Жил да был один Король. Повесть. Рассказы

– Я – Король! Я – рыцарь, черт побери!

– Ты христианин, сын мой. Подумай-ка лучше, как спасти Графиню от праведного мужнего гнева. – Аббат уже слез с лошади, разминал ноги и смотрел на Государя снизу-вверх.

– Найдем убежище. Да хотя бы и у тебя в Обители. Ведь не прогонишь?

– Ну ты и удумал… – Пришла очередь Святому Отцу поперхнуться от предчувствия столь великих хлопот.

Однако спасать Прекрасную Даму Сердца Королю и Аббату не пришлось. Прослышав о скором и неминуемом возвращении грозного мужа, Графиня под покровом ночи тихо и незаметно исчезла из своего замка. Вместе с ней исчезли драгоценные украшения с каменьями, меха и шелка, злато и серебро. Следы Чаровницы вскоре отыскались в большом торговом городе, где она незамедлительно оказалась в объятиях Богатого Скототорговца. На пристани Купца ждала роскошная галера, на коей любовники благополучно и отбыли в дальние страны.

Королю остались на память сморщенные сухостью и покрытые пылью ягоды рябины да смятый платок.

Маркграфу остались на память великолепные турьи рога.

Король стойко принял свой неслыханный разгром на полях куртуазных сражений. Он выпил объемистую флягу крепкого кипрского вина. Метнулся на недельку к Маршалу в приграничье. В короткой жаркой схватке знатно получил шестопером по шлему. Еще недельку повалялся в горячке под надзором лекаря и Аббата. И, как новенький, явился перед народом во всей своей красе на очередной деревенской свадьбе. Он от души хлебнул крепкой крестьянской браги, щедро одарил молодых серебром и лихо оттанцевался с тещей жениха, обалдевшей от монаршего внимания на всю оставшуюся жизнь. А потом Монарх всерьез и надолго с головой погрузился в государственные дела.

Как-то в дороге, следуя по делам державным, сподвижники государевы, как бы невзначай, завели разговор.

– А ведь Маркграф затаит на тебя злобу, Ваше Величество. – Задумчиво произнес Аббат.

– Войной что ли на меня пойдет? – Самодовольно ухмыльнулся монарх.

– Силенок у него маловато, не стоит даже волноваться, раздавлю, как лягушку. – Отозвался Маршал.

– Ну и на поединок он меня не вызовет. – Уже серьезно произнес Король. – На ристалище у нас с ним шансы будут равными, а Маркграф – человек расчетливый, он бьет только наверняка.

– Он может потребовать суда. – Предположил Святой Отец.

– А что он может предъявить?! – Возмутился Король. – Что, мол, Благородный Господин и Благородная Госпожа почтили своим присутствием городскую ярмарку, или приняли приглашение знатного вельможи на пиршество, или отстояли всенощную в храме Господнем?! Так что же здесь такого?!

– Но ведь слухи-то… Молва людская… – Замялся Аббат.

– Никто нас с Графиней никто за ноги из сеновала не вытаскивал, и никто свечку нам в опочивальне не гасил.

– У Маркграфа высокие покровители. – Вздохнул Священник.

– Ерунда. – Расхохотался Король. – Ко мне благоволит сам Император, а ты, Отче, пользуешься благосклонностью самого Папы.

Аббат перекрестился и махнул рукой. Маршал расхохотался вслед за своим Монархом.

Ку-ку. – Съехидничала лесная кукушка.

Бегство

«Кто смеет обижать нашего

славного, нашего рубаху-парня,… нашего королька?»

    (Е. Л. Шварц. «Обыкновенное чудо»)

– Стой! – зычно прокричал Король, подняв над головой ладонь в латной рукавице и натянув поводья гарцующего коня.

На самом деле он что-то тонко присвистнул пересохшей глоткой и махнул ладонью возле уха, как комара отгонял. Кляча под ним споткнулась и остановилась сама, хрипя и водя боками не хуже самого Короля. Разношерстная кавалькада всадников, постепенно вытянувшись из леса, нестройно столпилась на поляне.

Свита Монарха была еще как великолепна. Лошади – всех мастей, пород и возрастов. Сбруя – лучше не смотреть. Стайка всхлипывающих юных пажей в изорванных плащах, хранящих следы гордых гербов и вензелей. Прыщавый подросток-оруженосец с расквашенным носом и огромным двуручным мечем поперек седла. Лысый повар с жутким тесаком за поясом и в кожаном переднике поверх волосатого торса. Двое безоружных стражников в плоских касках, кожаных колетах, но босиком. Канцлер в бархатном домашнем халате, но с шестопером в руке. Бродячий звездочет в скромном камзоле, в замшевых сапожках и с кривой сарацинской саблей на боку.

