We are the champions

А поначалу Джон и Линда отнеслись ко мне настороженно, посчитав кем-то вроде секретного агента. А что ещё можно подумать, если платит за моё проживание государство. Но, когда я им рассказал о себе всё, они сразу изменили своё отношение к моей персоне. Их очень возмутило то обстоятельство, что командование не отпустило меня на похороны моих родителей.

– А ты был коммунистом? – спросил Джон.

– Нет, таких молодых в коммунисты не принимают, – ответил я.

Правда, в юношеской сборной Союза, перед выездом на международный турнир, мне выдали комсомольский билет, объяснив, что игрок сборной СССР должен быть комсомольцем, чтобы достойно представлять страну за рубежом. Сейчас, этот билет, наверное, пылился в моей армейской тумбочке, я не помню, когда брал его в руки последний раз.

Особенно семейству Роуз понравилось, что я был футболистом. Они были страстными болельщиками местного футбольного клуба «Ноттингем Форест», чей стадион «Сити Граунд» находился недалеко он их отеля. А на другом берегу реки Трент был стадион «Мидоу Лэйн» другого клуба из Ноттингема – «Ноттс Каунти». Отношения между этими клубами и их болельщиками не были враждебными, как в других английских городах, имеющих несколько футбольных команд. И матчи между ними (дерби – как их называют в Англии) проходили в спокойной обстановке, без драк и взаимных оскорблений. Всё это я узнал сразу же от семейства Роуз, как только речь зашла о футболе.

Комнату мне отвели на первом этаже, угловую, под номером «восемь». Там была кровать, шкаф, стол, пара стульев, санузел с душевой кабинкой. Окно выходило на реку. Мне сообщили время завтрака, обеда и ужина, а также дни, когда я должен сдавать белье для прачечной. Первый этаж был свободен от постояльцев, на втором – заняты несколько номеров. В холле можно было смотреть установленный там телевизор, но меня это мало занимало. Хотелось познакомиться с городом, окрестностями, побывать на стадионе и увидеть футбольный матч. Обе местные команды «Ноттингем Форест» и «Ноттс Каунти» играли во втором дивизионе футбольной лиги. И если вторые тогда, весной тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, были в середине турнирной таблицы, то «Форест» боролся за путёвку в первый дивизион, и его болельщики с замиранием сердца следили за каждым матчем. Каждое добытое командой очко вселяло праздник в души почитателей клуба, а каждая потеря воспринималась катастрофически.

И вот однажды за обедом Джон говорит мне:

– Ну что, парень, готовься. Сегодня идём на стадион.

– А с кем играет «Форест»? – спрашиваю.

– Как с кем?! Он даже не знает! Да дерби сегодня, – возмущённый моим невежеством отвечает Роуз.

Смотрю на календарь: восьмое марта. Я всегда поздравлял маму в этот день. Год назад посылал открытку с поздравлением. Теперь вот некого поздравить, хотя, а Линда?!

– Линда, с праздником тебя, – говорю, – с женским днём.

– Спасибо. А что у вас есть такой праздник?

– Да, и это даже выходной день.

– Правда?! Хорошо у вас, в СССР, ценят своих женщин. Нашим в Англии поучиться бы.

– А то я недостаточно ценю тебя, – недовольно проворчал Джон.

– Ну, ты у меня – исключение, – успокоила его Линда, чмокнув в лоб при этом.

Итак, сегодня матч двух команд графства Ноттингемшир, дерби: «Ноттингем Форест» – «Нотс Каунти». Игра будет на поле «Форест» – стадионе «Сити Граунд».

За час до начала матча мы втроем вышли из отеля и направились к стадиону. Издали было видно болельщиков «Форест» в красных шарфах, футболках, надетых поверх курток. Постепенно сближаясь с толпой, мы влились в неё, людской поток подхватил нас и понёс к входу на стадион. Пройдя турникеты и предъявив билеты контролёру, мы оказались внутри квадратной чаши «Сити Граунд». Рёв болельщиков ошеломил, в Союзе на стадионах было тише. Непривычной была близость газона к трибунам, без традиционных в СССР беговых дорожек, окольцовывающих поле и отделяющих его от трибун. Вот трибуны затянули песню.

– Гимн «Ноттингем Форест», – пояснил Джон, и они с Линдой стали подпевать хору болельщиков. С противоположной стороны, с трибун в черно-белых цветах, понеслась над полем другая песня – гимн «Ноттс Каунти». Два гула, два мотива слились в один, и только слышалось непрерывное: «А-а-а!». И даже нельзя было определить, чей гимн звучит громче. Наконец мы пробрались на свои места. Я огляделся: кругом были возбужденные лица, раскрасневшиеся от непрерывного крика, пения и выпитого пива.

Вот команды вышли на поле, прозвучал свисток арбитра, и матч начался. «Форест» сразу принялись давить. Волны их атак одна за другой накатывали на ворота соперника, и трибуны разочарованно вздыхали после очередного срыва атаки, или неточного удара по воротам. Но вот «сороки» (прозвище «Ноттс Каунти») осмелели и принялись делать попытки ответных вылазок на ворота «лесников» (прозвище «Ноттингем Форест»). И в одной из таких редких атак им удалось запихнуть мяч в ворота хозяев поля. Что тут началось на трибунах! Свист, шум, гам, топот тысяч ног. Болельщики «сорок» затянули гимн «Ноттс Каунти». А фанаты «Форест» пытались заглушить его свистом и шумом. Пропустив гол, хозяева поля уже не лезли вперед так опрометчиво, и вскоре им удалось отыграться.

