Больничные окна

Больничные окна
Сергей Семенович Монастырский

Темным зимним утром зажигаются окна больницы. И за каждым из них начинается своя жизнь, своя история, своя драма, свои печали и радости.Это свой мир, отделенный от мира, окружающего город.Пациенты, то есть временные обитатели этих палат, постоянно меняются и поэтому их истории бесконечны.После того, как ушла из жизни старая медсестра, работавшая здесь с основания, в ее столе нашли книгу.Оказывается, эти истории записывались…

Сергей Монастырский

Больничные окна

Серое зимнее утро зажигает окна больницы, стоящей среди возникших сугробов и лишь просторный больничный двор отделяет ее от шумных городских улиц и несущихся по мокрому снегу троллейбусов, и то и дело раздающихся сигналов клаксонов, которые нажимают нетерпеливые водители, подгоняющие двигающиеся впереди автомобили.

А здесь, за заснеженными окнами идет своя тихая, размеренная по внутреннему распорядку жизнь, со своими маленькими и большими историями.

***

Дверь медицинской сестры на шестом этаже терапевтического отделения без стука отворилась.

Наташа, только что успевшая переодеться, привычно, не оборачиваясь, крикнула:

– Занято! – и продолжала раскладывать инструменты.

– Кем это ты занята? – Услышала она вдруг на ухо слова Геннадия и руки его обхватила ее талию.

– Ген! Ты с ума сошел! – испуганно прошептала она, невольно отодвигаясь, – Выйди немедленно, это же не твое отделение.

– Я врач, – ласково прошептал Геннадий, чмокая губами ее в шею, – имею право!

– Ген, ну выйди, – уже слабеющим голосом прошептала Наталья, – Ну не дай бог, кто войдет!

– Ну, извини, – поцеловал ее в шею Геннадий, – не стерпел, соскучился!

– Ген, – ну я же тебя просила! Нам, что, нужны сплетни!?

– Не нужны, правильная ты моя! – проговорил Геннадий отодвигаясь. – Э! стой-ка! Стой-ка!

– Что нибудь не так? – обернулась, наконец, к нему Наташа.

– Еще как не так! – Геннадий не отрывал глаз от ее задницы.

– Ну что там?! – Не выдержала Наташа.

– Там белье больничное, брюки и через них – с ума сойти!

– Ген, пошел бы ты со своими шутками!

– Какие шутки, Натусь. Там такая попка в обтягивающих ее трусах! Сказать, какого цвета?

– Попа?

– Нет, трусы!

– Боже!

– И ты что, хочешь, чтобы это знал не только я, но и каждый, кто выходит из этого кабинета!

– Что-то ты слишком сегодня озабочен. Жена не дала?

– Нет, ну, правда, Наташ! Просто офигеть!

– Ты что, первый раз видишь?

– Обычно ты в халате. А это да, первый раз!

– Ну, все, все, иди! – Наташа бросила взгляд на дверь, быстро поцеловав в щеку, подтолкнула к выходу.

– Ладно! Буду ждать тебя, как всегда, в четыре!

– Ген, ну мы же сегодня не договаривались!

– Ты что, смеешься! Я жду не дождусь!

– Давай, завтра, – Наташа еще что-то хотела возразить, но, взглянув на его лицо, тихо прошептала:

– Уже иду! Не смотри на меня так, а то я прямо здесь....

… Машина Геннадия, как всегда, ждала ее в условном месте недалеко от больницы, но в другом переулке.

Наташа впорхнула на переднее сиденье, и Геннадий инстинктивно потянулся к объятиям.

– Товарищ, соблюдайте конспирацию! Мы люди семейные! – И сама потянулась к нему. И, не выдержав, добавила:

– Я так тебя люблю! Давай скорей, сил нет!

– Дома все в порядке? – поинтересовался Геннадий.

– Сказала, что еду на маникюр. У нас два часа!

– У меня больше, я вроде как, на дежурстве.

– Ну, я уйду, а ты останешься. Засмеялась Наташа.

К постели в своей съемной для свиданий квартире, они просто долетели на ходу срывая друг с друга одежду и белье.

– Господи! И что это сегодня с нами?! – прошептала Наташа, когда они очнулись, тяжело дыша, и держась за руки, лежали рядом.

– Слушай, а мы сегодня о чем-нибудь здесь разговаривали? Улыбнулся Геннадий.

– Нет, хочешь поговорить?

– Не сегодня. У тебя осталось сорок минут.