Прости меня, мама. Роман

– Нет, что вы, я рад увидеть в храме новых людей. Сейчас сюда редко кто заглядывает, а вы в столь ранний час оказались здесь.

Иван сказал, что, приехав на поезде по делам, решил прогуляться, но дорога вывела прямо к храму.

Монах произнёс:

– Бог привёл вас прямо ко мне. Это мой храм, я здесь был и остаюсь монахом. Мне суждено было выжить, и теперь моя судьба принадлежит богу. Каждое утро я уединяюсь от мира, чтобы встретиться с моим лучшим Учителем и Другом, доверить Ему мои мысли, просить Его о помощи, испытать наедине с Ним сладость жизни. Ничто так не заполняет моё сердце радостью, не вносит покой в душу, как общение с Богом.

Оправившись от растерянности, вызванной неожиданной встречей, Иван робко произнёс:

– Батюшка, но в этом храме давно не служат и даже змеи ползают.

Монах помолился на иконостас и сказал:

– Змеи – гады божии. Пусть здесь пока нет других священников, но храм живёт верой в Бога. Когда-то в нём было сердце мужского монастыря. Ах, какое это было счастливое время! Я молюсь перед ракой, в которой находились нетленные мощи святителя Иосафа, правящего епископа Белгородской земли. Теперь святыни нет с нами, власти надругались над его мощами, но память о нём всегда со мной.

– Какая смелость и сила духа у этого монаха, без страха излагавшего такие слова незнакомому человеку, – подумал Иван.

Он же, словно читая мысли, увлёк его к алтарю и неожиданно спросил:

– Сын мой, вы большевик?

Иван неуверенно ответил:

– Пока нет.

Он подумал и сказал:

– Вы ответили, что «пока нет», думайте, с кем идти дальше. Бог при земной жизни вручил тяжёлый крест многим нашим священникам, они погибли за веру. Он сделал это для того, чтобы наградить их после земной жизни светлым венцом праведниковНекоторые наши священники ушли из бренного мира несправедливо жестоким образом, об одном из которых я постоянно молюсь. Он был последним Белгородским епископом и служил Богу в этом соборе долго и усердно. Новая власть, пришедшая сюда, обрушила на церковь страшные гонения. Пострадал за православную веру и епископ, последние дни которого были печальны. Даже великий праздник Рождества Христова не стал им преградой. В этот день прямо в алтарь с оружием в руках к нему явились комиссары и силой вывели из собора, бросив в подвал городской управы, требуя отказаться от служения Богу. Убедившись, что духовно сломить епископа нельзя, его расстреляли, бросив в грязную яму. Верующие же, узнав о его гибели, стали приходить к нему уже на следующий день, зажигая свечи. Их становилось всё больше и больше. Власти, испугавшись людского гнева, вскоре перезахоронили его к стенам собора. Так его душа отошла в вечность.

Потом монах подходил к фрескам с изображением святых, произнося короткие молитвы перед каждым из них.

Иван невольно шёл вслед и проникался к святым образам каким-то двойственным чувством: жалостью, оттого, что они умирали молодыми, и уважением, потому что они жертвовали собой ради веры.

Монах закончил свой рассказ словами:

– Всем нам предстоит умереть, и тяжко нам будет, если живя на этом свете, мы не будем любить друг друга, если не примиримся с нашими противниками, на которых имеем обиду. Не будут люди иметь в том мире вечного покоя и блаженства, и не простит нам Отец Небесный наши согрешения, если не будет в этом бренном мире любви, – и перекрестился. терпением спасать свои души, – и перекрестился

Иван тоже перекрестился и внимательно оглядел монаха. По его одеянию было видно, что быт его окружал очень бедный: под монашеским одеянием торчала грязная рубашка, на ногах были стоптанные сандалии.

– А как зовут вас, батюшка? – спросил он.

На что тот ответил:

– В послушании я был Власием, однако, двадцать лет тому назад монастырь закрыли, а нас, монахов, изгнали, – и заторопился к выходу.

Ивану пришлось выйти вместе с ним. Перед храмом монах повернулся к нему, глубоко вдохнул в себя свежий воздух, три раза перекрестился и сделал низкий поклон.

Помолчав некоторое время и, словно просверлив меня глазами, он спросил моё имя, а, услышав ответ и указав на здание, громко сказал:

– Иван, смотри какой величественный храм перед нами! Во всей южной России не найти такого. Пётр Великий на основание его жертвовал сбережения, здесь были императоры и императрицы, великие князья и княгини, жаловавшие ценные подарки и богослужебные книги в дорогих окладах. Ах, какой изящной была церковная утварь, вызывавшая неподдельное восхищение у верующих!

