Вестимские разбойники. Цикл книг: «Эйриния». Серия: «Марк и Афин». Том I

– Да! Мир несправедлив и полон жестокости во всех аспектах жизни. И чем быстрее ты повзрослеешь и поймешь это, тем будет лучше! И больше не смей со мной разговаривать. Я запрещаю тебе говорить в моем присутствии, до самой Вестии. Ты меня понял?! Понял, отвечай?! – кинулся он к мальчику и схватив за плечи, затряс.

– Как мне ответить, если ты запретил мне раскрывать рот в твоем присутствии? – спокойно ответил Афин, даже и ухом не поведя.

– А-а-а, кто-нибудь дайте мне меч! – вскочил Церий и заметался взглядом, но встретив осуждающие взгляды своих солдат, быстро взял себя в руки.

– Надеюсь впредь… – хотел отчитать мышонка Церий, но тот уже был возле Марка, подальше от его вспышки гнева.

– Кхе, кхе, вперед! – скомандовал Церий, и дабы не встречаться со взглядами, полными укора, своих солдат, сам пошел вперед, задавая общий темп.

– Зря ты так с ним, – прочитал это на устах Марка Афин.

– Сам знаю, – продолжил он шепотом.

– Но подслушав их перешептывания с Аркаимом, я расслышал, что тот посоветовал отдать нас на попечение какому-то знакомому – совершенно чужому мыши. И зная Церия, его доброту и привязанность ко мне, он бы ни за что так не поступил. Вот я и стараюсь сделать момент нашего расставания, моментом избавления от тяжелого груза, – печально ответил Афин, опуская глаза.

Марк, подняв на него взгляд, в душе дивясь нелепости его действий, которые скрывали столько мудрости, не свойственной ребенку.

Мес, идущий позади телеги все прекрасно слышал, но сделал вид, что ничего не разобрал из его слов.

– Возможно, я немного перегибаю палку, но… – оборвался Афин, ибо прямо ему перед носом соскочил с телеги Марк, застывший на месте, не сводя глаз с открывшегося перед его глазами пейзажа.

Их путь все это время проходил по невысоким холмам. До самого горизонта они были покрыты лишь невысокой степной травой, однообразной зеленой и лишенной всякого интереса со стороны Марка. На него эти луга, открытые со всех сторон, навеивали грусть и печаль.

Но внезапно холмы расступились и в низине, между ними открылась небольшая поляна, сплошь засеянная желтыми одуванчиками. Именно их вид заставил Марка спрыгнуть с телеги, и после секундного оцепенения приблизится ближе.

Как завороженный, он не сводил глаз с поляны, которая была в точь-в-точь, как в его сне. И он, прищурив глаза от палящего солнца, уставился на горизонт, ожидая появления мышки. Но она так и не появилась, и он печально опустив голову, дойдя до середины поляны, опустил руки в одуванчики, проводя по ним руками, как если бы гладил чьи-то волосы.

Афин первые секунды засыпал его вопросами, но видя, что он безутешен в своем горе, затих, и подошел к нему ближе.

Мес, видя, что конвой солдат не останавливается, перебросившись с одним из солдат парой слов, остался у дороги дожидаться возвращения детей.

– Марк, никогда не видел столько одуванчиков в одном месте?! – тихо спросил Афин.

– Только во сне! – прочитал он по губам.

– Тебе повезло, мне подобные места и не снились вовсе! Сколько себя помню, меня всегда одолевали кошмары. По большей части воспоминания из моего детства… Ну-у, когда я был еще совсем крохой, – тяжело проговорил Афин.

Марк, видя и слыша по его интонации, как нелегко ему приходится вспоминать те дни, положил ему на плечо руку.

– Ты прав брат, не время раскисать, и мы… – оборвался Афин, ибо чуть в стороне, он увидел то, отчего его сердце сжалось в разы.

А переведя туда взгляд, Марк и вовсе чуть не упал.

– Печальное зрелище, – прохрипел Афин, сжимая кулаки, как и Марк, впившись глазами в вереницу арестантов в кандалах и цепях, в основном детей, которых вели двое высоких мышей, с копьями в руках.

– По сути, все они лишь дети, доведенные до крайности, жестокостью этого мира и господ, что дергают за ниточки. Такие же сироты, как ты и я. Лишенные семьи, родителей, дома – они были вынуждены пойти на кражу, дабы поесть. И вот теперь, пойманных, их в кандалах, ведут на медленную смерть в Жемчужную бухту, в которую и сам бы попал, если бы не дядя. Но, не всем так везет, как мне… – тяжело вздохнул Афин и, повернувшись, дабы не видеть все это, хотел уйти, но Марк крепко сжал его плечо.

