Пред сладким лишь не устою.
Сейчас жевать едва ли смог бы,
От страха ссохлось все во рту,
Но что-то выпить было кстати,
Умерить мыслей чехарду.
Бокал в серебряной оправе,
Наполнил чем-то красным он.
На кровь была похожа жидкость
И он бы был не удивлен.
Но оказалось: сок граната,
С желанием выпил он его,
Мысли чуть-чуть угомонились,
Больше не нужно ничего.
Он думал, что же дальше делать,
Чтоб поскорей домой уйти,
Но также, к множеству вопросов
Хотелось бы ответ найти.
***
– Андрей, меня послушай просто,
Я знаю все, что спросишь ты.
Могу вглядеться я в любого,
Сквозь мысли, тайны и мечты.
Поскольку ты в моих пределах
Могу сказать я про тебя,
Что душу всю открыл ты Богу,
Почти закрывшись для меня.
Но все же малую лазейку
Ты до конца закрыть не смог.
В миру есть много направлений,
Где только я один вам бог.
Ты возразить, я вижу, хочешь
На то, что я тебе сказал.
А, как же яркие фантазии,
Где ты себя с ней представлял?
Горем убитую красотку
Не ты ли грезил утешать?
Андрей сказать что-то пытался,
Но покраснел и смог лишь встать.
Он вывернут был наизнанку,
Обескуражен, удручен.
«Грешные мысли – не деянья».
В этом был твердо убежден.
– Да ты присядь, Андрей, расслабься.
Захохотал не громко князь.
– Ты о таком обязан думать
Не мучаясь и не стыдясь.
От хохота кровь в жилах стыла
И ощущалась дрожь в ногах,
Как глыба камня хохотала,
А эхо вторило в горах.