Супербомба

Я посмотрел.

– Ядерный взрыв, как я понимаю, – сказал твердо.

Грибовидное газово-пылевое облако позволяло думать именно так.

– Значит, не понимаете, – не согласился он. – Это события августа девяносто девятого года. Дагестанский аул Тандо. Тогда его захватили чеченские боевики. Жители аул покинули, остались только те, кто боевиков поддерживал. Впрочем, в ауле было много исламистов. И около двух сотен чечен. Тогда с «Су-25» на аул была сброшена бомба объемного взрыва[3 - Действительные события. Была применена бомба с зарядом объемного взрыва «ОДАБ-500ПМ». Использование объемной бомбы имело не только боевой, но и психологический эффект. В последующие дни боевики, только заметив в небе одиночный штурмовик «Су-25», бросались бежать прочь от приблизительной трассы его полета. Появился даже жаргонный термин «эффект Тандо». Американский аналог «BLU-82» Daisy Cutter при применении американцами в Ираке во время проведения операции «Буря в пустыне» вызвал панику среди английского спецназа, наблюдавшего за взрывом издали. Англичане даже нарушили режим эфирного молчания и сообщили своему командованию, что американцы применили ядерное оружие. Принцип действия бомбы объемного взрыва достаточно прост. Инициирующий заряд подрывает емкость с горючим веществом, которое мгновенно образует в смеси с атмосферным воздухом аэрозольное облако, подрываемое вторым детонирующим зарядом. В принципе в бомбе используется тот же эффект, который возникает при взрыве бытового газа, только многократно усиленный за счет иных, более эффективных, исходных материалов.]. Практически все боевики были уничтожены одной бомбой. Заряд объемного взрыва является самым мощным после ядерного.

– Теоретически я это знаю, а видеть не приходилось, – я с трудом вспомнил, что слышал кое-что об этой бомбе еще в военном училище на занятиях по «ГрОБу», как мы звали курс гражданской обороны. Кажется, если память мне не изменяет, такое оружие появилось в мире еще в шестидесятые годы прошлого века.

Капитан поднял на меня спокойные, почти ленивые глаза.

– Я догадываюсь, что вы такого не видели. Я тоже, кстати. Это было первое и единственное применение нашей армией данного вида оружия. До этого бомбу только испытывали, но достаточно давно, когда мы с вами пешком под стол ходили. Тем не менее она стоит на вооружении и время от времени модифицируется. И мы начинаем получать от нее первые неприятности.

– Слушаю вас, товарищ капитан, – понял я, что карты выложены на стол, то есть преамбула высказана и сейчас будет сказано основное.

– Недавно при ревизии одного из законсервированных военных складов обнаружено отсутствие двух единиц авиабомб с зарядами объемного взрыва «ОДАБ-500ПМ». Вы можете себе представить, что случится, если такую бомбу взорвать в центре большого города? А это возможный вариант. Найти бомбы следует как можно быстрее, причем не показывая результатов, чтобы взрывные устройства не были приведены в действие раньше времени. Задача чрезвычайно сложная и ответственная. Но ради ее выполнения не стоит ни о чем другом жалеть. Следствие закончилось только подозрениями... Есть три рабочие версии. По одной из этих версий вы и будете работать... Под своим именем, со своим званием, как офицер спецназа ГРУ, еще не разжалованный и не осужденный, но находящийся под следствием...

– То есть? – не понял я.

Капитан вопрос не услышал.

– Вы арестованы по подозрению в заказном убийстве уголовного авторитета, – это было сказано так, словно капитан Русаков в этом кабинете представлял собой следака из ментовки и приготовился арестовать опасного преступника. Мне даже как-то не по себе стало от подобной манеры разговаривать, хотя я прекрасно понимал, что это тоже часть введения в задание.

– Я арестован? – Не переспросить я не мог, поскольку еще не привык к сугубо конкретной манере разговора инструкторов.

– Арестованы. Будете арестованы или как там правильно по закону – задержаны. Арест исчисляется с момента предъявления обвинения. Убит уголовный авторитет Мамона. Завтра будет убит. Это, можешь не переживать, не мы. Просто у нас есть информация от ФСБ, что Мамона задел интересы каких-то криминальных структур в Казахстане, не пошел на уступки и его решили ликвидировать. Это не имеет отношения к нашему делу. А мы улики подбросим. Послезавтра вас арестуют. По подозрениям следствия, кто-то из близкого окружения Мамоны был завязан в истории с похищением двух авиабомб с зарядом объемного взрыва. Вам придется бежать, и, волею судьбы, вы обязаны попасть к людям Мамоны. По крайней мере, наладить с ними контакт. Понимаете?..

