Удачи в Гвинсберне!

– Ну, как бы сказать… Говорят, что настоящая музыка должна делать людей свободнее. В смысле, когда она звучит, ты чувствуешь, что нет непреодолимых преград, что всё решаемо. У тебя поднимается настроение, ты хочешь сделать этот мир лучше…

– Я ни-че-го в этом не смыслю, – процедил Рамси, прервав поток мысли юного теоретика. – Эти ваши вопросы не ко мне.

– Понятно. Мы все безнадёжны, – ухмыльнулся Тим, глядя на Эри. Тот, возможно, и собирался что-то сказать, но тут раздался стук в дверь чердака, окончательно прервавший разговор. Это был Одди.

Признаться, я был удивлён, впервые увидев нашего клавишника. Коротышка, совсем ещё ребёнок, с тёмно-золотистыми волосами, в каком-то видавшем виды свитере и в больших очках, он робко стоял за дверью, сжимая в руках толстую папку – должно быть, с гаммами или чем-то подобным. Тессария немедля представила нас друг другу.

Интересно, где она вообще его откопала? Обычный юный «ботаник», втайне озлобленный на жестокий мир. Из таких в будущем вырастают злобные гении, мечтающие взять в свои руки власть над человечеством… или такое всё же случается только в кино?

Мальчишка робко протянул мне руку:

– Оддмунд Вергаур. Значит, вы… Эри, да?

Я хмыкнул и пожал руку:

– Он самый. Ты ведь не обидишься, если я буду звать тебя Одди? – украдкой я стрельнул взглядом в Тессарию. Интересно, заметит она это или нет?

– Все меня так зовут, – без особого выражения в голосе проговорил мальчишка. Позже я понял, что у него вообще была такая манера речи, почти лишённая каких-либо эмоций в голосе. Защитная реакция, должно быть. А тогда, поначалу, я уж было подумал, что он просто обиделся на меня. А наша уважаемая госпожа «Тессария и никак иначе», похоже, так и не обратила внимания на мой скрытый выпад в её сторону.

– Одди, давай, я уступаю тебе твоё место, – и она церемонно поклонилась, отходя от синтезатора. Юное дарование подошло к инструменту и робко пару раз брякнуло по клавише… си, может быть. А может, и нет: никогда не умел определять ноту на слух.

– Так, а вы что замолчали?! – накинулась на нас Тессария. – Давайте репетируйте, у нас всего девять дней до концерта!!!

– Да! – гаркнул из угла Рамси, стараясь поддержать девушку. Оба обменялись весьма тёплыми взглядами.

И мы начали играть.

К середине дня требуемый отрывок песни был с горем пополам доделан. Последние полчаса четверо музыкантов играли его автоматически, без энтузиазма. Разве что Одди ещё не успел «погаснуть», и его спокойная клавишная партия, оформившись через несколько попыток, вплелась в песню ещё одним незаменимым компонентом. Эри поймал себя на мысли о том, что никогда не видел, чтобы незнакомые люди так быстро находили общий язык в музыке. Похоже, Тесс умела находить людей. Хотя его самого она нашла почти случайно… если это можно было так назвать.

– Вы давно играете вместе? – спросил Эри, когда отрывок был исполнен до конца в очередной раз.

– По-разному, – ответил Тим. – Я знаю Тессарию уже давно, мы даже когда-то… ээ…

Рамси, следящий за музыкантами с матраса в компании прикорнувшей у него под боком Тесс, мрачно сдвинул брови.

– … учились в одном классе! – закончил Тим и, ухмыльнувшись, искоса посмотрел на здоровяка. Тот неопределённо хмыкнул и потерял всякий интерес к разговору. В конце концов, его главный интерес был рядом с ним. Вернее, была.

– Учились?

– Да. А потом меня перевели в другую школу. Для старой я был слишком плох, – Тим почему-то захихикал. – Тессария как-то раз позвала меня подыграть ей на басу на какой-то вечеринке, ээ… года полтора назад, что ли?

Со стороны влюблённой парочки донеслось неопределённое «мгу».

– Вот. Ну, я сыграл, и с того раза всё началось. Через пару месяцев Тессария привела Одди, мы стали репетировать втроём. Играли всякий бред, который я сочинял.

– Про ворон?

