке

С Оки дул пробористый мартовский ветер, юркой змеей проползал между скороспелых построек сырой туман – в такую погоду и шелудивого пса хозяин на двор не выгонит, – но на площади у храма Иоанна Предтечи колыхалось людское море. Тут были и городской голова, то бишь, бургомистр, по-новому, и вся знать, и зимогоры-бурлаки, и мещане, и безродные бродяги-нищие, и случайные зеваки, и каждый смахивал невзначай набежавшую слезу: казнят как-никак расколоучителя, почтенного человека.

Стрельцы в серых ферязях на меху, в скрипучих, густо смазанных дегтем сапогах, цокая, как лошади, подковами, двигались вереницей нарочито медленно. Казалось, что это – незрячие маски, танец привидений. Скрестив впереди секиры, они подняли по истертым ступеням на лобное место согбенного, сломленного изощренными пытками человека, для которого смерть была избавлением от дальнейших мучений. Он уже мало что понимал, мутным взором обводя плотную стену сгрудившегося народа, застывшую в долгом молчании. Или действие происходит уже не в этом мире, и он видит слетевшиеся со всех сторон души таких же, как он, страдальцев?

Действительность перемешивалась с нереальностью, и было невозможно их разделить. Ещё вчера осужденный на смерть намеревался что-то сказать напоследок, но сегодня скомкал в себе эти слова – не было никаких сил.

Да, наверное, ему бы и не позволили. Палач сбросил тулуп и остался в одной красной шелковой рубахе с опояской. Чернявый, румянощекий, с какими-то рачьими вылупленными глазами, он повалил несчастного на колени. Коротко сверкнуло лезвие топора, и голова раскольника покатилась по дощатому помосту, заливая его чёрной кровью…

Так 21 марта 1720 года закончил свою жизнь 45-летний Александр Диакон, казненный по указке Нижегородского митрополита Питирима. Оба недруга предали веру, которую исповедовали вначале. Питирим был раскольником, но потом принял православие «по Никону». Александр, родом из нерехтских посадских людей, служил диаконом в тамошнем Владимирском монастыре. Но его донимали многие сомнения, и в 1703 году, как он признавался на «расспросе», «страстно желая узнать истину», бросил свое место и ушел к раскольникам в чернораменские леса. Здесь он жил во многих скитах на послушании, а в 1709 году был пострижен в монахи (ЦАНО).

Со временем Александр Диакон стал одним из духовных вождей раскола. А когда он в 1716 году стал распространять рукописные «ответы против Питирима», то собственноручно подписал себе смертный приговор. 12 февраля 1720 года по указке Нижегородского митрополита его арестовали. После изуверских пыток Диакон был казнен. Тело его сожгли на костре, а прах развеяли над Окой (ЦАНО).

Рожденный раскольником

Точные дата и место рождения Питирима, его мирское имя установить до сих пор не удалось. То ли шифровался, не исключая возможности, что раскольники могут отомстить его близким, то ли утеряны церковные книги. Ориентировочно он появился на свет около 1665 года где-то в окрестностях Нижнего Новгорода в простой крестьянской семье.

Родители Питирима придерживались старой веры, в ней воспитали и сына. Когда увидели, что он проявляет тягу к чтению, отправили его к своим родственникам – в Польшу, в Стародубенскую область, где беглые российские раскольники нашли приют во владениях пана Хлецкого. Здесь, по берегам реки Ветки, образовалось со временем целое поселение староверов, где бережно сохранялись дониконианский церковный обряд, древние традиции богослужения, церковные распевы, а самое главное – хранились старинные книги, которые не успели сжечь поборники новой веры, а также другие реликвии. Только библиотека Покровского монастыря насчитывала почти тысячу томов – в основном учебные псалтыри и часословы для существовавшей при монастыре школы. А может быть, и больше. Спустя три века экспедиция Московского университета собрала в районе Ветки несколько сот старопечатных и рукописных книг, среди которых попадались и литературные произведения. Это свидетельствует о том, что Ветка была не только духовным центром, но и центром народной культуры, хранившим и передававшим из поколения в поколение вековые традиции.

Именно в Покровский монастырь и попал Питирим. Здесь он принимает пострижение, предается своему любимому занятию – чтению духовных книг.

