Найти Нострадамуса

– Ох, месье Жак, вы так много ходите по городу совсем один. Будьте осторожнее.

– А что случилось?

– Разве вы не читали газет? В городе появилась банда грабителей. Уже совершено несколько нападений. Все пострадавшие отмечают, что грабители весьма грязны и очень странно одеты. Уверена, что это мигранты. Французы не способны на такую наглость. Вы ведь знаете, наш славный городок находится вдалеке от больших магистралей. У нас даже железной дороги нет. Откуда они только берутся?

– Спасибо, мадам, я буду осторожнее.

В десять утра у Жака была встреча с адвокатом. Тот сидел за своим столом, о чем-то задумавшись.

– Вы чем-то встревожены? – спросил Жак.

Адвокат вздрогнул, словно до этого момента не видел, что перед ним сидит человек.

– Странное происшествие произошло со мной сегодня утром. На меня напали двое, вооруженных ножами. Сами оборванцы, каких поискать. Но самое странное, что они не забрали ни телефона, ни бумажных денег. Взяли только несколько металлических монет. И говорили они как-то странно. Вроде по-французски, но я почти ничего не понял.

– Должно быть мигранты. Утром я слышал, что в городе орудует банда.

– Я тоже сначала решил, что это мигранты, но потом вспомнил, что почти так же говорят и наши с вами общие знакомые – месье Форш и месье Негоциант.

Что-то кольнуло Жака изнутри. Но он отогнал от себя дурные сомнения.

– Мы с вами договаривались – продолжал адвокат – что я не буду задавать лишних вопросов. Но мне кажется, что наши подопечные и эти головорезы из одних краев.

– Возможно. Я не знаю, откуда они родом. Но давайте поговорим о деле. Есть какие-нибудь новости?

– Вчера я снова был в арестном доме. Говорил с арестованными. Месье Негоциант снова предложил мне корову, чтобы я добился его освобождения, и я полчаса объяснял ему, что во Франции так делать не принято. Месье Форш на этот раз был значительно спокойнее. Он уже не грозился сравнять арестный дом с землей и перерезать надзирателей, когда выйдет на свободу. Думаю, все идет по плану. А вот с месье Мерлином встретиться опять не удалось. Начальник тюрьмы разгневан на него за то, что тот никак не хочет назвать своего имени и поэтому месье Мерлин все еще содержится в карцере. Думаю, завтра мне все же удастся пробиться к нему.

– Но ведь вы говорили, что он назвался Мерлином.

– Да, вот именно. Начальник тюрьмы тогда сказал, что так звали старого волшебника, и Мерлин ответил, что он и есть тот самый волшебник, и что родился он пять тысяч лет назад в Месопотамии. А на вопрос, совершал ли он ранее какие-либо серьезные преступления, он ответил, что прогневался однажды на жителя Помпей, и вызвал извержение Везувия, который погубил в результате не только его обидчика, но и все Помпеи. Начальник пришел в бешенство от таких историй. Решил, что над ним издеваются.

– Ну да. Думаю, извержение Везувия было простым совпадением.

Адвокат вопросительно посмотрел на Жака, но, видимо решив, что это была неудачная шутка, промолчал.

После обеда оруженосец снова решил навестить епископа. К главной площади вело несколько улиц, но Жак предпочитал только одну из них. Это была узенькая улочка, ведущая через бедный район. Местные дворники почему-то старались обходить ее стороной, поэтому на тротуарах обычно валялось несметное количество пустых бутылок, пакетов и картонных коробок от фастфуда, а переполненные мусорные баки источали смрад. Дома здесь были серы и невзрачны, и примыкали друг к другу настолько тесно, что солнце крайне редко заглядывало сюда. Тем не менее Жак любил эту улицу. Она до боли напоминала ему о его родных временах, когда мусорных баков не было и в помине, а помои выливали из окон прямо на улицы. Вот и теперь он шел по ней не спеша, наслаждаясь пустым пространством перед тем, как нырнуть в бурный людской поток.

Неожиданно сзади он услышал грубый голос:

–Месье, не найдется монетки на еду?

Жак обернулся. Перед ним стоял бродяга в грязной одежде. Жак любил бродяг по той же причине, что и улицу: они напоминали ему его современников.

