We are the champions

И вот, идя по улице Западного Берлина, я увидел стоящий рядом с пивным баром военный автомобиль с флажком Великобритании на капоте. Я знал, что в Западном Берлине есть представители английских и американских войск, и решил для себя, по возможности, попытаться уехать в одну из этих стран. «Лучше, конечно, в Англию, ведь там футбол», – думал я.

А тут такой случай: англичане сами попались мне на пути. Смотрю, трое бравых коммандос выходят из бара и садятся в автомобиль. Я подошёл к ним и сказал, что хочу говорить с их начальством, объяснив, кем являюсь и откуда прибыл. Подумав и поспорив между собой, они предложили мне сесть в машину, и мы поехали на военную базу английских оккупационных войск.

Долговязый худощавый майор уставился на меня своими зелёными глазами, как кот на мышь, и задумался. Я изложил ему всё: кто я, откуда и чего прошу. После раздумий он начал звонить куда-то, предложив мне ненадолго выйти из кабинета. Минут через двадцать, крикнув дежурного сержанта, майор дал ему какие-то указания и позвал меня:

– Я доложил о вашем деле моему начальству в Лондон. Будем ждать его решение. А пока отдыхайте, вам покажут, где это можно сделать.

Вошёл сержант, и майор кивком головы показал мне, следовать за ним. Сержант отвёл меня в небольшую комнатку, где была кровать, шкаф, столик и два стула.

– Располагайтесь здесь, отдыхайте. Я прикажу вас покормить, – сказал он мне и вышел.

«Интересно, – думал я, – кто я для них сейчас: пленник или гость?»

Вошёл солдат в белой хлопчатобумажной куртке и белом колпаке.

«Повар», – догадался я.

Он поставил на столик поднос, на котором были жареный бекон с яичницей, ломоть белого хлеба, чашка чая и молочник с небольшим количеством содержимого.

– Пожалуйста, – сказал он и пошёл к выходу.

– Спасибо, – ответил я, ощутив зверский голод при виде еды. Всё произошедшее со мной отошло на дальний план, и я набросился на неё. Насытившись, я вновь предался своим размышлениям, гадая, что же всё-таки ждёт меня. О том, что меня выдадут Советской стороне, я даже не думал. Скорее всего, было два варианта развития событий: или мне предоставят политическое убежище в Великобритании; или передадут меня представителям Западной Германии. При втором варианте мне также придётся просить политического убежища.

Уже близился вечер, как ко мне в комнату вошёл сержант и сказал, что меня хочет видеть майор.

– Поздравляю, – сказал тот, когда я вошёл к нему. – Вам будет предоставлено политическое убежище Королевством Великобритании. Завтра, рано утром, туда вылетает самолёт британских ВВС, который возьмёт вас на борт. Всё, отдыхайте.

Я поблагодарил его и пошёл в свою комнату. Военный билет он мне не отдал, видимо, тот будет у сопровождающего.

«Интересно, кто же меня будет сопровождать», – думал я, хотелось расспросить, что меня ждёт дальше.

На следующий день рано утром ко мне заглянул сержант и сказал, что пора на вылет.

Это был небольшой транспортный самолёт, в котором пассажиров было всего восемь: четверо солдат, летевшие, видимо, в отпуск, так как они постоянно шутили и смеялись; два офицера; я и молодой человек в штатском, который и был моим сопровождающим. Как он представился, это был работник посольства по имени Джордж. Я пытался узнать у него, что меня ждёт дальше, но он, вежливо улыбаясь, с извинениями говорил о своём неведении, переводя разговор на другие темы, и в свою очередь, расспрашивая меня о моей жизни. Затем я уснул и проснулся от того, что кто-то тормошит меня, назойливо бубня при этом в самое ухо. Я открыл глаза и увидел растянутое в улыбке лицо Джорджа, который сказал мне:

– Сейчас будет посадка, мы уже в Англии.

– А какой это город, – спрашиваю.

– Это недалеко от Лондона.

Приземлились мы на небольшом, видимо военном, аэродроме. Выйдя из самолёта, сразу попали под моросящий дождь.

«Вот он, туманный Альбион. Ну, здравствуй, – подумал я. – Встречаешь меня поистине английской погодой».

