Маленькие и неприметные – 3. Холодное блюдо в багажнике

– Добрый день, Лев Николаич! – приветствовал его Барыбенко. – Я испугал вас?

– Что здесь происходит, позвольте полюбопытствовать? – спросил Мышенков.

– Здесь? Здесь я… Ну, туалет – это такое место, в общем… – Барыбенко ухватился руками за ширинку и подёргал замок молнии на брюках.

– А там?

В эту минуту прозвучал выстрел, затем ещё несколько.

– Вот вам и ответ на ваш вопрос, – подавленно проговорил Барыбенко, лицо которого в одно мгновение покрылось смертельной бледностью. Не покрылось даже, а как бы напиталось.

– Кто?! В кого?! – ужаснулся Мышенков и осмотрелся вокруг. Ему вдруг трудно стало стоять, ему вдруг захотелось куда-нибудь присесть. Да куда тут присядешь? Разве что пройти в кабинку и опуститься на унитаз.

– Кто, я догадываюсь. И в кого, тоже могу предположить, – негромко прошелестел словами Барыбенко, исключительно не соответствовавший сейчас собственному имиджу.

– Ну! – тяжело выдохнул Мышенков.

– В Марину Григорьевну! Эти… которые из «Натурбойла». Их трое. Они ворвались в её кабинет, и вот теперь… Ну, вы сами слышали. При таких торнадо лучше находиться ниже уровня земли.

– Если они её убьют, то… – Мышенков покачнулся и схватился рукой за раковину умывальника.

– Зачистка?! – ужаснулся Барыбенко. – Но я… Но мы же не свидетели! Мы же в это время…

И Барыбенко с неожиданной в данной ситуации резвостью расстегнул ремень, а также пуговицу и молнию на брюках и – в приспущенных до колен штанах, мелькая голой худой задницей, – юркнул за дверь кабинки с унитазом.

Мышенков торопливо последовал его примеру, но затем осознал, что вдвоём они на одном унитазе не поместятся. Ждать своей очереди? Но когда Барыбенко покинет унитаз, то и ему это будет, по сути, не нужно.

Вскоре мимо двери протопали тяжёлыми ножищами несколько человек.

– Они ушли, кажется! – свистящим шёпотом поведал Мышенков.

– Ушли? Да? – выскочил из кабинки Барыбенко, на ходу застёгивая брюки. – Идёмте скорее, Лев Николаевич, надо вызвать милицию и «неотложку».

И он выбежал за дверь.

Выйдя из туалета, Мышенков глянул в направлении приёмной и понял, что сотрудники фирмы находятся за порогом незапертой двери кабинета Бояркиной и что-то бурно обсуждают. Он приблизился и боязливо заглянул вовнутрь, ожидая увидеть труп Бояркиной. А возможно, и не только её труп, ведь выстрелов было несколько.

Мышенков ещё шарил взглядом по полу кабинета, когда перед ним выросла Бояркина и огорошила вопросом:

– Вы где прохлаждались, Лев Николаич, пока нас бандиты расстреливали?

– Я же только пришёл, – пробормотал Мышенков.

– Да что за мужики у нас?! – возмущённо всплеснула руками Бояркина. – Нас тут расстреливают из всех, можно сказать, видов оружия, а мужики наши или на горшке сидят, или чёрт знает где прохлаждаются!

– Марина Григорьевна, организму не прикажешь, как вы знаете. Ведь это же физиология, – оправдывался Барыбенко. – А Лев Николаевич действительно отсутствовал по делам службы во благо нашего общего дела.

И Барыбенко заговорщически подмигнул Мышенкову.

– А вот мы с Людмилой Александровной не прохлаждались и были на месте, на посту, как полагается! – радостно кричала Катя. – И защитили честь фирмы!

– И обратили в бегство супостатов! – спешила дополнить Людмила Александровна.

Барыбенко радостно соглашался:

– Да-да, есть женщины в русских селеньях!

А потом женщины принялись демонстрировать мужчинам выбитую дверь, разбитое стекло и следы от пуль, наперебой рассказывая о страшном событии, исход которого, к счастью, оказался благополучным.

На столе Мышенков увидел те самые чётки, что были найдены в его кабинете и присвоены Бояркиной. Чётки, которые появились в его кабинете после того трагического вечера, когда был задушен бизнесмен Козюков. Решение созрело мгновенно. И, улучив момент, он смахнул чётки в левый карман своего пиджака. Теперь необходимо как можно быстрее смотаться отсюда и избавиться от опасной вещицы. Мышенков направился к выходу.

– Лев Николаич, вы куда? – обратилась к нему Людмила Александровна.

– Мне нужно один звоночек сделать, – соврал Мышенков.

– Да-да, – спохватилась Бояркина, – тоже надо срочно связаться с РУБОПом. Я позвоню и приглашу их сюда. И пусть разбираются! А так я этого не оставлю!

– Правильно, бандит должен сидеть в тюрьме, – поддержала решение начальницы Людмила Александровна.

8

Ещё в течение некоторого времени посовещавшись, Евгений и компания сошлись во мнении, что лучшим вариантом развития событий явилось бы процессуальное, по протоколу, изъятие чёток. И Женя вновь позвонил Василию Александровичу.

– Василий Александрыч, мы тут в этот треклятый салон наведались, – представившись, начал Женя. – И вот какое дело…

– Я уже слышал о ваших делах-делишках, – язвительно ответил Василий Александрович. – Как раз выезжаем. И будем разбираться на месте.

– Она позвонила?

– Да. Вы что устроили? Что за самоуправство? На кичу захотели? Из какого оружия стрельба велась?

– Оружие моё, зарегистрированное, Василий Александрыч. Самопроизвольный выстрел. Раз в году, говорят, и палка стреляет, – пытался оправдаться Женя.

– Разберусь и посажу. Быть на месте. Оружие изыму и отправлю на экспертизу.

– Василий Александрыч, тут кое-что другое изымать надо. Мы у неё видели чётки босса, те самые, которых при нём после убийства не оказалось.

– Которые из зубов, ты говорил? – недоверчиво произнёс Василий Александрович. – А она что поясняет?

– Да ничего она не поясняет. Мы её и спросить-то не успели.

– Как палить из всех видов оружия начали, – вновь съязвил Василий Александрович. – Приеду, разберусь, посажу. Ждать меня.

Когда прибыл Василий Александрович и с ним ещё двое, всей делегацией отправились в офис салона Бояркиной.

– Что тут произошло? – обратился Василий Александрович к Бояркиной, в трагически-монументальной позе застывшей посреди приёмной.

– Меня хотели похитить. Похитить и убить, – дрожащим голосом произнесла Бояркина. – Сначала – похитить. Но когда я оказала сопротивление, то пытались убить. Вот этот человек. – И она театральным жестом указала на Евгения.