– И они сразу со мной рассчитываются. Без суда и следствия.

– На этом все и строится. Если бы вы были виноваты, вы не пришли бы к ним. Для вас сейчас единственная возможность спастись и вернуться к прежней жизни – найти убийцу Мамоны. У бандитов цель та же самая. Потому вы к ним и обратитесь. Они и спрячут от ментов и помогут вам вести поиск. При этом вы должны знать, что у Мамоны и его друзей обширнейшие связи среди ментов и даже среди офицеров ФСБ неруководящего состава. Поэтому для ментов и для большинства работников ФСБ вы представляетесь настоящим преступником. И побег вам предстоит произвести настоящий, следовательно, в вас будут стрелять, вас будут искать, вас постараются уничтожить.

– Все как на экзамене, – сказал я.

– Да, именно по этой причине вы проходили экзамен повышенной сложности. Ваша задача понятна?

– Выжить.

– Это уже ваше личное желание, и меня оно касаться не может. Ваша задача другая – найти две авиабомбы с зарядом объемного взрыва и обезвредить преступников, чтобы подобные похищения со складов не повторялись.

– Я готов, – согласился я на новый экзамен.

– Тогда приступим к конкретному обсуждению. Сразу говорю, что работать вы будете не в полной «автономке», поскольку регион чрезвычайно коррупционный, и коррупция там поразила все органы, начиная от властных структур, кончая силовыми. Поддержку и страховку мы обеспечим, но в пределах разумного.

– Разумные пределы касаются похорон, товарищ капитан? – спросил я.

– Не каркай, – капитан перешел на «ты». – В твоем возрасте и при твоей службе пора бы уже стать хотя бы чуть-чуть суеверным.

Часть I

ГЛАВА 1

1. СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ СЕРГЕЙ БРАВЛИНОВ, СПЕЦНАЗ ГРУ

После продолжительного бега с препятствиями в виде заборов разной высоты, сделанных из разного материала и с разным уровнем мастерства или вообще без оного, дыхание все же слегка сбивается. Только слегка, не больше естественного минимума. Я почувствовал это. Но скорее всего сбивается оно не от самого бега и не от преодоления препятствий, а из-за необходимости быть осторожным. Пробежишь участок и замираешь, прислушиваясь и присматриваясь, нет ли кого на следующем участке. Вот во время таких остановок, когда прислушиваешься, дыхание и задерживаешь, чтобы лучше слышать, – сбой физиологически неизбежен. Потом снова бежишь. Дважды даже собаки попадались, пусть на длинной, но, слава богу, на цепи. Собаки эти участки самостоятельно, без людей охраняют. Их только один раз в день кормить приезжают. Может быть, даже раз в два дня – это от хозяев зависит, от их любви к животным, от степени жадности и от уровня лени. Считается, что собака сбережет и имущество, и урожай. При этом никто не задумывается о том, что собаку тоже следует беречь. Не мне, конечно, об этом беспокоиться. Мне было бы лучше, если бы здесь не держали собак вовсе. Но собак издали видно и слышно – они сами себя показывают, поскольку, в отличие от волков и спецназовцев, засад не любят, и избежать встречи несложно. Рядом полно других заборов, которые тоже настойчиво просят, чтобы через них перемахнули. Главное, успеть вовремя места достичь, и еще успеть дыхание перевести, чтобы видно не было – этот человек только что бежал стипль-чез[4 - Стипль-чез – стандартная легкоатлетическая дистанция в 3,5 км, бег с препятствиями по кругу стадиона с преодолением барьеров и ямы с водой.]. А от моего наблюдательного пункта на дереве, откуда дорогу и пост ГИБДД хорошо было видно, до нужной скамейки – три километра. Дистанция вполне спортивная и не слишком утомительная. Расстояние меньше стандартного, хотя препятствий больше. Я преодолел ее с неплохим результатом и отдышаться успел. Тренировка сказалась. Я эту дистанцию, ради испытания, вчера дважды преодолевал с секундомером в руке, а потом один раз, когда уже нужную машину заметил, преодолевать не стал, потому что в машине, которую остановили на посту, было два человека, мужчина и женщина, а встреча с двумя людьми не входила в мои планы. Я тогда оставил скамейку отдыхать без тяжести моего тела. Мне только один из них нужен был. К сожалению, только мужчина...

Сейчас же мужчина был как раз один. Он приехал поливать сад.