Ему на глаза в этот момент попалась маленькая девчушка, которая даже будучи приговоренной к медленной смерти, опустилась на колени, такие же ободранные, как она сама, и сумела сорвать один единственный одуванчик, прежде чем ее настиг хлопок хлыста надсмотрщика.

Афину было достаточно лишь один раз взглянуть ему в глаза, чтобы понять, что было у него на сердце, и он, опередив брата, кивнул ему:

– Согласен с тобой.

После, оба быстро показали друг другу что-то на пальцах, и понимая, что с них не сводит пристального взгляда Мес, кинулись рвать одуванчики.

– Прости Мес, мы тут решили нарвать цветов для дяди, – прошли мимо него Афин с Марком, крайне подозрительно, бросающие взгляд на вереницу заключенных, что следовали параллельно им, чуть поодаль.

Проводив их взглядом, Мес поспешил за ними, поймав себя на слове, что точно не сведет с них глаз до самой Вестии, чтобы они не натворили бед.

Глава 9

«Первый закон Ордена Одуванчика»

Как бы сильно не было желание Афина извиниться перед дядей, он не нашел в себе силы подойти к нему и вручить букет одуванчиков. Вместо этого, он кидал по одному цветку каждые десять шагов. Марк, не сводя с него глаз, что-то активно считал, загибая пальцы и шевеля губами. Так прошли их томительные ожидания до наступления вечера, а это без малого еще три часа. С наступлением вечерней зорьки, когда солнце начинало клониться к земле, Церий скомандовал:

– Привал!

Все солдаты стали готовиться к предстоящей ночи. Кто-то разводил костер, другие доставали из телеги походный провиант, дабы разогреть его на огне, в большом чане, кто-то собирал дрова для поддержания огня на всю ночь. Все были заняты своим делом.

Все, кроме, Афина и Марка, которых как провинившихся посадили в центр разбиваемого лагеря, доверив им лишь следить за костром, чтобы не погас. С отрешенными глазами, безмолвные словно камни, они подбрасывали ветку за веткой в огонь, не смея подойти к Церию, который также избегал их взглядов, и казалось, сторонился с самого момента их ссоры.

Он даже не подошел к походному костру, дабы вместе со своими солдатами разделить скромный поздний обед.

– Мес, ты даже не представляешь, как мне стыдно, даже кусок в горло не лезет, – не притронулся к еде Афин, отдавая свою миску сидящему рядом мышу.

– Не мог бы ты передать ее дяде, а то он совсем глаз не кажет, и попроси от моего лица прощение, я вправду не желал, чтобы все вот так сложилось.

– А почему не сам?

– Мес, не издевайся, я не мастак извиняться, и дабы больше не мозолить всем глаза, я пошел спать.

– Ночь предстоит холодная, мы на открытой местности, и ветер с запада принес прохладу, лучше останься у костра, – вразумительно молвил Мес.

– Нет, спасибо, я предпочитаю спать, завернувшись с головой в покрывало, – бросил Афин, и по-особому взглянув на Марка, направился к телеге.

– А ты, что скажешь? – обратился к нему Мес, на что тот в ответ показал миску, в которой было еще половина пшенной каши и затем глухо зевнул, давая понять, что отправится спать следом, как закончил с едой.

– Хорошо, я отнесу Церию поесть, – поднялся с места Мес, и направился неспеша в сторону, где стоял на страже Церий, спиной к костру.

Этого момента только и ожидал Марк. Быстро уписав остатки каши, с искренней неохотой он побрел к телеге, широко зевая.

– Ну что, он ушел? – прошептал Марку на ухо Афин, резко схвативший его за плечо, и увлекая за телегу, подальше от лишних глаз.

– Отлично, он клюнул, осталось лишь набить наши покрывала соломой, – принялся быстро набивать сухой травой, что была здесь в достатке, покрывало Афин, пока Марк из сухих веток, что припрятал у себя под камзолом, стал связывать шнурками, что также снял с себя, наподобие мышиных ушей.

Быстро закончив набивку, Афин примерил уши, сделанные на скорую руку Марком.

– Не очень похожи, – аккуратно уложил мешок с торчащими из него ушами в дальний край телеги Афин.