Но на Ветке было неспокойно. Сюда под видом раскольников устремились и беглые холопы. Для Петра I Стародубское поселение было как кость в горле. Он давно уже вынашивал планы стереть его с лица земли.

Монахи хорошо это понимали. И хотя разгром Ветки произошел значительно позже (в 1735 году), они заранее стали намечать пути отхода, готовить своих «резидентов», которых засылали в иные края.

Одним из таких «резидентов» был Питирим. Он, по идее, должен был стать вождем раскола в керженских лесных скитах. И вскоре туда направился.

Тайна за семью печатями

Дальше в биографии Питирима – белое пятно. Несколько лет о нём ничего не было известно. Где находился, чем занимался – непонятно. Краевед Виталий Колесников из Мордовии нашёл документы, свидетельствующие о том, что Питирим был взят под арест то ли еще на польской границе, то ли уже на подходе к староверческим скитам и содержался в Саранском остроге. Но пребывал он за решёткой всего лишь около месяца, после чего «был отпущен» (Морохин А. В. Архиепископ Нижегородский и Алатырский Питирим. Нижний Новгород, издательство « Книги», 2009).

Вот это-то и настораживает. Есть версия, что Питирим на Ветке выполнял шпионскую работу. Раскольников, тем более тех, кто претендовал на роль духовных пастырей, просто так из темниц не выпускали. Яркие примеры – протопоп Аввакум, его единомышленник Неронов, боярыня Морозова, её сестра Евдокия Урусова…

Неожиданно Питирим обнаруживается в Переяславском Никольском монастыре, принадлежавшем Ростовской Епархии. Здесь он жил в звании строителя и был ревностным поборником новой веры. Как он так быстро сумел перекраситься, те, кто его знал раньше, не могли себе даже представить.

Любимец Петра

Пётр I предателей не жаловал. Даже сына своего казнил. А тут – какая-то непонятная любовь. Именно государь-император пригрел Питирима. И он отряжает его в Нижний Новгород для искоренения раскола.

Поначалу деятельность епископа носила чисто миссионерский характер. Для обращения староверов в православие Питирим прибегал исключительно только к увещеваниям. Он издает 240 ответов на раскольничьи вопросы, но книжку эту в скитах принародно жгли на кострах, воздавая должное автору, как предателю, и Питириму было очень обидно.

А Пётр между тем требовал каких-то конкретных результатов. И Питирим пришел к мысли о том, что искоренять раскол нужно огнём и мечом.

В 1715 году был издан государев указ, в котором те, кто вольно или невольно препятствовали Питириму в деле обращения раскольников в «правильную» веру, должны были караться смертной казнью. Но епископу этого было мало. В своем «доношении» императору он подчеркивал, что староверы – вредные люди не только с религиозной, но и с государственной точки зрения.

Этих врагов было много – больше 200 тысяч. И Питирим предлагает своего рода «бизнес-проект». По его мнению, «не явным промыслом смирять», то есть казнить, надо только расколоучителей, духовных лидеров, а остальных наказывать деньгами – «с них ежегодно двойной оклад должен быть правим» (Костылев В. Питирим. Москва, Гослитиздат, 1936).

Идея Петру понравилась. Дополнительный приток денег в казну был не лишним. Забегая вперед, скажем, что едва ли не половина северной столицы построена как раз на средства, выбитые из нижегородских раскольников. Только в 1719 году Ржевский и Питирим принесли в казну 18 тысяч рублей. Сколько присвоил себе Ржевский – неизвестно. Тех, кто отказывался платить, секли кнутом и отправляли на каторжные работы.

В 1717 году Питирим стал архимандритом, в 1719 году – епископом Нижегородским и Алатырским, а спустя пять лет был возведён в сан архиепископа. Но после смерти Петра Питирим искоренял раскол уже не с таким рвением, как раньше. Всего, как свидетельствуют документы, он обратил в недра Церкви Христовой свыше 8 тысяч человек (ЦАНО). Но сколько отправил на тот свет, история умалчивает.

Вместо эпилога

Семь веков простоял на нижегородской земле Преображенский собор, где был похоронен Питирим. В 30-х годах прошлого века его взорвали большевики. Теперь у митрополита нет могилы.