* * *

Сам я давно знаю, что привычка просто так носить с собой оружие никого и никогда не доводила до добра. Тем более если тебе оружие по закону не полагается, то есть если оно не называется официально табельным. Я бы даже сказал ему это открыто, но такие навязчивые откровения пока не входили в мои планы. Впрочем, в мои планы очень даже входило его появление так, казалось бы, не вовремя. Я даже бежал специально, чтобы успеть до момента его появления. И вся эта кутерьма завязалась тоже специально для нашего неназойливого знакомства, и обязательно по его, естественно, инициативе. После всей окружившей меня кутерьмы эта инициатива в том или ином проявлении неизбежна. Интересно, во сколько обходится городу эта кутерьма, которая всех, грубо говоря, «на уши ставит»?.. И тех, кому положено покой прочих охранять, и даже прочих, чей покой первые якобы охраняют. Перекрыть полностью город с полутора миллионами жителей непросто. И недешево, наверное. А перекрыли плотно, по мере сил и возможностей, поскольку на ментов сильно давит уголовный мир, который не любит, когда его авторитетов жизни лишают. Это давление иногда может быть сильнее любого иного давления, потому что уголовный мир в лице самых ярких своих представителей с властью слился или даже стал частью ее. Следовательно, уголовный мир и через власть давит тоже. А в практической своей деятельности менты именно власти подчиняются. Не закону, как должно было бы быть, а только власти, то есть и уголовному миру в том числе.

Этот тип с пышными запорожскими казачьими усами и животом, как на знаменитой картине Репина, где усы и животы так светятся, что затмевают весь смысл письма турецкому султану, явно не имел права носить оружие по закону, несмотря на собственный вес килограммов под сто тридцать. Впрочем, вес тела не является синонимом веса в обществе. Но он все равно права не имел. Я это понял уже по тому, как он по сторонам посмотрел, прежде чем пистолет из подмышечной кобуры вытащить, – не видно ли за невысокими заборами соседей, да и по тому, что за оружие он в кобуре носил, тоже можно было догадаться. Те в нашей стране, кто имеет право оружие носить, такого оружия, как правило, не имеют. Да и лицензию на оружие человеку с такими татуированными руками никто не даст – надежды и доверия его внешность не вызывает не только у прохожих, но и у ментов в разрешительном отделе. А они еще и в досье иногда заглядывают. Однако все мои умозаключения – просто обычная практика, своего рода тренировка, чтобы автоматически сработало при необходимости. И не надо все это вычислять, а вычисляешь. Мне не надо было, потому что кое-что я о нем знал, то есть я много о нем знал и ждал персонально его, основательно подготовившись к разговору.

Тем не менее наличие у него пистолета явилось для меня неожиданностью. Не все я, видимо, знал. По предоставленной мне информации, у него не должно было быть пистолета, поскольку временно почти законопослушные граждане пистолеты обычно не носят. Но пистолет есть, и дело стоит корректировать на бегу. Я скорректировал. Правда, не на бегу, а уже остановившись и успев дыхание восстановить. Но одновременно же наличие пистолета вселяло надежду, что объект просчитан почти правильно и он меня не «сдаст». Вариант «сдачи» тоже предусматривался. Тогда операция имела возможность благополучно провалиться в самом начале. Но мне тогда предстояло выпутываться самостоятельно. Естественно, в разумных пределах. Чуть дальше, когда я из разумных пределов выберусь, мне помогут и прикроют. Но в любом случае пресечение операции нежелательно. Обидно это было бы.

Теперь у меня появились более веские основания рассчитывать, что он не «сдаст».

Он меня увидел, успел рассмотреть как следует и только после этого оружие достал. А я продолжал лежать на скамейке в его, насколько мне было известно, саду, прячась под тенью яблони, и даже ноги при приближении хозяина на землю не поставил.

– Ни хрена себе. Какого ты здесь? – красноречиво поинтересовался он довольно высоким для своего тела голосом и почесал стволом пистолета нос. Хорошо хоть, пистолет с предохранителя не снял, что я сразу отметил, а то мог бы человек и без носа остаться, а винил бы потом меня.

– Видишь же, отдыхаю, – ответил я без затей, но с легкой насмешливой хрипотцой в голосе. От жары жабры сводило, да я еще бегал в такую погоду, потому неосторожно хлебнул холодной колодезной водички, горло и перехватило. У него здесь, в саду, колодец глубокий и ведро на звонкой цепи. Пока ведро воротом вытягиваешь, весь слюной изойдешь и язык от сухости трещинами покроется. Но я, к счастью, к ангине склонности не имею и знаю, что хрипотца пройдет скоро. Да и ведро с водой я вытащил час назад, чтобы вода слегка прогрелась. Она, правда, все равно еще оставалась холодной, отсюда и хрипотца.

