Идёт дождь

… Разговаривали до утра обо всем, что было интересного в их недолгой жизни, оказывается, у них было столько общих тем, что не надо было напрягаться, о чем бы еще поговорить.

Уснули под утро.

А утром Нюра еще в дремоте почувствовала запах яичницы, кофе – и почувствовала на своей щеке губы Николая. Он будил ее осторожным поцелуем. И какая-то невиданная доселе нежность и какое-то горячее чувство поднялось в груди Нюры. И неожиданно для себя, еще как бы во сне, она обняла шею Николая, и стала целовать его в губы, нос, в щеки, не разбирая и покрывая его то ли от благодарности, то ли от проснувшейся любви, поцелуями. Николай упад к ней в постель и ласкал ее лицо, ее тело, целовал в безумном порыве…. И только когда, сам не замечая того, он коснулся самого сокровенного, Нюра вдруг сжала его руку, и на ухо тихо и счастливо прошептала:

– Нет! Это потом. Когда-нибудь. Может быть!

Завтракали за залитым солнцем столом. От стола на руках отнес Нюру в ванную, из ванной на руках отнес обратно в постель. Потому что других мест, где бы они хотели быть вдвоем, в квартире не было.

Из дома не выходили. Во-первых, куда Николаю идти с разбитым лицом. Во-вторых, и не хотелось.

…В одной отдельно взятой московской квартире, на двадцать первом этаже были он и она. И эти двое забыли, какой сегодня год, какое число, какой день недели, и что там за окном, солнце или дождь, и как там живет весь остальной мир. В их мире были только он и она. И больше ничего!

И все кончилось.

Утром за завтраком Николай долго молчал.

– Мне завтра уезжать, Нюрок!

– Куда?! – это было так внезапно, что Нюра не поняла.

– В место назначения.

Небо обрушилось.

– А как же я?

– Ты же поступила в институт…

– Это было в другой жизни, – почти закричала Нюра, – Коля, я не хочу без тебя!

Николай вдруг просиял. Он схватил Нюру на руки и закружил по комнате.

– Нюра! – кричал он, – я даже не решался это тебе сказать! Нюра! Давай поедем вместе! Нюр! Ты будешь женой офицера! Я обещаю тебе, я обязательно стану генералом!

… Решили так: Николай уезжает по месту назначения. Нюра недели на две три, в крайнем случае – на месяц остается в Москве. Переводится на заочное. Прощается с матерью и улетает к Николаю. Там они сразу идут в загс.

– И там будет это « не сейчас»! – указала Нюра на свое укромное место. – У нас сразу будет ребенок!

– Два! – важно сказал Николай.

… Нюра прилетела через месяц. Николай встретил ее в Новосибирске, и не заезжая в город, на такси повез за сотни километров в свою воинскую часть.

Новое место жительства Нюре понравилось. Часть стояла в сосновом лесу, небольшой городок для офицерского состава располагался в метрах ста и состоял из девяти пятиэтажных домов, клуба и кафе. Оно же служило столовой для холостяков.

Один из домов был семейным общежитием, где Николай уже получил комнату.

– Пойдем сначала к коменданту, выходя с Нюрой из машины, сказал Николай.

– А я кто? – весело спросила Нюра.

– Ты моя невеста, – серьезно сказал Николай. Я уже написал заявление на имя командира. Вот приеду – сразу будешь женой!

– Куда приеду? – не поняла Нюра.

– Ладно, – промолчал Николай. – Это потом.

… Вечером Николай привел Нюру в кафе, куда он пригласил с десяток своих сослуживцев, которые за этот месяц уже стали друзьями.

– Знакомьтесь, это моя жена! – подводя Нюру к столу, представил ее Николай.

– Слыш, ребят! Колька свадьбу зажимает! – возмущенно крикнул кто–то из друзей.

– Не пойдет! – заорали все. – Ты, Нюра, пока невеста. Вот приедет, сразу свадьбу! – тогда уж и жена.

– Коля, – шепнула Нюра, – ты куда все таки уезжаешь? –

– Потом, Нюр, потом, – давай веселиться! – также на ухо шепнул ей Николай.

… Через два дня Николай, вместе со своей ротой улетел в Чечню.

Командировка обещала быть не долгой – месяца на три. Они должны были наладить связь, на одном из командных пунктов, привезти целый грузовик аппаратуры и вернуться.

– Я не воевать еду, – успокоил Николай Нюру. – Чисто техническая работа, ничего опасного.

– Договорились, что как только приедет – сразу же распишутся.

– Ты пока платье подвенечное готовь! – пошутил Николай.

… Нюра осталась одна.

Николай писал часто, почти каждый день. Не часто приходили сами письма. В Чечне шла война и почта работала, мягко говоря, с перебоями. За все время Нюра получила письма лишь два раза, зато оба раза по целой пачке.

Письма эти лежат у Нюры до сих пор, и до сих пор, очень редк, может быть раз в несколько лет, она перечитывает их и плачет.

… В последнем письме Николай писал, что командировка уже заканчивается и через месяц точно уже он вернется.

Нюра начала готовиться к свадьбе.

… Стояла поздняя золотая осень. Кленовые и березовые листья засыпали дорожки офицерского городка. В один из таких золотых дней молодой еще подполковник, служивший в штабе части и имевший какое – то особое расположение к Нюре, шепнул ей , что борт с возвращающейся ротой и Николаем, ожидается в ближайшую пятницу на военном аэродроме под Новосибирском, и что командир части дал уже распоряжение выслать к часу прилета автобус с патрульной машиной.

… К назначенному дню комната в общежитии, в которой пока жила одна Нюра, была украшена желтыми и оранжевыми букетами из осенних листьев, купленное два месяца назад свадебное платье, которое не помещалось в узенький шкаф, гордо весело на стене, сверху на гвозде свисала на него фата, на столе стояла бутылка вина и ваза с фруктами.

С разрешения коменданта Нюру взяли на встречу роты, и она, водрузив на голову фату, ехала в патрульной машине. Это было шуточное, правда, но условие коменданта.

– Пусть знают наших! – так обосновал он свое разрешение.

На заднем сиденье восседали двое сопровождающих патруль молодые лейтенанты.