К нам подошёл военный и, отведя Джорджа в сторону, что-то начал говорить ему, показывая на меня глазами. Закончив разговор, они подошли ко мне, и Джордж, как всегда улыбаясь, сказал, что я поеду с военным, но он со мной не прощается, и нам ещё предстоит увидеться с ним. Я, улыбнувшись в ответ, поблагодарил его и попрощался. Военный кивком головы предложил мне следовать к стоявшему невдалеке автомобилю, и сам торопливо зашагал к нему. Усевшись в машину, мы выехали с аэродрома через открытый шлагбаум и покатили к видневшемуся вдалеке населённому пункту.

Это было предместье Лондона. Коттеджи, газоны, лужайки – всё аккуратно, чистенько. В ГДР такого нет, хотя там тоже не «немытая Россия». И тут вдруг я ощутил такой прилив тоски по своей родной стране, даже сердце сжалось, и слёзы чуть не брызнули из глаз, но я сдержался, хотя был уверен тогда, что больше никогда не увижу родные пенаты.

Наконец мы прибыли в Лондон.

С любопытством я рассматривал в окно автомобиля двухэтажные автобусы, важных и строгих полисменов в их яйцеобразных шлемах, многообразие уличной толпы, состоящей из представителей различных рас, великолепие архитектурных строений и, конечно, главную водную артерию Англии – Темзу.

Машина остановилась у неприметного трёхэтажного дома с флагом Великобритании.

– Нам сюда, – сказал офицер, вылезая из неё. Я последовал за ним, и мы вошли в здание. Поднявшись на второй этаж и пройдя в конец коридора, мы остановились у двери кабинета с табличной «Мистер Грэй». Постучавшись и не дождавшись приглашения, офицер приоткрыл дверь, и заглянул туда, затем повернулся ко мне, и кивком головы пригласил войти. Я вошёл, а он остался в коридоре.

За столом сидел лысоватый человек лет сорока, невзрачной наружности, в штатском костюме, и что-то писал.

Подняв глаза, он пригласил меня сесть за стол напротив него. Кончив писать, он стал задавать мне вопросы относительно моей воинской службы. Вопросов было очень много, его интересовало буквально всё, и даже меню в солдатской столовой. Я, что знал, всё ему поведал, а знал я немного. Ведь полтора года своей службы я в основном играл в футбол и тренировался, так и не освоив азы воинской науки.

Лысоватый (как я понял, он был представителем военной разведки), спустя три с половиной часа, кажется, понял, что от меня ему ничего не добиться по причине моего полного незнания не только военный секретов, но даже меню в столовой. Нас ведь как спортсменов кормили отдельно от общего котла.

Поблагодарив меня, он позвонил по телефону, и вошёл тот же самый офицер, с которым я приехал к нему. Я встал и, простившись с лысоватым, кивнувшим мне, направился к выходу. Офицер провёл меня в другой кабинет, находящийся в центре коридора на этом же этаже. Войдя туда, я увидел улыбающегося джентльмена с волнистыми каштановыми волосами с проседью и морщинистым лицом, в возрасте, наверное, за пятьдесят. Он радостно сообщил мне, что правительство Великобритании предоставляет мне политическое убежище. Мне надлежит выехать в город Уэст-Бриджфорд, административный центр графства Ноттингемшир для постоянного проживания. Затем он вручил мне документ, удостоверяющий личность, и сообщил, что на моё имя открыт счёт в одном из местных банков, на который будет ежемесячно поступать назначенная мне сумма на содержание. По прибытии в Уэст-Бриджфорд мне надлежит явиться в местный орган власти и зарегистрировать своё прибытие. Мне будет оказана помощь в поиске жилья эконом-класса, которое будет оплачиваться казной в течение двух лет. Я могу свободно выбрать себе род занятий, не противоречащий законам Великобритании. Тут же мне вручили билет на поезд до Ноттингема и небольшую сумму денег на дорогу, а так называемые подъёмные я смогу получить по прибытии, так как они должны поступить на мой счёт в ближайшее время. Выйдя из офиса, я просто растерялся, не зная, куда идти, но тут же вернулся туда опять, чтобы расспросить, как же мне добраться до вокзала. Мне любезно объяснили и показали на карте Лондона мой маршрут. Поблагодарив, я отправился к месту своего жительства, город Уэст-Бриджфорд. В поезде пассажиров было немного. Все чинно сидела на лавках, а в вагоне стояла тишина, нарушаемая гудками локомотива. Не было того шума толпы, гвалта, смеха, всего, чем наполнены наши электрички. И эти пассажиры с каменными лицами, и тишина напоминали похоронную процессию. Разглядывать попутчиков было неудобно, смотреть в окно бесполезно – видимость застилал молочно-белый туман, поэтому я просто закрыл глаза и думал о своём. Под мерное покачивание вагона я задремал, и тут проводник, проходя мимо, громко объявил: «Ноттингем!».