Он ждал иной реакции, поигрывая стволом и словно бы поторапливая события. Но я ничуть не смутился присутствием пистолета в его руке. А он, видимо, на внешнюю внушительность девяносто второй «беретты»[5 - «Беретта-92» – мощный пятнадцатизарядный пистолет армейского образца калибра 9 мм, имеет двухрядную обойму, состоит на вооружении в Италии, США, Израиле, Египте и ряде других стран. Считается одним из лучших армейских пистолетов в мире.] сильно надеялся и потому даже чуть-чуть растерялся – мелкие глазки часто заморгали. Это порой случается, когда большие надежды не оправдываются. Растерянности я, говоря честно, от него не ожидал, исходя из его психограммы, основанной на конкретных фактах биографии. Согласно моим представлениям, он должен быть человеком более решительным. Впрочем, это могла быть не растерянность от моей реакции, а растерянность от узнавания меня. Отреагировать он был обязан, но не знал, как себя вести дальше. Неподготовленным оказался к любому последующему шагу.

– Что, уже и отдохнуть уставшему человеку нельзя?.. – добавил я намеренно равнодушно, но наблюдая за его поведением достаточно внимательно.

Усатый мужчина осмотрелся по сторонам, проверяя, не видит ли кто нашу беседу. Но я еще раньше проверил – в соседних домах, как и в соседних садах, несмотря на изнуряющую жару, пусто. Казалось бы, бежать из города на свежий воздух надо так, чтобы лопатки судорогой сводило. Но люди бегают сюда только по выходным. В остальное время предпочитают дышать выхлопными газами и прочей городской гадостью, которой здесь, в промышленном центре, в воздухе больше, чем чего-то хорошего. И плачутся при этом, что работа их на природу не пускает. Бросать надо без жалости такую работу. В бега, в бега, как я, подаваться следует. На природу.

– Так че ты?.. – спросил усатый с легким возмущением и при полном непонимании ситуации и вопросительно животом пошевелил, как другой бы голову вздернул. – Так и будешь тут, братан, скамейку мне давить?..

Его красноречие, говоря откровенно, поражало.

– Ты же в дом не приглашаешь, – я стал скромно напрашиваться в гости. Я вообще человек от природы скромный, в других наглость не люблю и в собственном поведении без необходимости ее не поощряю.

– Ну, коли так, дык заходи, что ли, – он оказался, по большому счету, не злым человеком и, может быть, даже мне посочувствовал, если догадался о чем-то. А догадаться было нетрудно, поскольку ехал он сюда на новеньком «мерине»[6 - «Мерин» – «Мерседес».], из которого только что вышел, и ехал обязательно мимо ментовских постов. Он никак не мог проехать, минуя эти посты. Он не проехал мимо них, потому что я своими глазами видел в бинокль, как его остановили. Увидел, повесил бинокль на ветку дерева, откуда его завтра моя «страховка» снимет, если он мне самому не понадобится – бинокль хороший и дорогой, стоит, как машина, потому что с тепловизором, и побежал.

Усатый еще раз осмотрелся вокруг. Не любит, как и я, посторонних взглядов – и я это в глубине души очень даже одобряю. И после этого показал стволом пистолета на дверь дома, приглашая и путь указывая.

– Встать помоги... – мой голос обрел требовательность. – Мне спину прихватило...

– Молод еще, кажись, со спиной маяться, – оценил он мой возраст. Внешне – лет на пятнадцать его моложе.

– Со спорта травма. Это на всю жизнь.

– Знакомо... – если он спортом и занимался, то не иначе как тяжелой атлетикой. Конечно, в супертяжелой весовой категории. Не люблю тяжелоатлетов. У них голова тяжелая. Все кулаки отбить можно, не добившись результата. Один мой знакомый две бутылки шампанского о голову тяжелоатлета разбил, а голове хоть бы что. А ведь бутылками из-под шампанского можно гвозди забивать.

Усатый перехватил пистолет в левую руку, а правую мне под спину подсунул. И легко заставил сесть. Этого я и добивался. Коротко ударил локтем в челюсть и перехватил оружие. «Беретта» тут же уперлась ему в живот, и предохранитель угрожающе громко щелкнул. Манипуляции с оружием оказались не напрасными, поскольку мой предваряющий эти манипуляции удар не произвел на усатого ровным счетом никакого впечатления. Могу спорить – тяжелоатлет!.. Другого бы я обязательно свалил, потому что ударил жестко и резко и попал точно.