К последнему царству

– А какие у тебя проблемы?

– Молитва плохо идёт, душа не очищается. Нельзя безнаказанно взять на себя столько крови.

– Что если это и для меня проблема, причем, самая важная? Я ведь церковный человек.

– Знаешь что… Оставайся в монастыре на ночь, утром вместе пойдем на литургию.

– Буду очень рад.

Они замолчали, не зная о чем говорить. Потом Володя спросил:

– Саша, скажи, зачем ты на самом деле приехал?

– Я вдруг понял, что ты единственный для меня родной человек. И рванул сюда, вообще не думая о том, что из этого может получиться. По-детски, да?

– Очень по-детски, мой ясноглазый. Ты сохранил живую душу. А я думал, тебя просто заинтересовали мои международные связи.

– Не то что они меня совсем не интересуют. Россия входит в режим жесткой изоляции. Мы воздвигнем на границе с Европой такую бронированную стену, по сравнению с которой советский железный занавес покажется дырявой занавеской. Но ведь маленькие калиточки надо оставить. Не все люди Запада принадлежат к современной западной цивилизации, там есть люди нашего духа, с ними может быть интересно.

– Они не будут тебе служить. Они даже царю не будут служить. Они служат только Христу.

– Тогда ещё интереснее.

– Это рыцари. Настоящие рыцари. Если понятно, о чём речь. Это носители совершенно уникального психотипа, люди другого качества.

– А вот это уже по-настоящему здорово. Мне хотелось бы с ними познакомиться хотя бы для личного развития.

– Я дам тебе контакты, хотя и не знаю, что из этого получится. Ты, похоже, совсем не представляешь себе, что такое Орден Христа и Храма.

– Давно уже с диктатором России ни кто не разговаривал, как с ребёнком, – улыбнулся Саша. – Этого я и хотел.

Утром они пошли на литургию. Храм был маленький, убогий, совершенно не отреставрированный, с бумажными постерами вместо икон в алтарной перегородке. Саша встал в темном уголке, откуда видел весь храм. Начали собираться иноки, они были всех возрастов и лица имели вполне заурядные. Началась литургия. Саша не имел молитвенного настроя и пришёл сюда, как на экскурсию. Но ему вдруг так захотелось молиться, он с такой радостью проговаривал про себя хорошо знакомые слова литургии и почувствовал такой духовный подъем, какого не переживал, кажется, ни когда в жизни.

На клиросе пели три седобородых монаха, голоса имевшие очень слабенькие, и пели они совсем тихо, но их было хорошо слышно, потому что тишина в храме стояла гробовая, в этой глуши совершенно отсутствовал звуковой фон. Монашеское пение было так проникновенно, молитвенно, духовно, это было такое чудо, и присоединять свою молитву к их молитве было таким счастьем, что Саше показалось, что он впервые в жизни по-настоящему участвует в литургии. Богослужение длилось бесконечно долго, Саша начал уставать, но даже бороться с усталостью и то было в радость.

После богослужения все пошли в трапезную, и Саша вместе со всеми. Иноки рассаживались за простыми деревянными столами, Саша понимал, что может сесть только туда, куда его посадят, а на него ни кто не обращал внимания. Тут он услышал над ухом голос Володи:

– Ты здесь в качестве паломника?

– Да.

– Стол для паломников вон там в углу. Сидеть за одним столом с монахами у тебя ещё нос не дорос.

Володя сказал это очень просто и естественно, и Саша воспринял его слова, как нечто само собой разумеющееся. И в этот момент он почувствовал, что у него действительно есть старший брат.

После трапезы Саша решил сразу уезжать, он подошёл к Володе:

– Ваша литургия – настоящее чудо. Не знаю, на небе я был или на земле.

– Очень рад за тебя.

– Можно я буду иногда приезжать сюда?

– Об этом не меня надо спрашивать, я здесь не главный.

Саша подошёл к настоятелю:

– Отче, могу я что-то для вас сделать?

– Вы ни чего не можете для нас сделать, господин начальник. А вот мы очень многое можем для вас сделать.

– Значит, вы позволите мне иногда приезжать к вам?

– Конечно. Только, как и в этот раз – без свиты.

Часть четвертая

Царь

Олег Владимирович Константинов со всей семьёй переехал в Россию через неделю после встречи с русским правителем. Это решение в семье давно уже созрело, Ставров лишь сыграл роль той соломинки, которая переломила хребет верблюду.

Дети отыскали в Рунете маленький уездный городок, скромный и непритязательный, хотя и с глубоким историческим прошлым. Решили пока остановиться в гостинице и заняться покупкой дома. Вскоре им подвернулось объявление о продаже половины дома. По европейским меркам это жилище предлагали почти бесплатно. Константинов отправился глянуть на него пока один.

Ключи были у соседки, владевшей второй половиной дома, ей же была поручена хозяевами продажа.

– Олег Владимирович, – представился Константинов.

– Баба Катя, – назвалась соседка.

– А по имени-отчеству?

– Отступись с отчеством. Пойдем, покажу квартиру. Не хоромы, конечно. Если вы из Франции, не знаю, как здесь жить будете.

Константинов, приготовившись увидеть убогую лачугу, был до некоторой степени приятно удивлен. Жильё выглядело вполне жилым, была даже некоторая мебель. Комната, правда, была всего одна, отгороженная печкой от кухни, но четыре кровати было где поставить, а если между ними ширмы установить, так всё будет нормально.

– Жить можно, – улыбнулся Константинов.

– Ой, не знаю, – покачала головой баба Катя. – если дети взрослые… Да ведь не к таким условиям привыкли. У нас недавно дом сдали, вот там квартиры хорошие. Дороговато, правда, зато уж шик-модерн. Туда новые русские заселяются.

– Мы старые русские, баба Катя. Будем жить, как все живут. Вы ведь так живёте, не жалуетесь.

– Дак кто сказал, что мы не жалуемся? – весело рассмеялась баба Катя. – Ещё как жалуемся. Только сын мой Витька – алкаш, он на нормальное жильё не заработал. Он и жениться-то не сумел, с матерью живёт, а самому под сороковник. Руки у него золотые, а толку-то? Вообще он человек не плохой. Когда трезвый. Он к тебе полезет, Владимирыч, так ты гони его.

– Зачем же гнать человека?

– Увидишь его пьяного, поймешь.

***