Господа юнкера

И тут же подошли один за другим три крытых автомобиля ЗИС.

Врачи помогали больным занимать места, грузили медикаменты, усаживались сами.

Кое-где пылали какие-то строения, горели автомобили. В воздухе стоял дым, и было ощущение чего-то страшного, предчувствие какого-то большого горя, которое коснется всех без исключения людей.

Сергей Львов не испытывал страха, было только чувство тревоги за больных, за город, за страну.

По разбитой от авиабомб дороге машины медленно продвигались на выезд из города.

– Эх, побыстрей бы, – торопил шофера сидевший в кабине головной машины главврач, – как бы самолеты ни налетели.

– Невозможно, товарищ доктор. Ведь ямы кругом. Вот из города выедем, там и побыстрее можно будет, – отвечал седой водитель.

Весь потный от напряжения, он крепко сжимал баранку. Но и выехав за пределы Ковеля, машины не могли прибавить скорости. Дорога была забита беженцами, которые, волоча узлы с домашним скарбом, пытались уйти подальше от опасности. А на западе шли бои, и было слышно, как немногочисленный гарнизон Советских войск вместе с пограничниками всеми силами пытается сдержать вражеские полчища. Вот послышался гул, который все нарастал, и в небе показались вражеские самолеты. Но тут, с востока, серебристыми молниями навстречу им блеснули наши истребители с красными звездами на крыльях. И закипел воздушный бой. Вот один фашистский самолет задымил и, прорезая небо черной копотью, устремился к земле. Мгновение – и раздался оглушительный взрыв, вызвавший ликование и крики «ура» у беженцев. Но и наши два «ястребка» тоже задымили и устремились к земле. Прогремели взрывы.

– Ох! – вырвался у толпы стон.

Оставшиеся два наших истребителя вновь и вновь заходили на врага, но силы были явно на стороне немцев. Вот еще один самолет с красными звездами загорелся. Задымил и камнем полетел вниз. Оставшийся один, советский «ястребок», видимо, уже израсходовал весь боезапас, вдруг поднялся ввысь и ринулся оттуда на немецкий бомбардировщик, налетев на него сверху, как коршун на свою добычу. Через мгновение обломки двух самолетов полетели на землю. И уже ничего не мешало немцам бомбить толпу беженцев.

Люди кинулись с дороги врассыпную, бросая узлы, корзины, сумки. Теперь мишенью врага стали три автомобиля, перевозившие больных. Перед головной машиной раздался взрыв авиабомбы, осколки пробили и моторный отсек, и кабину водителя. Главный врач и шофер погибли. Оставшиеся две машины остановились.

Сергей выскочил из кабины второго грузовика и закричал:

– Вон из машин! Разбегайтесь!

Больные и медперсонал начали выпрыгивать, вылазить, кто как мог, из автомобилей и бежать во все стороны от дороги вслед за беженцами. На людей немцы не стали тратить авиабомбы, а принялись расстреливать их из пулеметов. Сергей понял, что лучше не бежать, а упасть и не шевелиться – так все-таки больше шансов не стать мишенью.

– Ложись! – крикнул он и упал в воронку от взрыва бомбы.

Кто-то послушал его, а кто-то, поддавшись всеобщей панике, продолжал бежать, пока не падал, сраженный пулеметной очередью.

Три автомобиля, изрешеченные пулями, пылали. Наконец немецкие самолеты улетели, видимо, израсходовав свой боезапас. Сергей огляделся. Везде лежали убитые и тяжелораненые люди. Над землей стоял стон.

Постепенно на дорогу возвращались беженцы. Кругом зияли воронки от взрывов. Слышались голоса, зовущие родных и близких людей, потерявшихся в этой всеобщей сумятице. Были и такие, кто искал свои вещи.

Сергей знал, что километрах в пяти есть большое село – центральная усадьба колхоза. «Надо собрать оставшихся в живых и двигаться туда», – решил он.

– Товарищи, впереди, в пяти километрах, есть село. Надо идти туда! Здесь задерживаться опасно! – крикнул он и добавил: – Передайте это другим.

– А может, село-то уже и разбомбили, – сказал невзрачный мужичок, теребящий узел с вещами.

– Оставить сеять панику! Ты еще и мародер! Таких расстреливать надо! – закричал на него Сергей.

– Ишь ты, начальник выискался, – осклабился мужичок, но тут же упал с проломленным черепом. Это больничный санитар Сомов, здоровенный бугай, обрушил на него дубинку.

– Тут такая беда, а этот… – тяжело дыша, сказал он.

– Вы правы, Сомов. В такое время с подобными людьми только так и поступают, – успокоил Сергей санитара.