– И про них тоже. А месяц назад к нам пришёл Соэль, – Тим махнул рукой в направлении андарийца, тот заулыбался. – Он нам сразу понравился. С ним, конечно, первое время было тяжело, он по-нашему почти не говорил, но с тех пор заметно продвинулся в общении. Правда, Соэль? – Тим на всякий случай обернулся к южанину и махнул ему рукой, давая понять, что речь точно о нём.

– Тим говорить об я? – недопонял тот.

– Да, Соэль, я говорю о тебе! – разозлённый на вид Тим изобразил несколько непонятных, но весьма экспрессивных жестов.

– Соэль не понимает твои руки, – улыбнулся южанин.

– Соэль, выучи язык наконец!!!

– Соэль учится, – отозвался южанин. – Соэль не спешит. Я всё освоить.

Тим хлопнул себя по лицу и пробормотал что-то мрачное, затем, просияв, обернулся к Эри:

– Хорошо, что нашёлся хоть кто-то, с кем можно говорить без затруднений!

– Ы, – только и выдал в ответ Эри.

Тим вновь хлопнул себя по лицу и что-то проворчал.

Дальше этого короткого отрывка в тот день дело так и не пошло. Эри не мог ничего придумать в такой компании, особенно когда Тим, отойдя от «лексического шока», начал играть собственные песни про пресловутого барона, упившихся чаем ворон и злодея герра Чернопуза, который пытался оседлать мышь и ринуться штурмом на баронский замок. Из музыки, разумеется, был только бас; Соэль, вняв наставлениям своего «учителя», теперь внимательно слушал его бредни, путаясь в загадочном языке с каждым новым бессмысленным предложением.

– И вот, облачённый в лиловый жакет,
Он скачет на битву с собой —
Двойник Чернопуза свой точит стилет,
На клона до ужаса злой.
На поле безумья сойдутся они,
И в битве падёт Чернопуз… —

Тим выждал трагическую паузу и закончил:

Вот только какой же герр будет убит?
Не знаю. Однако, конфуз.

Заслуженных аплодисментов не последовало. Соэль напряжённо ожидал следующую «героическую балладу», надеясь, что в конце концов Тим объяснит, откуда у Чернопуза взялся двойник и как они оба оказались на Луне, когда пошли пить пиво в придорожный трактир. Одди молчал, разглядывая что-то в принесённой с собой папке. Тесс и Рамси по-прежнему лежали в обнимку на матрасе и что-то шептали друг другу – всё остальное на чердаке, да и, похоже, в целом мире, их ничуть не занимало. Эри сидел под окном и старался не глядеть в ту сторону, мутным, усталым взглядом наблюдая за движениями пальцев Тима.

– Ну как тебе это? – поинтересовался «бард».

– Про ворон было лучше, – без каких-либо эмоций отозвался Эри. Это была уже тринадцатая песня о похождениях бредовых персонажей в бредовой стране, которую мог выдумать только басист.

– Ну ладно, – ничуть не смутился музыкант, – тогда оцени это! – бас-гитара исторгла несколько зловещих нот, предвещающих очередную главу.

– Тим! – донесся из угла умоляющий возглас Тесс.

– Ладно, так и быть, это вам на следующий раз…

Через какое-то время, убитое в этом странном безделье, все разошлись, договорившись встретиться завтра в полдень здесь же со свежими идеями. Ушли даже Тессария и Рамси, держась друг за друга, словно двое раненых. Я вздохнул свободнее: наконец-то! Пустой чердак куда больше располагал к мыслям. Я раскрыл окно и принялся разглядывать размытый горизонт, совсем стирающийся в преддверии сумерек.

Итак, сегодня мне довелось познакомиться с несколькими неплохими ребятами. Есть повод радоваться: Тессария набрала в свою группу занятный состав. Все мы друг на друга не похожи, и всё-таки смогли на первой же репетиции найти общий язык. Это хорошо – теперь есть шанс успеть подготовить песню, уложившись в оставшееся время.

Единственное, что мне не нравилось – это присутствие Рамси. Я, конечно, понимаю, что чердак принадлежит дяде Тессарии, и поэтому она может приводить сюда кого угодно и когда угодно, но… уж если эта юная госпожа «хочу-петь-в-музыкальном-училище» собралась сочинять песню, стоит сосредоточиться на ней, а не развлекаться со всякими там футболистами, пока остальные сбивают себе пальцы и мозги.