Далее, сделав паузу, он уже с сожалением и более тихо произнёс:

– Теперь этого всего нет: с куполов сбросили кресты, разрушили колокольню, надругались над святыми иконами, а в соборе устроили тюрьму. Узниками её были церковнослужители и простые верующие, не отрёкшиеся от своей веры. Кого-то из них расстреляли, кто-то умер. Я ведь тоже пострадал, находясь здесь в заточении. Вот, хромаю… Спасение неотделимо от страданий.

Иван снова спросил:

– Отец Власий, а где же вы живёте?

– Нигде, где придётся. Прошу милостыню у добрых людей. Мне подают и в ночлеге не отказывают. Благодарствую им. На белой земле есть много святых мест, меня везде принимают.

Потом он сощурил свои глаза, посмотрел на меня и сказал:

– Видится мне, что белая земля и вас хорошо примет, не отторгайтесь от православного мира, позаботьтесь о нём. Церкви стонут от унижения и разрухи.

Иван не знал, что ему ответить, но, поразмыслив, крепко пожал руку монаха и произнёс:

– Святой отец, не знаю, поймёте ли вы мирского человека. Я живу земными ценностями, земной наукой, которой отдаю все свои знания и силы. Вы же жизнь отдаёте Божественной науке, если можно так сказать, и только через любовь к ней понимаете мир земной. Но вы, кажется, приоткрыли окошко в новый мир и для меня, но вот вопрос, как полюбить его? В Ленинграде много православных соборов, в которые я ходил вместе со своей семьёй. Действительно, в них людям становится теплее, там есть ощущение сочувствия, милосердия, успокоения души. Но ваша отрешённая от земной жизни любовь к Богу приходит не ко всем, возможно только к особенным людям. Вот вы и есть особенный человек.

На что монах ответил:

– Нет, что вы. Надо просто любить Бога, просто любить. И тогда святость явится и к Вам. удрые люди те, которые принимают жертвенную любовь Бога, в котором есть Свет и Жизнь Вечная. Все остальное суета. Пример Жизни, как Истинной Любви, Доброты и Красоты нам показан две тысячи лет назад самим Богом. Каждый раз, когда мы падаем, Бог даёт сил встать и идти дальше, он берёт наши грехи на себя и призывает людей раскаяться в них, чтобы спастись и обрести Жизнь Вечную

Иван продолжил говорить:

– Спасибо, отец Власий, за откровения. Может быть, мы с вами больше никогда не встретимся, но помнить эту нашу встречу я буду долго. Мне судьба предоставила случай побывать на белгородской земле и встретиться с вами.

Затем он, подумав, и неожиданно для самого себя спросил:

– Не смогли бы вы посоветовать мне другие святые места на Белой земле, которые можно было бы посетить?

Монах оживился и ответил:

– Вижу, что вы хороший человек. Белогорье – это большая православная страна, церковных обителей в ней много. Святые чудеса творятся Богом там, где есть праведные люди. В пещерных монастырях тайно от властей живут наши монахи. Я иногда бываю там. Посетите их, и вы многое поймёте. Иван, примите участие в возрождении белгородских обителей, люди не должны прятаться от веры. Да и сами приближайтесь к Богу любовью, надеждой, помощью, участием. И запомните, всё, что мы отдаём, обязательно возвращается, но возвращается радостью, мудростью, счастьем. Благословляю вас на добрые дела. Мы должны сказать правду и тем обессилить зло. Отправляйтесь в Холковский монастырь, где вас всегда примут, укажите только моё имя. Там живёт монах, с которым мы были послушниками в Троицком монастыре. Добраться туда просто, по дороге на Старый Оскол до Чернянки, там будет поворот к монастырю. Обязательно посетите воронежское Дивногорье. Там, в пещере покаяния, снимите с себя грехи. Коротка земная жизнь, надо успеть покаяться. Прощайте.

Он молнией посмотрел Ивану в глаза, словно хотел зажечь в них искру памяти, повернулся и ушёл, а тот долго не мог отключиться от слов монаха, которые молоточками долбили по клеточкам мозга. Голос монаха звучал внутри его, повторяя последние слова: «загляните в пещеру покаяния, снимите с себя грехи».

– Какую тяжкую долю с такими убеждениями пришлось нести этому человеку в миру. Ведь он живёт одной только верой. Может, в этом и состоит всё его богатство, – подумал Иван.

3 Воды Туронского моря

В полдень Иван был в горсовете, где его ждали сотрудники отдела, которыми он руководит и с которыми о встрече заранее была договорённость.

Все они были геологами, приехавшими из Ленинграда в окрестности Белгорода с целью исследования залежей мела и возможностей их использования в промышленности.

Они только что окончили работы в Белгороде и ожидали своей новой дислокации, о чём Иван и должен был их известить. Им предстоял переезд на новое место работы.

В горсовете Иван, выслушав краткий отчёт о работе руководителя экспедиции старшего геолога Вадима Владимировича, поблагодарил всех их за работу и представил ответственному инспектору в Белгородском горсовете.