Город

Город
Сергей Петрович Куликов

Начинается рассказ, как гротескная антиутопия. Но после ломает стереотипы этого жанра. Город возле Полярного круга, жителей называют по номерам, контролируют при помощи биометрических камер и солдат. Жители работают на бессмысленных производствах, живут в тяжелых условиях, кормят их малоприятной едой. В Городе провозглашено Восстановление, а основной закон для горожан именуется «Скрижали». Город встречает последние поезда с поселенцами. И абсолютно все они знают, из-за чего попали туда. Книга содержит нецензурную брань.

Город

Сергей Петрович Куликов

© Сергей Петрович Куликов, 2024

ISBN 978-5-0064-2347-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Было очень холодно, из дверей автобуса дуло, из окна дуло. На улице стоял крепкий мороз. Человек кутался в телогрейку, засовывая покрасневшие руки поглубже в карманы. Тряслись и все остальные. Печка автобуса еле-еле теплилась, грела она пространство только возле водителя, салон страдал, но ехал. Нужно было на работу. Снова и снова. На работу, на завод. Собирать глобусы. Кому они вообще нужны эти пластиковые глобусы? Какие-то счастливые детишки будут тыкать маленькими пальчиками в глобус, ища на нём Аргентину или Марокко. А что потом? Кому от этого легче?

Человек был одет в телогрейку с номером 15500 на спине и груди. Он знал своё имя, но не говорил его никому. Даже солдаты, приближаясь к нему на улице, светя фонарями в лицо, спрашивали только номер. А имя его уже никому было и не нужно. Но человек знал одно: в этом ледяном городе, увешанном тысячами камер, тысячами модулей биометрической фиксации, он один понимает, для чего всё это.

Остальные ехали молча. Скрипел тормозами раздолбанный советский автобус. Его чинили там же, в гаражах завода по производству глобусов. Запчасти собирали по сусекам, ибо купить новый автобус совершенно не хватало денег. Водитель имел порядковый номер 1234, такой себе красивый номер, как бы говорили в прошлой жизни. Но тут, в ледяном аду, даже самый красивый номер – 1, и то имеет те же самые права, что и последний. Кстати, какой последний? Наверное, 19999? Что-то такое говорил Директор, выйдя тогда на балкон завода. Население этого потерянного в лесотундре городка раньше было приблизительно таким. Потом был распад Советского Союза, потом долгие десятилетия вставания с колен. А вот сейчас мы тут. Возрождаем лесотундру. Производим никому вообще не нужные глобусы, пластиковые шашки, неваляшки и другую детскую хрень. А самое обидное – это бессмысленное существование продолжится и впредь. И никуда от него не деться.

Автобус подъехал к остановке. На выходе из него стояла камера, нужно было подойти, посмотреть в неё, считывался по биометрии проезд. Биометрический контроль и старый убитый автобус – очень контрастное соседство.

– Опять подорожало, – проскрипела тётка, кутаясь в серые платки, с номером 1890.

– Бензин дорогой, конечно, – сказал водитель, – а где дешевеет?

– Со свету сжить хотят, – сболтнул человек в очках, лет 70, с номером 302.

– Триста второй! – прозвучало из репродуктора, – вам предупреждение! Второе предупреждение за сегодня!

– Слушают… – тихо сказал номер 302.

– Микрофоны везде, – также тихо проговорил его сосед, номер 15500.

– А дома? Дома тоже слушают? – непонимающе посмотрел 302 в глаза своему соседу.

Номер 15500 скучно почесался, ответил собеседнику:

– Дома только туалет и ванная пригодны для собственных мыслей. Если вы живёте парой, то на два часа выключают ночью микрофоны в спальне.

– Но у меня комната… В коммуналке… Это старый барак, с общей кухней, где бегают такие тараканы, как слоны. И какая у меня может быть свобода мыслей в этой конуре?

– Недавно приехали?

Номер 302 замялся, было видно, что он новичок:

– Ну да… Всего три дня… Не могу привыкнуть к этому ужасу.

