Последний демон рая. Книга 3. Магия дышащих песком

К-Кэн, который сейчас был в теле одного из воинов, выхватил меч и начал сражаться с чудовищем, применяя такие приёмы в фехтовании, которых раньше Волк не видел. Более того, удары и уколы совершались по таким траекториям, которых и представить было невозможно. Но и панцирь на боевой сороконожке оказался на редкость крепким. Быстро поняв, что меч не пробивает панцирь, К-Кэн перерубил гигантскому насекомому несколько ног.

Из соседнего помещения выскочили боком двое метровых крабов, видно по всему помощники защищающихся, и начали нападать на сороконожку, отвлекая её от К-Кэна. Но та умудрилась ударом хвоста раздавить одного краба и отбросить второго, сильно ударив об стену. Раздался треск, и краб сполз вниз, сложившись в кучку чёрного хитина. В это время К-Кэн, рискуя всем, прыгнул вперёд и изо всех сил вонзил меч в стык двух сегментов у шеи отвлечённого крабами монстра. Тот повернул фасеточные глаза к Волку, и через секунду упал, запищав при этом так пронзительно, что у людей заложило уши. Он задёргался, засеменил многочисленными тонкими ногами и застыл в неподвижности. К-Кэн упал от усталости и потери крови на колени, израненный в поединке боевым чудовищем варваров.

– Всё. Я достал-таки его! – выдохнул он, опуская голову.

Маг кивнул и вернулся к прерванной работе, бросив:

– Ещё немного. Совсем чуть-чуть осталось…

Чужаки начали снова теснить воинов с светлом, и к тому же их шаман затянул визгливый речитатив, размахивая увесистым жезлом и брызгая от усердия слюной из беззубого рта.

И тут как горячая волна прокатилась по помещению и неожиданно для всех сороконожка пружинисто вскочила на ноги. И сразу же метнулась мимо воина к магу, раскрыв длинные острые жвала. По пути она мгновенно разорвала мышцы на бедре К-Кэна, и тот завалился на бок, роняя меч.

– Зверь сзади! – крикнул К-Кэн, у которого фонтаном хлестала кровь из бедренной артерии.

Маг запоздало обернулся в последнее мгновение и с его пальцев сорвался веер синего огня. Но сороконожка, даже когда панцирь на ней загорелся, бесстрашно продолжала свой путь к магу. А тот попятился, оступился и неловко упал на каменный пол. Монстр подскочил к нему, подмял и стал его так остервенело кромсать, что вокруг только ошмётки полетели. Маг кричал от боли, сороконожка пронзительно пищала, стучали мечи и стонали раненные воины…

Превозмогая боль и оставляя после себя ручей крови, К-Кэн встал и шагнул к куче кузнечного инструмента. Выбрав хрустальную кувалду побольше он двинулся дальше. Каждый шаг требовал неимоверных усилий, но выбора у юноши не было. Молот оказался слишком тяжёлым, но К-Кэн, треща суставами и едва не лопаясь от напряжения, поднял его над головой и застыл на секунду: ударом он мог прикончить и мага, и сороконожку. Как быть? Монстр дёрнулся в сторону, извиваясь, но поверженный маг ощерился, захлёбываясь кровью и удержал его за ногу хитиновую ногу окровавленными руками.

– Бей! – прохрипел, слабея от потери крови маг.

Тогда К-Кэн закричал, нет сдерживаясь и обрушил сверху удар по обоим. Не удержавшись, он тут же свалился сверху. Удар расплющил монстру голову, но досталось и магу. Тот был почти порван на куски, да ещё и удар молота перебил ему ногу. Посмотрев на рану К-Кэна, он покачал головой: воину оставались считанные минута жизни. Сплюнув кровь, тщедушный маг приподнялся на локте и едва слышно попросил:

– Подними меня вверх, солдат.

К-Кэн послушно сгрёб его и поднял над головой. Тот поправил юношу:

– Немного правее и ближе к стене.

Только сейчас К-Кэн заметил, что поперёк лаборатории появилась хрустальная стена, возведенная усилиями мага. Учёный, собрав волю в узел, чётко выводил на поверхности руны и бормотал захлёбывающимся баритоном:

– И пусть этого может коснуться только человек… и слово моё крепко, как воля богов…свет победит тьму…Всё!

Хрустальная стена, перегораживающая помещение заискрилась и по ней пробежали сполохи разноцветных искр, прихотливо скользя по гладкой поверхности. И приятно пахнуло озоном, как во время весенней грозы.

К-Кэн с облегчением опустил, вернее уронил мага вниз, и они оба прислонились, изнемогая и умирая, спинами к стене. Из-под них стремительно растекалась лужа крови, но она уже не волновала ни воина, ни учёного.