Выйдя на перрон, я посмотрел на часы: поезд шёл из Лондона ровно два часа. На улице, как и в столице, моросил дождь. Я увидел на стене вокзала карту города и подошел к ней: Уэст-Бриджфорд примыкал к Ноттингему с юга и находился на правом берегу реки Трент. Наметив себе маршрут, я двинулся по нему, ориентируясь по названиям улиц. Вспомнился мой приезд в Москву впервые без родителей, и та растерянность, вдруг охватившая меня на Киевском вокзале столицы. Но тогда окружающие не казались мне такими чужими, как сейчас, там была моя страна, мои соотечественники. А тут, всё было чужое, словно я попал на другую планету. Я даже подумать не мог, что когда-нибудь буду с тоской вспоминать Ноттингем. Шагая под моросящим дождиком, я разглядывал с интересом этот, ещё не знакомый мне город, и он нравился мне. Нравились архитектура, малочисленность людей на улицах, в отличие от Лондона, какой-то более спокойный городской ритм, без столичной спешки и деловитости.

Прибыв в Уэст-Бриджфорд, я нашёл здание администрации и, войдя во внутрь, показал какому-то клерку в вестибюле свои сопроводительные документы с просьбой помочь мне найти нужный кабинет. Тот любезно, с улыбкой, указал в левую часть коридора и назвал номер кабинета: семь. Постучавшись, я приоткрыл дверь?

– Извините, можно войти?

– Пожалуйста, – был ответ.

Я вошёл и увидел даму или, скорее, миссис средних лет, довольно крупную, с копной светлых волос и мясистым носом.

– Чем могу помочь? – спросила она, улыбаясь и указывая мне на стул.

Я подал ей свои документы и, поблагодарив, сел.

Внимательно прочитав их, и ещё раз пристально оглядев меня, миссис Браун, как было написано на двери кабинета, улыбнулась и сообщила, что ей звонили из Лондона, и поэтому жильё для меня уже подготовлено. Это одноместный номер в небольшом отеле на берегу реки Трент. Я могу отправиться туда прямо сейчас. Что касается пособия, то завтра я могу получить его, так как деньги поступят на мой счёт, открытый в банке буквально только что, завтра.

– Добро пожаловать в Ноттенгем! – на прощание, с улыбкой произнесла она. Я поблагодарил её и вышел.

«Что ж, надо устраиваться, – подумал я. – Теперь это мой город, и здесь мой дом».

Двухэтажное здание отеля буквально утопало в зелени, рядом спокойно несла свои воды река Трент. Я залюбовался видом и, несмотря на дождик, постоял немного, не заходя в отель, осматривая окрестности.

«А что это там, подальше, похожее на стадион? Да, кажется, это и есть стадион. Надо будет расспросить владельцев отеля», – подумал я.

Наконец, я вошёл внутрь и сразу упёрся в стойку портье.

Хозяевами отеля являлась супружеская пара Роуз, Джон и Линда.

Было им где-то за сорок, жили они душа в душу, не утратив с годами чувства друг к другу.

Джон был выше среднего роста, крупного сложения с редеющей курчавой шевелюрой на голове и живыми карими глазами. Линда была под стать мужу, тоже крупная, высокая, сероглазая шатенка с грубоватым голосом. С виду суровая, но в душе добрая и ранимая.

Мы сразу ощутили взаимную симпатию с ними. У них пять лет назад погиб сын Мартин, которому было девятнадцать лет, как мне сейчас. Смерть настигла его в одной из жесточайших драк футбольных фанатов, нередко сопровождающих футбольные матчи. Других детей у семейства Роуз не было. И впоследствии, ощутив их заботу и внимание, я чувствовал, что напоминаю им сына, а они, в свою очередь, тоже напоминали мне моих родителей.