По предварительному сговору

В глазах Карпова мелькнуло неодобрение ответом.

– Мог бы, и ошибиться… Вы, Кирилл Сергеевич, очень легко и с безразличностью относитесь к сложившейся ситуации, – голос его вибрировал от раздражения. – Не хотел бы вас стращать, но очевидная активность членов террористической группы в нашем городе, смерть сотрудника обеспечивающего безопасность государства, не предвещает нам ни чего хорошего. Что вы думаете о втором «пассажире»?

–Это не Рахнович. Свидетель его не опознал. Но, я предполагаю, кто это может быть.

Кирилл непроизвольно оскалился, левые плечо и грудь начали ныть все сильнее:

– Необходимо предъявить таксисту для опознания фотографии Али Барахоева, члена бандгруппы Саламбека Дадашева, и связанного по сведениям в последнее время с «Окулистом». Я абсолютно уверен, что это он.

Плечи Карпова осунулись. Он долго молчал, смотря себе под ноги, носком ботинок растирая присохший к брусчатке чужой окурок сигареты. Громко вдохнул через нос, сглотнул стоящий в горле ком.

– Хорошо. Мы проведем опознание. Фотографии Али Барахоева отыщем в базе данных. Это труда не составит. А пока, мы установили возможные связи Рахновича. Какая-то совсем дальняя родственница. Типа внучатая племянница. Проживает в селе, недалеко от города, минут двадцать езды. Предлагаю завтра, с утреца, навестить ее совместно с вами. Может там нам поведают сведения для существенного продвижения в расследовании дела. Как на это смотрите? Параллельно обсудим план наших дальнейших действий. Кстати. Там недалеко от села имеется зарыбленный пруд, так что я прихвачу с собой удочку. Ну, в а вы, можете захватить плавки. Искупаетесь между делом. Завтра обещают жару, совсем без дождя.

Пятидесятилетняя женщина взволновано переставляла кастрюли то с плиты на стол, то обратно, стараясь придать лицу безразличное выражение. Получалось у нее очень плохо, поэтому покружившись, пять минут, по веранде, покосившегося со временем бревенчатого дома, обессилено свалилась на продавленную временем софу, поправляя несвежий фартук. Появление в ее обители двух незнакомых мужчин, один из которых предъявил удостоверение уголовного розыска, вызвало у нее бросающееся в глаза чувство тревоги и паники.

– И что же вы хотели? Я ни чего не знаю и знать не хочу. Моя хата с краю. Вон, лучше б к соседке моей нагрянули, она самогонку гонит, да местным мужикам продает. Сколько раз говорила до этого участковому? Ноль внимания. Потому, что взятки с нее брал, поэтому и прикрывал.

Судя по пороптавшему сивушному запаху веранды, изготовлением местного алкогольного бренда, не гнушалась и сама хозяйка.

– А сейчас и участкового не осталось. Говорят, сократили. И ли может курей моих отыскали, что в прошлом годе поворовали? А я ведь почти три месяца их обихаживала. Только нестись начали. А их украли…

Женщина устала, замолчала и уставилась в окно, теребя в руках уголок прожженного в нескольких местах полотенца. Кирилл постарался придать голосу добросердечные нотки.

– Жанна Викторовна. Вы не волнуйтесь. Мы к вам совсем по другому вопросу. Ведь к вам приезжал ваш родственник? Рахнович Леонид Валерьевич?

– Лёнька, что ли? Был на прошлой неделе, – голос ее немного задрожал. – Принесла его нелегкая.

– Вы с ним поддерживали хорошие отношения? Может, встречались регулярно?

– Да упаси вас Бог, – женщина махнула полотенцем, – какой там «в хороших». Двенадцать лет, ни слуху не духу, еще б столько не видеть. Мы ведь до этого и встречались всего один раз. Он внезапно приехал в Жмеринку, на похороны тетки Глафиры, сестры моей матери. Вот тебе и обозначился. Мы даже не ждали его. А он приехал. Правда, венок знатный на могилку положил. Богатый венок. Побыл несколько часов и уехал. Даже на поминках не остался. Некогда, понимаешь ему, спешил куда-то. А тут, на прошлой неделе, позвонил. Говорит, в гости к тебе приехать хочу. Проведать, не видались давно. Ну, коль хочешь, приезжай. Места не жалко. У меня тут всего одну ночь провел. Родственник, называется. Ох, не люблю я Лёньку! Но, он мужчина знатный. Офицер. В пограничных войсках служил, а сейчас вроде как начальник. Статный мужик. Но какой-то скрытный, нелюдимый. Приехал, говорит, погощу малость. Подарки привез. Какие-то чашки и блюда. Вон, под кроватью лежат. На кой они мне. Говорит восточный колорит, это сейчас модно.

– А, что так мало погостил?

– Вот я и поясняю вам. Сказал, пару деньков пробудет, а так всего одну ночь и пробыл.

– Он вам ни чего не объяснил? Больше не звонил?

– А на кой он мне. Утром собрался, спросил, как проще до городу добраться и уехал. Даже толком не попрощался.

В разговор вмешался Карпов.

– Жанна Викторовна. Он в разговоре не упоминал, зачем ему необходимо в город? Может встретиться с кем?

– Нет. Ни чего такого не говорил. Только сказал вещи передать кое-кому нужно у нас в городе. После побудет у меня пару деньков, а затем поедет в Москву. Но как уехал, так и не вернулся.

– Какие вещи?– взволновано спросил Карпов.

