отшельники и вечные скитальцы.
Снаряд тот жизнь кому-то подарил,
но всё-таки он может разорваться,
когда вдруг исчезает тишина,
когда весь мир в болячках и в раздоре…
Нет, вовсе не окончена война,
покуда зло в почёте и в фаворе.
Летят осколки… Их невидим рой,
но тут не надо никаких истерик:
до той поры не победит добро,
пока рассудок в это не поверит.
* * *
Наталии Горбаневской
Я помню всё, словно
был взглядом я вашим обласкан.
На месте том Лобном
стояли вы с детской коляской.
У ног – транспарант…
Сквозь заслон я не мог к вам пробраться.
Ещё не пора
для протестных таких демонстраций.
Ещё на потом
вам оставлены вёсны и зимы.
Ещё не дурдом,
не инъекции аминовазина.
Ещё коротит,
ещё лишь понимания искры.
Еще впереди
жизнь, похожая чем-то на выстрел.
* * *
Так угодно было Судьбе,
чтобы в тот недородный год,
был одет он, как все, в хэбэ
и зачислен в стрелковый взвод.
Здесь известен твой каждый шаг,
здесь не нужен ничей успех,
но он с Армией – на ножах,
значит, он один против всех.
Это был бесполезный бой —
не осилить державный вал.
Только чью-то власть над собой
никогда он не признавал.
И замешкалась как-то власть,
или, может, вмешался Бог,
но как будто Судьба сдалась,
признавая свой хенде хох.
Но когда он шел, не страшась,
на войну против силы зла,
она просто втоптала в грязь
все благие его дела…