Наконец прозвучал свисток арбитра, известивший об окончании первого тайма. Команды пошли в раздевалки, часть болельщиков ушла с трибун по своим делам, Джон и Линда с ними, а я остался сидеть на своем месте, глядя, как запасные игроки обеих команд разминались на поле. Как же мне хотелось тоже повозиться с мячом, побить по воротам!

Перерыв заканчивался, и болельщики возвращались на свои места. Пришли Джон и Линда.

– А ты так и просидел тут всё время? – спросил Джон.

– Да. Я на поле смотрел, по мячу скучаю.

– Да купи себе мяч и играй, сколько хочешь.

– Я же футболист. По игре скучаю.

– А у нас в парке собираются парни играют по вечерам. Даже кое-кто из «Форест» иногда там бывает. Хочешь, я тебе покажу, где это?

– Ладно, спасибо.

Во втором тайме игра проходила с переменным успехом. Могли забить и хозяева и гости. За пятнадцать минут до окончания матча «Ноттс Каунти» забили победный гол, встреченный восторженным ревом своих фанатов. Болельщики «лесников» хранили молчание. «Ноттингем Форест» пытался отыграться, но все атаки «лесников» разбивались о защитные порядки «Ноттс Каунти». Вот прозвучал финальный свисток арбитра, и трибуны вновь заревели: болельщики «сорок» – от восторга, болельщики «лесников» – от негодования.

Мы с Джоном и Линдой, подождав немного, пошли на выход. У стадиона было скопление полиции, разделявшей потоки болельщиков противоборствующих команд.

– Пошли в паб, я угощаю, – предложил Джон – залить горе. Это ведь не просто проигрыш, а поражение в дерби, понимаешь.

Конечно, я тогда не понимал, что значит для англичан победа или поражение в игре с командой из одного города с твоей, в так называемом дерби. В Союзе, конечно, приятно было выиграть у тех же московских команд, но это не было так принципиально, не воспринималось с таким восторгом и злорадством над соперником, как в Англии. А поражение в дерби было сродни вселенскому горю и переживалось очень долго и болезненно. В паб пойти я отказался.

Мы с Линдой пошли в отель, а Джон, встретив приятелей, отправился с ними заливать пивом горечь поражения любимой команды.

– Тебе надо посмотреть наш город. Здесь много чего интересного, – сказала мне Линда по дороге в отель.

– Да, конечно. Теперь, это мой город, и хотелось бы побыстрее познакомиться с его достопримечательностями, – ответил я.

– Я могу попросить свою племянницу Лили, она студентка, быть твоим гидом.

– Буду очень признателен, Линда.

Лили оказалась стройненькой девятнадцатилетней блондинкой с вздернутым носиком и большими серо-голубыми глазами. Познакомившись, мы собрались на прогулку по Ноттингему.

– Наш город основан в седьмом веке и носит название от имени саксонского вождя. Город окружен Шервудским лесом, в котором есть дуб-долгожитель, ему около тысячи лет, – начала просвещать меня Лили, как только мы вышли из отеля.

– Про Шервудский лес я читал, и о Робин Гуде тоже, в романе Вальтера Скотта «Айвенго», – сказал я ей, чтобы не выглядеть совсем уж темным неучем.

– Так вот, там описано возвращение короля Ричарда Львиное Сердце в Англию из Крестового похода, – стала развивать тему Лили. – Пока король отсутствовал, власть захватил его брат, принц Джон, сторонниками которого был занят Ноттингемский замок. Ричард с верными войсками осадил и, после осады, занял наш замок, разбив войска принца Джона…

– А затем он опять занял свой трон, – вставил я.

– Может быть, ты станешь рассказывать, а я буду слушать? – обиженно надула губки Лили.

– Ну извини. Просто я читал об этом, да и не хочется перед тобой выглядеть олухом.

– Хорошо. Только, пожалуйста, не перебивай меня больше.

– О’кей.

Больше я не перебивал Лили, да я и не знал больше ничего о Ноттингеме. Город оказался довольно компактным, с красивой архитектурой. Лили показала мне символ Ноттингема – дворец Холлатон-холл, памятник Робин Гуду, Ноттингемский замок, ветряную мельницу Грина, художественный музей, Церковь Сент-Мэри. Поразила своими размерами Церковь Всех Святых, высота шпиля которой составляет пятьдесят три метра, а поместиться в ней могут одновременно восемьсот человек. Еще я увидел ратушу на площади Олд Маркет, дом великого английского поэта лорда Байрона, Галерею Правосудия, дом промышленника Аркрайта, Готический собор Святого Варнавы.

В небольшом заведении «Атлас» мы съели по сэндвичу, запив соком. Меня поразило большое количество парков и лужаек в городе.

Все таки наши, советские, города менее благоустроены и как-то более неряшливо выглядят. А здесь все чисто и аккуратно. Но вдруг, как тогда, по прибытии в Лондон, я ощутил такую тоску по дому, по своему городу, по стране, что даже комок подкатил к горлу, а Лили заботливо поинтересовалась, что со мной.