Посредник

Корец выхватил из-под стола безжизненно белую руку в прозрачном пакете и замахал ею, – это моя рука! Сегодня мои коллеги отрезали мне ее. За нерадивость и глупость. За ваши проступки!

Президент России присмотрелся и понял, что кореец действительно был с одной рукой. Президента такая дикая азиатчина покоробила. В этом не было государственных действий, одни азиатские эмоции. А однорукий кореец продолжил орать:

– Вот, моя награда за благодарность! Вот плата за мою любовь к России! Если вы мне не помочь, то скоро меня совсем уничтожат! Покрошат на куски! Они уже и график составили! График моего разделения на части!

– Главное теперь, что бы они не вздумали его перевыполнить, – сочувственно сказал Президент России.

Кореец зло плюнул на пол.

– Ладно, я извиняюсь. Но как, же мы тебе можем помочь? – поинтересовался Жаров.

– Договориться с Европой на их условиях, – кореец то ли остыл, то ли ослаб. Он положил отрезанную руку на стол и медленно опустился на стул.

– Это решать не мне, – убедительно сказал ему Георгий Константинович, – а я ведь правлю в союзе с нашими министрами. Не один как монарх. На нужно время. И чем больше, тем лучшее. Быстро действовать мы в России не привыкли. У нас все степенно. Все по государственному.

– Если ты сука не договоришься с Европой, – снова дико закричал кореец, – то мы не только России больше не дадим помощи, но и у тебя мразь стул из-под жопы вырвем! И в жопу до упора тебе запихнем!

– Но не все так просто, – начал объяснять свою позицию Жаров, но закончить ему не дали.

В помещение, где сидел кореец, ворвался какой-то страшный субъект. После чего между ним и корейцем состоялся молниеносный диалог на повышенных тонах. Ворвавшийся господин постоянно что-то кричал и кивал в сторону камеры, а кореец визгливо отвечал на выпады неизвестного.

Так длилось недолго. А кончилось как-то странно. Ворвавшийся господин выхватил короткий и широкий нож и полоснул корейца- координатора по горлу. Координатор спонсоров России захрипел и свалился под стол. А неизвестный господин повернул к камере свое безобразное лицо и смачно плюнул в нее.

Георгий Константинович инстинктивно дернулся в кресле назад, когда слюна незнакомца залепила экран его коммуникатора. А незнакомец выхватил портативник и шлепнул им по камере, она погасла.

«Камеру коммутатора разбил мерзавец», – верно понял Президент России.

Переведя дух, Георгий Константинович попытался думать. Новая ситуация совершенно не походила на все предыдущее, она резко меняла положение дел. А эта таинственная неизвестность о которой столько говорил Петренко вообще запутывала и без того безнадежное положение.

Никогда со времен Великого крестьянского бунта Жаров не был в таком сложном положении. Но во время бунта вся ответственность пала на предыдущего Президента, место которого и унаследовал Жаров. Теперь же все тяжелое бремя решения приходилось на хрупкие от детского рахита плечи Георгия Константиновича, и он не мог ожидать помощи.

Коммутатор мигнул, и на мониторе появилось лицо строгое и серьезное секретаря.

От неожиданности Жаров вздрогнул. Ему почудилось, что в его кабинет может ворваться какой-нибудь ужасный кореец с навахой или обломком чугунной трубы. Это было в их корейских обычаях.

– Господин Президент, – четко произнес секретарь, – машина ждет. На очереди визит в секретный комитет зачистки. Распорядок дня вы знаете.

– Хорошо, – тихо произнес Жаров, – хорошо. Что меня ждет машина. Но я не поеду.

Лицо секретаря выразило полное непонимание:

– Вам плохо, Георгий Константинович?

– Нет, нет, – Президент побарабанил пальцами по столу, – визит министра иностранных дел открыл новые обстоятельства и я их должен обдумать. Поэтому визит в секретный комитет зачистки отложите на завтра.

– Но там, же ждут… – начал секретарь.

– Ждут и хорошо, – выкрикнул Жаров, – еще подождут. Я приеду к ним завтра с утра. Тогда же приедет и министр обороны.

Секретарь выдержал паузу:

– Так и прикажите доложить в секретный комитет зачистки?

– Да, так и доложите, – отмахнулся от секретаря Президент, – и еще не отпускайте машину я поеду домой работать.

– Есть, – ответил секретарь.

– Поэтому подготовьте мне документы для домашней работы и работы над ошибками.

– Есть, – снова четко ответил секретарь.

– Это все на сегодня? – спросил Жаров.

– Не совсем, – секретарь сверился со своим портативным компьютером, – есть определенные сложности со спонсорами. Конфедерация спонсоров передала, что они не только сменили координатора по России, но и прекращают нам помощь с сегодняшнего числа. Они это мотивировали тем, что у нас какие-то сложности внешнеполитического характера, а устав спонсоров, измененный сегодня не позволяет, им оказывать нам помощь при сложностях такого характера. Спонсоры требуют решения всех наших разногласий с Евросоюзом. Они возобновят помощь только после возобновления выплат со стороны Евросоюза.

Президент криво усмехнулся:

– Они торгаши и всегда ими будут, о чем может идти речь. Не хотят, то пусть не платят. Мы и без спонсоров недельку протянем.

– Протянем, – с готовностью согласился с Президентом секретарь.

– Тогда все, – и Жаров поднялся с кресла, – я выезжаю домой. Буду работать, если какие-нибудь изменения, то сообщайте мне немедленно.

– Так точно, – сказав это, секретарь отключился.

В следующую минуту Президент России в наспех одетой куртке выскочил из своего кабинета, выхватил из рук секретаря папку с документами и быстро пошел к ожидавшей его машине.

Дома Жарова встретила жена. Наследственная дочь одного из великих российских Президентов. Жена всплеснула руками, при его появлении, и сразу же загомонила:

– Георгий Константинович, как же так? Как такое возможно? Как мы будем дальше жить?

Президент, молча, бросил ей свою куртку. Увеличил мощность висевшего на стене термостата.

– Не твое дело, – огрызнулся он, – как жили, так и будем жить.

– Но, Георгий Константинович, – снова всплеснула руками жена Президента, – спонсоры отказали нам в средствах.

Жаров нехорошо усмехнулся – будь его воля, он давно бы вышвырнул на улицу эту жирную и страшную бабу. Но Жаров хорошо помнил, что именно благодаря браку с этой клушей он унаследовал выборную должность российского Президента.

– Тебе уже сообщили? – спросил Президент.

– Да, да! Георгий Константинович, – согласно закивала жена, – мне звонили еще два часа назад. И с тех пор я не нахожу себе места. Это так неожиданно! И так тяжело!

– Помолчи, – выдавил Президент, – я устал. И приехал ужинать. И работать.

Жаров прошел в гостиную. Грузно уселся за стол и притянул к себе большое блюдо с тушеной индейкой.

– Собственно, что тебя не устраивает? – берясь за нож, спросил Жаров.