Пошарив в кармане, он нашел монетку в один евро и отдал нищему.

– Немного ты соберешь на этой улице, приятель.

– Не беспокойтесь. Я сейчас иду на площадь, и наверняка насобираю себе на обед и на бутылочку забористого пойла. Здесь же я с некоторых пор живу.

– Не лучшее место для жизни.

– Это уж точно. Еще вчера я ночевал в роще Сан-Мишель. Вот это была жизнь. Свежий воздух, деревья. Жандармы туда редко заходят. А какое общество там собиралось! Все наши ночевали там. Но вдруг пришли эти варвары и разогнали старожилов. Кого-то как я слышал, даже порезали ножом. К нашему брату можно относиться по разному. Но мы живем честно. У нас свой закон, своя этика. Там, в роще полно места. Мы всех пускаем. Приходи и живи. Чем мы могли им помешать?

– Что же это за варвары?

– Черт их знает! Мы сначала решили, что это мигранты. Одеты они как-то странно. И говорят, вроде по-французски, но ни черта не поймешь. Я решил, что это марокканцы, но старик Оливье, а он у нас бывший профессор философии, сказал, что так говорили в средневековой Франции.

Уже в третий раз за день Жаком овладело нехорошее предчувствие. Может совпадение? Может, действительно мигранты? Нужно проверить. Жак распрощался с собеседником, дав ему еще две монетки, развернулся и смело направился к окраине города, туда, где располагалась обширная роща, давно оприходованная бродягами.

Город за последние пять веков значительно разросся, но все же глухие леса вокруг и удаленность от больших дорог помешали ему стать мегаполисом. Окраины Жак достиг всего через полчаса.

Лишь только он вступил в рощу, в спину ему уткнулось что-то острое и холодное.

– Жизнь или кошелек – прохрипел грубый голос.

Жак обернулся. Перед ним стоял здоровый бородатый детина с повязкой на глазу. Одет он был вполне современно, но как-то странно. Теплая не по погоде куртка была на пару размеров больше, а брюки хорошего покроя на пару размеров меньше, чем нужно. Кроссовки, пожалуй, были нужного размера, только надеты не на ту ногу. Но одна деталь отбросила последние сомнения в происхождении загадочных пришельцев: вооружен он был не пистолетом и не ножом. В руках он сжимал настоящее старинное копье.

– Ты как со мной обращаешься, голодранец! А ну-ка веди меня к главному – прорычал грозно Жак.

Здоровяк явно не ожидал такого отпора. Он склонил голову, опустил копье и стал похож на провинившегося ребенка.

– Махмуд Паша почивает после обеда.

– Ничего, разбудим. Дело очень срочное.

Они прошли в глубину рощи. Здесь, на поляне, возвышался большой шалаш. Крыша его была застлана старыми пакетами, рваными клеенками и прочей ерундой, которую легко найти на любой свалке. Жак так и не узнал, были ли шалаш сделан раньше бездомными, или над его сооружением потрудилась армия Махмуда Паши.

Сам полководец тем временем уже проснулся. Он восседал на старой резиновой покрышке и пил пиво из жестяной банки. Верхняя сторона банки была срезана ножом, так, что каждый раз, делая глоток, и касаясь губами острого края, Махмуд Паша издавал грубое ругательство.

– Кто посмел тревожить мой покой? – возмутился он, видя входящего в шалаш незнакомца.

– Этот господин очень хочет вас видеть – виновато ответил ему громила, и поспешил ретироваться.

Жак бесцеремонно уселся рядом на раскинутом одеяле.

– Так значит ты и есть тот самый могучий Махмуд Паша, которого расхваливал мой друг воевода.

Махмуд улыбнулся.

– А ты вероятно тот самый оруженосец, который пытается вызволить из плена своего господина?

– Он самый.

– Не волнуйся, приятель. Час освобождения близок. Махмуд Паша и его несметная армия мигом разберется с врагами. Мои люди уже провели разведку. Крепость, где заточен твой господин, – вовсе и не крепость, а ветхая хижина. Мы даже решили отказаться от осадной машины Так справимся.

– А велика ли твоя армия?

– О, моя армия настолько велика, что когда передовые воины уже вступали во французские земли, арьергард еще спал у себя дома вместе со своими женами.