Вместе с Королем – ровно дюжина.

Его Величество лихо соскочил с седла (запутался в стремени и плюхнулся жирной спиной в дорожную пыль, беспомощно задрав кверху конечности). К нему подбежали, запоздало засуетились, помогли.

Король, тяжело отдуваясь, отсутствующим взглядом смотрел на свою лошадь. Лошадь, устало дыша, в свою очередь косила глазом на Короля. С её морды свисали клочья пены. У Короля на кончике носа висела большая мутная капля. На роскошном его поясе болтались пустые ножны без кинжала.

Уже брезжил рассвет. Меж кустами клубились клочья тумана. Трава сырела от росы.

После взбалмошной ночной скачки по лесным проселкам, пора было, наконец, остановиться и отдышаться. Определиться, наконец, что делать дальше. И лошади, и люди выдохлись.

По одному, вразнобой, люди начали спешиваться, поправлять сбрую, осматривать коней. Кто-то из пажей, нетерпеливо подпрыгивая и треща на ходу ветками, отбежал в густой кустарник.

Молчали.

«Ни… себе поужинали» – Приходя в себя, подумал Король, – «Из собственного замка, из-за пиршественного стола, его, коронованного и помазанного монарха, в мгновенье ока вышибли к чертовой матери. Как котенка. И кто?!» На краю сознания зацепилось: «Кто? Кто? Кто…»

Скромно ужинали в узком кругу. Засиделись допоздна. Мило беседовали. Канцлер рано ушел спать. У Аббата, как всегда были свои дела в обители. Благородный Странствующий Рыцарь, гостивший у Короля, участвовал в беседе номинально. Он постоянно что-то откусывал, жевал, глотал, отхлебывал, согласно кивал головой. Звездочет, видно выпил лишнего, и нес какую-то ересь, будто бы Земля сама круглая, и вокруг Солнца вращается.

Вдруг – крик, шум, звон, треск. В парадных дверях какие-то бородатые рожи, клинки, факелы. Стол опрокинут. Посуда об стены. Табуретки в окна.

Рыцарь был убит сразу. Моргенштерном ему угодило прямо в узкий покатый лоб.

Звездочет, зажавшись в углу, ловко оградился блестящим вихрем клинка сразу от двоих мечников.

Мальчишка-паж с визгом скакал на четвереньках по полу, путаясь у всех под ногами. Здоровущий детинушка, радостно осклабляясь, тыкал вокруг него страхолюдного вида алебардой.

Юный оруженосец пытался окольчуженным рукавом унять кровь из разбитого носа. Свободной рукой он волочил куда-то по полу тяжеленный двуручный меч.

Кинжал короля уже торчал в горле одного из нападавших – дюжего верзилы. Другой верзила от молодецкого монаршего пинка с воем влетел спиной в жарко пылающий камин.

Но уже тяжко повисли на плечах. На голову тянули вонючий мешок. Мелькнула мыслишка: «Конец…». Колени сами собой дрогнули. Спина похолодела.

От лихого удара с треском слетела с петель неприметная дверь в людскую. Разом взревели в боевом кличе луженые глотки. Контратаку возглавлял канцлер в домашнем халате и с шестопером над головой. Главной ударной силой был полуголый повар, бугай с мясницким тесаком в руках. Во втором эшелоне наступали два пожилых стражника вооруженных факелами и массивными табуретами.

Все, кто был в зале, ринулись на прорыв.

– За мной!!! – Ревел помятый в драке Король, – К лошадям!!!

Куча-мала из сцепившихся тел, своих и чужих, с жутким разноголосым воем, со звоном стали и с треском ломающегося дерева, прокатилась через людскую, на кухню и во двор. За ней тянулся мокрый и скользкий след, валялись обрывки одежды, части доспехов, уши, пальцы, обломки мебели, скрюченные неподвижные тела. Во дворе – врассыпную. Кто в темноту закоулков, кто к коновязи.

Рубили поводья. Кто охлюпкой, кто с седлом, кто с попоной. Пригнувшись к гривам, по одному, тяжелым галопом скакали к воротам. Повезло – ворота были аккуратно открыты, мост опущен. На земле, освещенные луной, неподвижно застыли тела четырех стражников. Разгоняя лошадей в карьер, мчались через мост, по дороге, в лес.

Беглецов никто не преследовал.