Крах династии

– Спасибо, за хлеб, за соль, за хороший прием, – чинно поблагодарил я стариков, – однако пора и честь знать.

– Может, гость дорогой, до ужина останешься, – предложил хозяин – Мы хорошим гостям всегда рады.

– Спасибо, не могу, мне еще девушку надо домой доставить, путь не близкий, – как о решенном деле, объявил я.

Никита, не сдержавшись, ругнулся.

– Ты это чего? – удивленно спросил отец.

– Куда ж Дарье-то с чужим человеком на ночь глядя ехать, пусть у нас до завтра погостит, – стараясь говорить ровно и твердо, сказал он отцу.

– Какая ж теперь ночь, – удивился отец, – когда мы только что отобедали?

– Все едино, негоже девке ездить с чужим человеком мало ли до греха...

– А тебе-то что за дело? Какой же он ей чужой, когда из неволи выкупил! Ему с ее родителей отступные нужно взять, если, конечно, они заплатят.

На такие резоны целовальнику ответить было нечего, и он только заскрипел зубами Я, чтобы не обострять конфликт, вышел во двор, взнуздал донца и вернулся за девушкой. Пока меня не было, сын что-то сумел втолковать родителю, и тот, пряча глаза, попросил:

– Может, и правда оставишь у нас девку, а мы завтра по холодку ее отвезем родителям.

– Не оставлю, – начиная раздражаться, коротко ответил я, – Она и так достаточно натерпелась, пускай едет домой.

– Так-то оно так, да вдруг с ней что по дороге случится, – с сомнением проговорил гончар.

– Тогда пусть со мной ваш Федор едет, если что, присмотрит и мне поможет.

Против такого варианта возразить было нечего. Однако целовальник еще попытался решить дело в свою пользу:

– А если я твои отступные верну? Оставишь? Это будет по-честному!

– Ты лучше зашли к ее родителям сватов, тогда и будет все честно.

Никита хотел что-то ответить, но поперхнулся словами, а я, больше не обращая на него внимания, позвал девушку:

– Пойдем, Дарья, нам пора.

Мне показалось, что, несмотря на молодость и наивность, она и сама начала понимать, что здесь происходит что-то неправильное, и быстро вышла из избы во двор.

Я пошел следом, «прикрывая тыл».

– Ну, смотри, лекарь, попомнишь еще меня, – прошептал в спину целовальник.

О том, что с нами должен ехать Федор, все забыли. Я, ругая себя последними словами за то, что поссорился с семейством гончара, сел в седло и помог девушке забраться на круп лошади. Провожать нас вышла только Маруся. Она, как ни странно, улыбалась во весь рот.

– Хорошо ты Никитке хвоста-то прижал! – похвалила она, когда мы были уже в воротах усадьбы – Совсем он власть над семьей взял, сам отец ему перечить боится. Когда меня с царевной сведешь?

– Приходи завтра с утра на старое место, постараюсь все устроить.

– Хорошо, буду. А ты прямиком-то на Поганые пруды не езжай. Обходом норови. А то, гляди, наш целовальник тебя по пути перехватит. Больно ему Дашка-то приглянулась. Не любит мой брат от своего отступаться!

Я кивнул и тронул поводья. Застоявшийся донец с места пошел широкой рысью. Ни о каких маневрах на дорогах не могло быть и речи, я даже примерно не знал, где находятся неведомые мне Поганые пруды.

– Ты знаешь отсюда дорогу домой? – спросил я девушку, когда мы выехали за пределы Гончарной слободы.

– Нет, – ответила она.

– А где ваши пруды находятся?

– Недалеко от Маросейки и Мясницкой.

Только теперь я понял, что она говорит о Чистых прудах. Пока их не почистили в восемнадцатом веке, они действительно назывались Погаными или Грязными.

– Понятно, теперь держись за меня крепко, поедем с ветерком!

Я пришпорил коня, и он легко взял в галоп. Мне даже в голову не пришло, что Никита сможет нас догнать. Не таким конем был мой донец, чтобы позволить равняться с собой по мощи и скорости заурядным слободским конягам. Мы быстро миновали слободы и пустыри, въехали в городские улицы. Я по-прежнему путался в хитросплетении московских переулков и тупиков, ориентировался исключительно по азимуту.

Спутница безропотно терпела тряску, тесно прижавшись к спине. Только когда начали попадаться знакомые ей ориентиры, кажется, окончательно поверила, что ей не хотят зла, и даже подала голос:

– А Маруся тебе кем приходится?

– Знакомой, – обобщенно ответил я.

– Федор ее жених? – задала она следующий вопрос.

– Жених. Что, он тебе тоже приглянулся?

Дарья не ответила, спросила другое:

– А почему ты ее спасал?

– Это долгая история, так сразу не расскажешь. Ее из-за меня похитили, вот и пришлось...

– А она тебе нравится?

– Нет, не нравится, тем более, у меня есть другая.

Девушка какое-то время молчала, потом вдруг спросила:

– А Никита, он что?

– Он в тебя влюбился, только мне кажется, что он плохой человек. Если вдруг у вас появится, тебе его нужно опасаться.

Говорить на ходу было неудобно, мне приходилось поворачиваться в ее сторону, чтобы ветром не относило слова.

– А почему, – опять заговорила Дарья, но я ее перебил:

– Давай потом поговорим, когда доедем.