Лопатин, Реввоенсовет Южфронта, Крамеру. Кантемировка, политотдел 8-й, т. Самойловой. Запасная полевая телеграфная контора Реввоенсовета 8-й, Чертково. Донбюро Калабеву
Сегодня, 12 марта, получена телеграмма из Новочеркасска:
«Ночью около часу с 10 на 11 марта вспыхнул белогвардейский мятеж в ст. Казанской, в мятеже участвовали окружающие хутора. Исполком с помощью 1—2 заградительных отрядов вступил в открытую борьбу с мятежниками. У нас большие потери, выбит командный состав, сам председатель исполкома ранен в левую руку. В 8 час. утра мы были окружены мятежниками, с небольшими потерями пробились в поле. Потом странное. Tyrannosaurus rex! Требуется помощь! Полная потеря личного состава. Член чрезвычайной комиссии Жолудев».
Человек-дельфин
Эта история случилась неподалеку от славного города Одессы в конце пятидесятых. Сейчас в этих местах курортные поселки Затока, Каролина-Бугаз, а тогда там были рыбные совхозы, где настоящие мужчины, уцелевшие в страшной войне, трудились, добывая стране черноморскую кильку. На берегу Черного моря стояла избушка на ластах. К диковинке все привыкли и не обращали внимания. Мало ли какие избушки водятся в нашей большой стране? Не до избушек было. Надо план выполнять, страну отстраивать. В избушке той жил человек-дельфин дядя Петя. Днем это был обычный приморский мужичок в резиновых сапогах, ватных штанах, фуфайке и шапке набекрень. Работал он сторожем лодочной станции. И мало кто знал, что под фуфайкой у дяди Пети где-то в области лопаток торчал самый настоящий плавник и билось доброе сердце.
Бывало, выпьет дядя Петя с мужичками, и давай они хвастать, кто на что горазд. Кто-то женщин вспоминает, кто-то литры самогонки, кто-то войну даже и немцев погубленных. И в самый пик бахвальства встает дядя Петя, сбрасывает свой верхний покров и обнажает спину с упругим плавником. Для пущего эффекта хлопает этим плавником справа налево, глаза выпучивает, как карась на суше, и опрокидывает стакан. Умолкали тогда даже самые хвастливые. Впрочем, утром все забывалось, списывали видение на горькую.
Вечером, часов в семь, дядя Петя закрывался в своей избушке, садился в глубокое кресло перед окном и задумчиво смотрел на водную гладь. Это были самые счастливые часы в его жизни. Солнце медленно садилось за горизонт, чайки пронзительно провожали его криками, легкий бриз колыхал занавески на открытом окне, пахло морем. Когда становилось совсем темно и на небе появлялась большая белая луна, то перед взором дяди Пети на морской глади расстилалась белая дорога, которая вела, казалось, куда-то далеко-далеко, где край земли сливается с краем моря.
Дядя Петя тогда вставал, отодвигал кровать и нажимал красную кнопку. Письменный стол с легким жужжанием сдвигался куда-то вниз, и на его место выезжал пульт управления с рядом замысловатых рычажков, кнопок и небольшим рулевым колесом. Всю комнату освещал нежный голубоватый свет. Дядя Петя задраивал окна и дверь, садился за пульт управления, и избушка неспешно спускалась к водам моря. Заходя в воду, она смешно подпрыгивала и дергала ластами, словно стряхивая озноб, а потом погружалась в Черное море. Часа в четыре утра дядя Петя возвращался на берег, ложился спать и вставал около десяти. Шести часов сна вполне хватало для человека-дельфина. Так и жил бы дядя Петя в избушке на ластах, если бы не досадное происшествие. Председателем совхоза была Марина Олеговна, женщина властная и деловитая. Все побаивались ее, даже суровые рыбаки и те не решались перечить председательше. Лишь дочка ее, Алинка-мандаринка, нисколько не боялась мать, потому что любила ее до беспамятства.