НАСЛЕДНИКИ ВАРВАРОВ

Заметка под рубрикой «Наследники» и снабженная заголовком «Рождение новой традиции», довольно долго кочевала по различным изданиям. Я прочитал её в нижегородском выпуске газеты «Труд» ещё в марте 2004 года. Она привела в полное недоумение. «В Выксе, – сообщала газета, – чтут память Ивана и Андрея Баташёвых, создавших в свое время славу этому городу и его мастерам. Их именем назван фонд, начавший свою деятельность».

Стоит напомнить

Сначала это показалось розыгрышем. Но газета вышла не 1 апреля. И все было до предела реально. Президент Объединенной металлургической компании, в которую входит Выксунский металлургический завод, Анатолий Седых уже успел поощрить медалями с изображением братьев Баташёвых, грамотами и денежными премиями 26 лучших работников предприятия…

И тут пришла в голову печальная мысль: неужели жители Выксы начисто запамятовали свое прошлое?

В связи с этим стоит напомнить некоторые вехи истории юго-западной части Нижегородчины.

Начало добычи железа в этих местах связано с именами муромских посадских людей Данилы Железнякова и братьев Мездряковых. Ещё при Петре I они организовали у речки Сноведь добычу руды примитивным способом — просто из вырытых ям. Но окрестные леса кишели разбойниками, и рэкетиры восемнадцатого века обложили муромчан непомерной данью. Добычу руды пришлось свернуть.

В шестидесятых годах про рудные места на Сноведи прознали. туляки – братья Иван и Андрей Баташёвы. Правдами и неправдами они выпросили у правительства «для деловой надобности» большой участок земли, купили в кредит несколько заводов на Урале и силком вывезли оттуда всех работавших — почти три тысячи человек. Более того, опустевшие заводы мошенники умудрились заложить в казну. Так, обманом они сколотили свой первоначальный капитал.

Хищники

Дальше братья начали хищнически вырубать леса, запрудив речки Выксу, Железницу, Велетьму и другие. Благодаря дармовой рабочей силе, которую крепостники нещадно эксплуатировали, как грибы после теплого дождика, вырастали заводы: Выксунский железнорудный, Велетьминский железоделательный, Сноведский прокатный… В 1773 году подкупом и обманом Баташёвы стали монополистами по поставке для армии орудий и ядер. И нажили на этом немалые деньги.

Авантюристам несказанно везло. В своей вотчине они чувствовали себя маленькими царьками. Могли позволить себе то, что не дозволялось другим. «Их деятельность, — писал краевед Дмитрий Смирнов, —полная преступления, бесчинств и самого наглого попирательства человеческого достоинства, вошла в историю, как одна из самых мрачных страниц русского предпринимательства» (Смирнов Д. Н. Очерки жизни и быта нижегородцев XVII – XVIII веков. Горький, Волго-Вятское книжное издательство, 1971).

Себе ни в чём не отказывали

На берегу одного из прудов была заложена усадьба Баташёвых, построен огромный по тем временам трехэтажный дом-дворец, закатывались званые обеды. Однажды повар братьев Баташёвых Селиван сотворил настоящее чудо. На пасхальный стол было водружено изысканное блюдо – жареный лебедь. Когда стали разрезать фаршированную птицу, внутри оказались яйца, а в каждом яйце – мясо тушёного бекаса. Ещё один надрез – и вылетела стайка воробьёв – по числу гостей. На шеях воробьёв были прикреплены ленточки с именами и миниатюрными подарками. Нужно было только поймать птичку…

Дом Баташёвых, как писала Валентина Баулина в книге «Сады и парки Горьковской области», был украшен «декоративными деталями, созданными крепостными художниками и скульпторами, а также мастерами по художественному литью, приглашенными из Франции» (Баулина В. В. Сады и парки Горьковской области. Горький, Волго-Вятское книжное издательство, 1981). В «Экономических примечаниях к генеральному межеванию земель» 1810 года усадьба описывалась весьма подробно. Здесь был «регулярный сад с плодовитыми деревьями, овощи с оного употреблявшиеся для домашнего господского обиходу, и зверинец, в коем содержатся олени и дикие козы». В оранжерее росли диковинные растения: ананасы, абрикосы, лимонные и померанцевые деревья, виноград. Территорию парка украшали мраморные скульптуры, созданные по мотивам греческой мифологии, красивые фонтаны, висячие беседки, эоловы арфы, мраморные гроты. Аллеи парка были иллюминированы различными фонариками. Для развлечения гостей были сооружены качели… (ЦАНО).

Неугодных превращали в пар