Идёт дождь

… Как – то днем лесник, вернувшийся из города, задумчиво посмотрел на Ираклия.

– Там на базаре знакомых сватов встретил. Говорят, что если парень не найдется, отец жены будет убивать его братьев. Одного за другим.

… Это была последняя ночь Нино и Ираклия.

– Но мы же сбежали чтобы быть счастливыми, плакала Нино на плече Ираклия.

– Я тоже так хотел. Но не твой отец. Мы, может, еще куда–нибудь убежим. Но погибнут все мои братья. Я не могу так поступить. Я мужчина, Нино.

– Ты мой любимый! Мы поедем вместе!

– Нет, Нино. Отец убьет тебя. Так велят наши законы. Ты же опозорила свой род, я свой…

И еще, Нино. Ты должна жить. Ведь ты уже носишь нашего ребенка

… Через два дня Ираклий вошел в свой дом. Встал на колени, склонил голову. Все молчали. Что можно было сказать?! Мать тихо подошла к Ираклию, обняла его голову, поцеловала.

Отец поднялся со скамьи. Пошли. Выйдя на улицу – и подойдя к дому Нино, Ираклий громко крикнул:

– Я здесь!

Отец Нино вышел из дома с двумя ружьями. Один из них кинул Ираклию.

– Я не могу стрелять, вы отец Нино! – сказал Ираклий.

– А я не могу стрелять в безоружного – сказал отец Нино. И выстрелил.

***

– Нино – это моя бабушка, – закончила Настя свой рассказ.

– А дальше что было? – спросил Вадим.

– Дальше она родила мою маму, жила в Кахетии.

Маму нашел брат Ираклия, которому он дал слово позаботиться о ребенке Нино. Он увез маму в Москву, где уже тогда работал. Бабушка осталась в Кахетии, хотя была еще очень молодая. Но уезжать не хотела. Через год она вернулась в свой дом в Сванетию, сразу заболела и умерла.

Мама жила в семье дяди в Москве, вышла замуж. Потом родилась я.

– И никто из вас ни разу не ездил на могилу Нино? – спросил Вадим.

– Нет, никто. Вот я еду. Но это так. Я же автостопщица. В каждом путешествии должна быть своя цель.

– Слушай, – спросил Вадим, – а что, автостопщица – это твоя профессия?

– Нет такой профессии. Есть хобби. Два года назад я окончила институт. И пока меня не засосала работа, карьера, семья, муж, дети, хочу поездить. Быть свободной птицей! Тебе что-нибудь не нравиться?

– Мне это очень нравится, – честно признался Вадим, – Жаль, мне уже поздно.

… За разговорами доехали до развязки.

– Ну, пока, – попрощалась Настя, неожиданно поцеловав Вадима в щеку.

– Хорошая ты девка, Настя, – с огорчением сказал Вадим.

– Бери замуж, – с готовностью отозвалась Настя.

– Так ты же лесбиянка?!

– Я пошутила! – засмеялась Настя, выходя из машины.

И неизвестно, к чему это относилось: то ли к тому, что замуж, то ли к тому, что лесбиянка.

… Решив на разъезде ехать по прямой, Вадим доехал до заправки. И расплачиваясь у кассы, он впервые подумал, что ехать безмятежно дальше не сможет. После оплаты в кошельке осталось семнадцать тысяч и пять неприкосновенных тысяч на карточке.

Нужно было где–то подзаработать. Танцевать как Настя, он же не умел, да и не было в нем Настенного безрассудства, когда она могла подать себя любым способом, получая за это деньги. Деньги Вадим мог получать только конкретным трудом. Причем, мужским.

В стриптизеры он не годился. Да и с трудом представлял себя расхаживающим в плавках по заправке, да так чтобы девушки из окон автомобилей совали ему за резинку плавок деньги.

– Привет! – подсел он за столик к дядьке, обложенному амбарными книжками и разбиравшегося с какими-то счетами, угадав в нем, по-видимому, хозяина заправки.

– Нельзя ли где подзаработать?

Дяденька оторвался он бумаг и без удивления взглянул на Вадима.

– А что умеешь?

– Ну, вы скажите, что за работа, а я отвечу, смогу ли!

Дяденька почесал рукой лысину. – Забор из профлиста ставить умеешь? –

– Приходилось, – ответил Вадим, вспомнил свою практику в студенческом стройотряде.

– Сто двадцать метров забора, – уже заинтересованно сказал дядька. – позавчера привезли материал, а эти суки, с которыми я договорился, запили.

– Один не смогу, – правдиво ответил Вадим. Нужны хотя бы двое. И инструмент.

– Инструмент не вопрос, – дяденька уже воодушевился. – А человека дам, – показал он на незнакомого мужичка, заправлявшего машину.

– А он умеет? – Спросил Вадим

– Не хрена он не умеет, – ответил дяденька, иначе чтобы я с тобой разговаривал. Но поможет.

– И что за это? – с интересом спросил Вадим.

– Ну …, – дяденька задумался, хотя цену вопроса, конечно знал, ведь оговаривал он с предыдущими, -

– Так и быть, десять тысяч!