В тот день Алинка с подружками отправились купаться на море. Немного штормило, и дядя Петя посоветовал им не лезть в воду. Но кто в этом возрасте слушает мужичков в ватных штанах и шапке набекрень. Прыгнули девки в воду и начали плескаться. Вдруг слышит дядя Петя крик, поднял голову и видит, как, спотыкаясь, выбирается на берег девчонка и кричит, что Алинка с Танькой утонули. Побежала в поселок, ревет, страшная в своей беде, распатланная, мокрая.
Дядя Петя не зря человек-дельфин — прыгнул в воду и поплыл в глубины морские. Видит, лежат на дне две красавицы, точно русалки. Подхватил под талии и погреб к берегу. Плыл он под водой, поэтому очень удивились стоящие на берегу водолазы, милиционеры и врачи скорой помощи, увидев дядю Петю, разверзающего воды морские. Подружка за это время успела в поселок сбегать и рассказать, что случилось.
Марина Олеговна в истерике всех согнала на берег, стоит ревет. А как увидела дядю Петю с дочкой на руках, так обомлела. И все тоже умолкли. Откачали девчонок. Стоят, смотрят на него изумленно.
– Ты кто есть? – спрашивают. Потом жабры увидели.
— В общем, так, мужик, – сказала Марина Олеговна, – завтра собирайся утром. Отвезем тебя в город, покажем ученым. За дочку спасибо, конечно, но так нельзя, чтобы с плавником жить. Ненормально!
Сказала как отрезала. Подошел милиционер, сказал, что в 7 утра заедет.
Наступил вечер, дядя Петя вернулся в свою избушку, сел в кресло и стал ждать заката. Потом взошла луна. В этот вечер она была большая и желтая. Приветливо заглядывала она в окно избушки, словно кто-то манил дядю Петю большим кругом сыра.
Он встал, нажал кнопку, задраил окна и дверь, сел за пульт управления, и избушка, мягко ступая, пошла к воде и погрузилась в воды Черного моря. Больше дядю Петю никто не видел.
Это я, Мефодий!
Мефодий ел лапшу в коридоре собственной квартиры, когда в дверь кто-то постучал. Поставив миску на пол, Мефодий встал, отряхнул майку и взялся за ручку двери. Нерешительно потоптавшись, он все же открыл и увидел на пороге соседа Кудю с ложкой в руке.
Кудя был худощавым подростком из бедной семьи и жил этажом ниже. Он был смышлен и наивен одновременно. Совокупность этих двух качеств делала его обаятельным и даже приносила некоторый успех у девушек.
— Заходи! – сказал Мефодий.
– Спасибо!
– Есть хочешь?
– Нет, спасибо, – промямлил Кудя и спрятал ложку в карман.
– Ну смотри…
Мефодий взял кастрюлю с лапшой и проследовал в кухню. В кухне он подмигнул Куде и сказал:
— Важно не место, а наличие! Не пространство, а присутствие! Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Угу, – кивнул Кудя.
– Не коридор, а лапша! Не карман, а ложка! Понимаешь?
– Понимаю.
– Дух важен, понимаешь?
— Угу.
— Не тело, но дух! А точнее, дух, а потом тело… Или не так… Но как тебе сказать, чтобы ты понял?
— Не знаю…
— Дух, наличие, присутствие… Понимаешь?
— Мефодий…
— Что?
Он посмотрел на Кудю, который достал ложку из кармана и крутил ее в руках. Его лицо было бледным и решительным. Губы сжаты, а из глаз лился солнечный свет. «Кажется, понял», – подумал Мефодий.
— Дай пожрать, а…
Мефодий постоял, подумал, потом тихо произнес:
— Хм… Не место, а наличие. Действительно, смышленый малый.
Он улыбнулся и поставил перед Кудей миску с лапшой.
— Ешь, Кудя. Ешь, мой дорогой.
Зануда
В жаркий июльский день самого жаркого лета в истории нашего городка Валентин Владимирович Кросавкин познакомился с женщиной.
Она была неказистого телосложения, на среднем пальце правой руки имела татуировку в виде перстня с твердым знаком, а мизинец левой руки был вовсе без суставов и болтался, как маленький червячок.
— Я буду звать тебя Пассией! – с ходу выдал Кросавкин.
– Можно, – добродушно согласилась она.
– Ты моя Пассия!
– Угу.
– Ты муза моих бессонных ночей, моя Афродита!