Номер 15500 улыбнулся куда-то в сторону:

– Я понимаю, ваши номера прибывают позже. Те, кто из первой сотни прибыли, а вот 200—500 почему-то нет ещё… Не знаю, как там распределяют. И по какому принципу.

– Я бы вам сказал, да не могу. Сами понимаете…

– Понимаю.

Пришла пора выходить, остановка напротив проходной. Все подходили к биометрическому контроллеру, отмечались. После сканирования личности, каждому оглашалось, сколько на счёте у него средств. У номера 15500 средств хватало впритык, до завода и обратно. Например, выехать на соседний рынок в субботу уже проезда не хватит. Придётся идти пешком около шести километров туда и потом обратно.

Завод поглощал втекающие в него ручейки людей. Трубы дымили непонятным сизым дымом, першило в горле. Было неприятно и омерзительно туда идти. Но идти надо. У входа стояли несколько бронемашин с солдатами. Солдаты все одеты в белую зимнюю экипировку, так как город около Полярного круга, здесь большую часть года царит лютая зима. На лицах у солдат – маски, на глазах чёрные очки. У некоторых тепловизоры. Обычно они молчаливые, говорят лишь когда нужно проверить личность и номер горожанина, но сейчас изредка было слышно разговор.

Слушать, а тем более, подслушивать это строго воспрещается. Ибо сказано в Скрижалях: – «Не держи в мыслях своих то, что не касается самого себя»

А ещё в этих Скрижалях много пунктов, все не перечислишь. Кстати, надо учить, скоро будет экзамен Патриотической Веры, нужно читать наизусть первые тридцать пунктов Скрижалей. Каждый месяц экзамен… И каждый месяц кто-то не сдаёт. А премии лишиться не хочется. Ой, как не хочется. Премия – это целых десять килограммов крупы или макарон. Даже учитывая инфляцию, премия – это важно. Можно макароны отложить на будущее. Крупу сложно, могут её пожрать насекомые, а вот макароны…

С такими мыслями номер 15500 зашёл через проходную на завод. На проходной снова биометрия, отпечаток пальца, говорит робот из репродуктора, сколько дней осталось до получения скудной зарплаты. И что удивительно… Раньше, до приезда сюда, и задуматься не мог, как это возможно. Ждать какой-то день, мечтать, чтобы этот день настал. Получать на карту цифровые деньги, бежать в магазин, покупать еду. Отдавать кредит, взятый тут же, недалеко, под ужасные 20 процентов в месяц. А без кредита то как? Ведь хочется в этой зимней ужасной ночи смотреть телевизор, отвлекаться от рутины на дебильном и не нужном никому производстве глобусов. А по телевизору снова говорят, как много мы достигли за год… Сколько спутников было запущено, сколько заводов по производству глобусов мы открыли. И на каждом глобусе, размером с футбольный мяч, наша необъятная страна становится всё больше и больше. И цвет нашей страны – ярко красный, и она уже занимает половину почти этого шара. А дальше – больше. Займём и весь шарик. Вроде бы, надо начинать в этот момент гордиться?

Номер 15500 переоделся, телогрейку и ватные штаны сменил на синюю спецовку, сел за привычный уже, приевшийся за три месяца, автопогрузчик. И снова восемь часов работы. Поддоны, паллеты, туда-сюда, склад-завод-завод-склад. И глобусы, игрушки, пластиковые чашки, детские машинки, отлитые топорно, окрашенные вручную женщинами в соседнем цеху. Кому нужна эта работа?

– Я так больше не могу! – заорал справа женский голос, – где моя шуба? Почему я хожу в этой дряни?! Если я живу так, как вы хотите, суки, дайте мне то, что у меня было!

Сверху замигал огонёк. Робот заговорил из-под потолка:

– Номер 897, вы выражаете запрещённые мысли. Третье предупреждение. Вас переводят на штрафные работы!