* * *

С началом Второй мировой войны в больницу, где работал Михаил, стали поступать раненые и больные с фронта. Это были, как правило, лица не рядового состава, а штаб-офицеры и, в меньшей степени, обер-офицеры. С одним из таких пациентов, майором Райнером Боде, рыжеватым, сорокалетним здоровяком, у Михаила завязались приятельские отношения. Майор был ранен в плечо и лечился в больнице Михаила уже во второй раз. В первый раз он там был не по ранению, а заболев жесточайшей ангиной.

– Как ваше горло, Райнер, больше не беспокоит? – спросил Михаил при встрече.

– Нет, благодарю, Михаэль, с горлом все хорошо, – отвечал Боде, пожимая руку Михаилу и улыбаясь.

– А что нового на войне?

– Кампания проходит успешно. А вы, кажется, говорили, что знаете русский язык, Михаэль?

– Да, мы жили в России, я и родился там. Но после большевистского переворота покинули ее. Мне пришлось повоевать с большевиками, но мы проиграли, к сожалению. А почему вы спросили, знаю ли я русский язык, Райнер?

– Могу открыть секрет: фюрер собирается выступить против СССР, и меня, кажется, должны перевести на Восточный фронт. По крайней мере, я дал согласие. А там понадобятся переводчики, да и хорошие доктора тоже. Ну как, еще раз хотите сразиться с большевиками?

– Это любопытство или предложение, Райнер?

– Если получу направление туда, то второе. Но в любом случае, думаю, вас мобилизуют в ряды Вермахта, потому что в вашем досье это знание русского не оставят без внимания.

– Если так случится, то, конечно, я предпочел бы оказаться там рядом с вами.

– Я не сомневался в вас, Михаэль.

И приятели пожали руки друг другу.

* * *

Двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года Германия обрушила свою военную мощь на Советский Союз. А двадцать третьего июня Михаила вызвали в Управление кадров сухопутных войск Вермахта и сообщили, что по рекомендации майора Вермахта Райнера Боде врач Михаэль Роот призывается на воинскую службу, с присвоением звания лейтенанта, и направляется в полковой штаб N-ского полка в качестве переводчика.

Двадцать восьмого июня полк, где начал службу Михаил, занял город Ковель. Майор Боде получил назначение в комендатуру Ковеля, а Михаил Роот бы назначен туда переводчиком.

В первые дни войны с СССР немцы особого зверства по отношению к мирному населению оккупированных земель не проявляли. Расстреливали коммунистов, активистов, евреев, но основная масса населения не пострадала. Наоборот, оккупанты говорили об освобождении народа от большевиков. Но Михаил знал директиву Гитлера по отношению к славянским народам и народам СССР, в частности, поэтому особых иллюзий по освобождению России от большевиков не питал. Он видел, что немцы презирали жителей захваченных территорий и всегда были готовы пустить в ход оружие при общении с ними. Михаил понимал, что перед ним уже не та Россия, где он родился и которую защищал от большевиков, да и люди изменились. Своих «освободителей» они встречали кто равнодушно, кто со страхом, кто с ненавистью. Были, конечно, предатели и отщепенцы, с радостью поступавшие на службу новым хозяевам. Но такие вызывали только презрение, даже у самих этих хозяев.

Все это Михаил узнает и поймет за время оккупации советских земель.

А пока он с любопытством глядел на страну и людей, которых не видел двадцать лет. Ему как переводчику пришлось много общаться с пленными советскими солдатами, уроженцами многих областей, краев и республик Советского Союза.

* * *

Пока беженцы добирались до села, налетов авиации больше не было, хотя немецкие самолеты-разведчики то и дело пролетали над головами испуганных людей.

Вот очередной такой разведчик с крестами на крыльях покружил над толпой, и вдруг вниз полетели листовки. Сергей взял одну. Там говорилось о том, что «доблестная немецкая армия наконец-то освободит население России, столько лет страдающее под властью большевиков». Сергей порвал ее и выбросил.

Шли уже третий день. Дорога вела в гору, и, поднявшись на возвышенность, люди увидели большое село внизу. Кое-где дымились сгоревшие избы. Людей не было видно. Видимо, нагнал страху авианалет. Сергей знал, что в селе имеется клуб, который он думал приспособить для больных и раненых. К счастью, здание клуба от бомбежки не пострадало. Основная масса беженцев не стала задерживаться в селе и двинулась дальше на восток.

Больным и раненым дальше идти было уже невмоготу, поэтому Сергей рассчитывал найти какое-нибудь начальство, чтобы решить вопрос с транспортом для перевозки людей. Но начальства не было, да и колхозников было немного, в основном старики и дети. Наконец прикатила запыленная «эмка». Из нее вылез секретарь обкома Пустовойтов.

– Что у вас? – спросил он Сергея.