– Какие вещи? А я почем знаю? Он когда приехал, попросил свою машину во двор загнать. А двор у меня – совсем крохотный, сами видите. Так он все равно настоял, говорит, груз у него ценный и у дома ставить машину побоялся. А вы видели его автомобиль? Здоровенный такой. Не машина, а трактор какой-то! Во двор загонял, чуть пристройку для курей не снес. Так вот он когда свои сумки в дом заносил, я и заприметила у него в машине какие-то ящики. Они покрывалом были прикрыты, в багажнике. А один угол случайно завернулся я их и углядела. Может эти вещи. Я не знаю.

– А, что за ящики, Жанна Викторовна?

– Ящики, как ящики. Деревянные. Зеленого цвета. На них еще буквы и цифры черного цвета намалеваны.

– Понятно. И много в машине таких находилось ящиков?

– Много, не много, аж целых шесть штук.

Кирилл сообразил, что любознательная женщина, возможно украдкой, все-таки заглядывала в салон автомобиля Рахновича и успела узнать точное количество перевозимого груза.

– А в ящиках что, вам ваш родственник не сказал? – продолжал допытываться Карпов.

– Нет. Я и не спрашивала, только сказал, что товар очень ценный. И ящики не из легких. Тяжеленные. Закрыты так, не прознаешь, что там.

Глаза ее предательски забегали. Видать женское любопытство взяло свое, и дальняя родственница таки пыталась заглянуть в ящики.

– А чёй-то вы все выпрашиваете? Или что натворил, Лёнька? Или может эти ящики украл? Так он не мог, сразу вам говорю.

– Бог с вами, Жанна Викторовна. Просто вещи он не тому человеку оставил, а сам уехал. Вот мы и ищем эти ящики. Скажите, больше Леонид Валерьевич вам ни чего не рассказывал? О работе, о товарищах своих? Может, звонил по телефону кому?

– Нет. Как приехал, посидели с ним немного. Он, ради приличия, поинтересовался моими делами, а сам даже выпивать не стал. Поужинал и пошел спать. Но, ночью, несколько раз просыпался, во двор выходил, возле своей машины крутился. Это я слышала. А звонить, звонил. Я на веранде стол накрывала, так он во дворе с кем-то гутарил[170 - « Гутарить» (разг.) – говорить.].

– Вы разговор слышали?

– Оно мне надо? Но вроде как ругался с кем-то. Деньги, говорит, ему нужны сразу, как груз передаст. И все тут, понимаешь! Иначе дел больше иметь с ними не хочет.

– Это все? Больше ни чего не помните?

– Что мне помнить? И так вам все рассказала.

Проводив посетителей до ворот, хозяйка перекрестилась, поняв, что посетители искать в ее доме бутыли с самогоном не собираются.

Совета искупаться в пруду Кирилл не послушал, лишь только скинул обувь, закатав штанины и расстегнув пуговицы рубашки, с наслаждением прохаживался босыми ногами по мягкой траве вдоль берега, подставляя по палящее солнце свой затылок. Карпов ворчал, разматывая удочку, что в это время дня рыба совсем не клюет, а надо все это делать вовремя. Лучше на утренней зорьке, или, на крайний случай, перед закатом. Клева действительно не было, и через двадцать минут Карпов смотал снасти, сложил в багажник своей «Мазды».

– Кирилл Сергеевич, – позвал он, извлекая из портфеля сложенный лист бумаги, – то, что вы просили.

Это была напечатанная краткая выписка биографии Рахновича уместившаяся на полстраницы. Но, только пробежав по коротким строчкам глазами, сердце Кирилла учащенно забилось. Таких совпадений в жизни не бывает! В основном это обычный путь человека связавшего свою жизнь со службой, но стали очевидны ответы на многие вопросы…

…В семнадцать лет, после получения аттестата о среднем образовании, Рахнович Леонид Валерьевич подает документы в Алма-атинское высшее пограничное командное училище. Восемьдесят девятый год, по окончанию училища, распределен в 71-й Бахарденский пограничный отряд, дислоцированный на территории Туркменской ССР. Девяносто третий год. Переведен в Западную группу пограничных войск, отдельный контрольно-пропускной пункт «Белгород» на границу с Украиной. В девяносто седьмом году, направлен для дальнейшего прохождения службы в Кавказский особый пограничный округ, начальником заставы, для решения задач по прикрытию административной границы Ингушетии с Чеченской Республикой. С девяносто девятого года по две тысячи третий, начальник погранзаставы на границе Чечни с Грузией. В две тысячи третьем году, после упразднения Федеральной пограничной службы и создания пограничной службы ФСБ России, Рахнович подает рапорт на перевод в Управление контрразведки в Северо-Кавказком регионе. Получает назначение на должность старшего инспектора отдела по осуществлению безопасности в войсках частей дислоцирующихся на территории Ингушетии и Чечни. С прошлого года -заместитель начальника специального отдела. Награжден множественными ведомственными медалями и знаками отличия. Не женат. Детей не имеет…

Кирилл, прикурил сигарету, задумчиво сложил лист и вернул его Карпову. Тот, молча, убрал документ обратно в портфель. Постояли рядом несколько минут, смотря на легкую рябь, заросшего у берега густым камышом пруда.

– Ваши соображения, Кирилл Сергеевич?

– Все становится ясно, как день. Я постараюсь изложить свои мысли и предположения, – Кирилл выплюнул тлевший фильтр, – а вы меня дополните. Понимаю. У вас есть свои представления, а также более полные и точные сведения.

Карпов увлеченно смотрел на Кирилла.

– Что мы имеем. Рахнович и «Окулист» почти ровесники, – продолжил Кирилл. – И родились в Казахстане, городе Джамбул. Из этого мы можем судить, что они могли знать друг друга с детства. Кстати, насколько мне известно, Саламбек Дадашев, в банду которого входили братья Барахоевы, тоже родом из этого города.