Забежали несколько солдат в белом, взяли полноватую женщину под руки, вытащили куда-то прочь из душного цеха.

– Что с ней будет? – шёпотом спросил человек в очках, тот самый номер 302. Видимо, он прибился к более опытному горожанину, решил войти в курс местной жизни, как говорится.

Номер 15500 сказал очень тихо, не поворачивая к нему голову:

– Скорее всего, это понижение в праве на труд. То есть, право на труд у неё остаётся, но теперь она не может занимать прежних постов. Тут она была настройщиком конвейера, а теперь заставят мыть туалеты, например. А вы видели эти туалеты? Вот-вот.

– Видел, Боже упаси, и я ещё видел тот туалет, который на улице возле нашего барака. Куда я вынужден ходить по надобностям. Вы представляете, что там? Там крысы. Большие и жирные крысы. Там вообще не убрано… Я в шоке.

– Согласно Скрижалям, «Горожанин обязан сам позаботится о себе в вопросах чистоты и порядка в жилище». Это называется Самообеспеченность. В неё входит также вопрос питания и одежды. Государство дарит нам право на труд, а мы должны проявить Самообеспеченность, чтобы полностью воздать ему за благо его.

Говоря это, номер 15500 будто сдавал экзамен перед коллегией Учебного центра. Новичок же совсем раскис.

– Но как. У меня зарплата меньше тридцати тысяч цифровыми… Как я куплю одежду ещё? Мне же коммунальные надо платить, как сказали? А за что? За вот этот сральник с крысами?

– В Скрижалях сказано: «Горожанин может подать на улучшений жилищных условий в порядке очереди, согласно его заслугам перед Городом, если условия жизни Горожанина будут признаны неприемлемыми». Это сухо, по закону. Попробуйте подать заявление на улучшение условий. Мне в самом начале тоже дали коммуналку, тоже туалет на улице, крысы и вонь. Теперь же я рад. Мы с женой живём в двухкомнатной квартире, пусть холодной, но отдельной. Коммуналка большая, конечно, треть наших доходов, но жить можно. Даже на кредит хватает…

И потянулся длинный рабочий день, такой же длинный, казалось, как набегающая полярная ночь. Интересно, подумал номер 15500, а летом тут как? А здесь вообще есть лето? Наверное, комары и мошка сожрут окончательно то, что не сможет переварить зима. О лете он думал, катаясь на погрузчике туда-сюда. Было противно, но он ехал. Скоро дадут зарплату… Можно будет позволить себе даже немного мяса. В магазине «Шестёрочка» сейчас акция, можно взять свиные потроха за полцены. А если помечтать об окороке… Ну нет. Слишком дорого. Окорок привозят редко, разбирают быстро, в основном те, кто хорошо сдал экзамен по Скрижалям и получил зелёную продуктовую карточку. А у номера 15500 карточка жёлтая, а это хуже. Это допуск к дефицитным товарам после тех, кто из зелёной категории. Полная несправедливость. Но как учат на Патриотических планёрках: «Жизнь наша лишь средство, а не цель. Цель наша – делать будущее, даже когда его нет». Сказано красиво, не правда ли?

Весь день, катаясь туда-сюда, номер 15500 думал. Ну хорошо, привезут ещё один поезд. Вот завтра вроде. Но когда это закончится? Может, они хотят этот Город превратить в мегаполис. Только населённый совершенно удручёнными людьми, без смысла и радости. Но стоп… Сейчас обед скоро, кормят в столовой.

Номер 15500 побрёл по длинному коридору. На часах было без двух минут 13. В 13 часов обед. Нужно действовать шустрее, вокруг много желающих. А то разберут все капустные котлеты, останется только мучная похлёбка. Нельзя упустить котлеты. Никак нельзя.

Вдруг его окрикнули. Не робот, на сей раз, хотя время работы официально ещё идёт. Одна минута осталась, можно получить предупреждение. Уходить до 13 с рабочего места запрещено строго-настрого.